Jump to content

Recommended Posts

RamAdis

[spoiler=​Доу войны]22 июня – дата, которая не оставляет большого простора для выбора темы. Надо писать про Великую Отечественную или хотя бы Вторую мировую войну. Что я и делаю, делясь с вами интересной статьей американского экономиста Вука Ведрана «Вторая мировая война и индекс Доу».



Сегодня у нас подарок для любителей истории. Мы рассмотрим некоторые значимые события Второй мировой войны и соответствующие реакции на них фондового рынка.

Почему это важно сегодня? Рынки акций всегда тем или иным образом реагируют на важные события. Если событие было предсказано, его влияние в соответствующий день будет минимальным. Рыночные прогнозы корректируют цены задолго до того, как происходит само событие. Если событие неожиданное, рынок реагирует резко.

Этот важный нюанс сегодня применяется во множестве разных случаев. Например, да, в мире существуют проблемы с государственной задолженностью. Но насколько к ним готов рынок? Все признают проблему стран PIIGS. Это может означать, что опасность частично заложена в текущие цены. Более того, в средствах массовой информации постоянно идут дебаты о повторной рецессии. Неожиданный спад никого бы не удивил.

В 2008 году многие знаковые события были гораздо менее предсказуемы – такие как банкротство AIG, Lehman Brothers и Bear Stearns. Первый отказ от TARP также был определенной неожиданностью для Уолл-стрит. Так что в то время как на горизонте определенно маячат какие-то аномалии, мне кажется, что влияние нового кризиса не будет таким масштабным, как в 2008 году. Реально опасные аномалии – это нераспознанные возможности, такие как вероятное снижение рейтинга долговых обязательств крупной экономики или затянувшаяся война на Ближнем Востоке. Эти события определенно могут застать Уолл-стрит врасплох и привести к серьезным проблемам.



Но что касается более предсказуемых событий, слишком многие перестраховываются и ждут повторной рецессии. Это ожидание может смягчить резкую коррекцию.

Вторая мировая война и промышленный индекс Доу-Джонса

Какое-то время назад профессор-сторонник свободного рынка рассказал мне, что Франклин Рузвельт в итоге помог экономике – своей смертью. Я думал, что это была просто шутка, но, в конце концов, я потратил время и проверил. Результаты меня потрясли.

ФДР умер 12 апреля 1945 года. В первый же день торгов после его смерти начал формироваться стабильный возрастающий тренд.



Еще более поразительным является объем торгов на Доу в первые три дня после его смерти:



Изучать реакцию рынков на крупные события всегда интересно. Во-первых, рынки дают нам более честную интерпретацию истории без пропаганды. Рынки выражают настроения инвесторов, которые ставят на карту большие суммы денег.

У этих инвесторов нет таких помощников при интерпретации событий, как у политических идеологов, историков и кабинетных философов. Они торгуют акциями в порыве страсти, и их состояние существенно зависит от точного прогноза важности новостей.

Помня об этом, я изучил другие значимые события Второй мировой войны в отношении к Доу. Некоторые результаты противоречат тем знаниям о войне, которые большинство из нас получили в школах. Первый из них действительно сбил меня с толку, вторжение в Польшу:



Хотел бы я знать, как объяснить это, но я в тупике. Польша не была настолько важна для США. Но почему вторжение в нее вызвало такой скачок? С другой стороны, вторжение во Францию оказалось кардинально негативным событием для американского фондового рынка:



Хотя завоевание Польши привело к ралли, результатом вторжения во Францию стало падение индекса почти на 40 пунктов. Доу потерял почти 31% - самый резкий спад за всю войну. Кому-то может показаться, что другие события, конечно же, должны быть гораздо важнее, например, атака на Перл-Харбор. Однако данные говорят об обратном:



После бомбежки Доу потерял всего 7 пунктов. К концу месяца индекс почти восстановился до уровня перед нападением. Странно, но рынок не был удивлен. Все же большинство книг по истории изображают атаку Перл-Харбор как самое неожиданное нападение века. Возможно, инвесторы уже рассчитывали на то, что Штаты вступят в войну, после завоевания Франции. По их мнению, война была предопределена. Перл-Харбор был просто окончательной критической точкой.

Реакции на победы также были интересными. Например, день высадки союзных войск:



Рынок не скачет именно в день высадки, как стоило бы ожидать. Но эта реакция исторически точна.

День «Д» прославили из-за логистических сложностей. Но неделя после этого дня была, вероятно, важнее. У немцев все еще была возможность вытеснить союзников с побережья. К счастью, Гитлер считал день «Д» обычной диверсией и не задействовал большую часть танковых войск. Эти танки, а также прочие опасности, вызывали огромные опасения после высадки. Только через неделю после этого события новый фронт был в безопасности. Таким образом, рынок реагировал постепенно, пока войска продвигались вглубь материка.

Самой шокирующей стала реакция на атомные бомбардировки. Что может быть удивительнее сброса атомной бомбы? Но рынок даже не шелохнулся.



И снова рынок не следует за официальной историей: бомба была сверхсекретным оружием, и она закончила войну на несколько лет раньше. Доу, казалось, так не считал. Возможно, победа уже была заложена в индекс. Возможно, это была просто запоздалая реакция, или, возможно, официальная история врет. В любом случае, есть над чем подумать.

(Ремарка: самый низкий объем торгов в 1945 году пришелся на 6 августа, день сброса атомной бомбы на Хиросиму).



Эти графики не только предлагают альтернативное толкование этих событий, они также ставят под сомнение идею о том, что война спасла экономику.

Если бы война стимулировала экономику, как тогда объяснить спад на рынке из-за нападения на Францию и Перл-Харбор? Более того, вскоре после японской и немецкой капитуляций рынок вырос. После дня высадки союзных войск победа казалась более уверенной, и рынок тоже вырос. Процветание создает надежда на мир, а не война.

Некоторые выводы

Графикам свойственна одна интересная черта – пост-событийная инерция. Обратите внимание, что за датой события следуют либо повышательный, либо понижательный тренды. Сегодня инициирующее событие мгновенно вызывает либо активную распродажу, либо ралли. Тогда же процессы, казалось, происходили гораздо медленнее.

Я прочел размышления трейдеров более старшего возраста о том, как трудно заработать на современных рынках. Глядя на эти графики, возможно, я смогу понять, почему. Раньше можно было запросто заработать на общедоступных новостях. Сегодня же цены меньше чем за минуту корректируются на новостных событиях.

post-444755-0-73112900-1434558577_thumb.jpeg

Link to post
Share on other sites
  • Replies 122
  • Created
  • Last Reply

Top Posters In This Topic

  • RamAdis

    106

  • Capman

    4

  • GoRgAlA

    4

  • ZamChapaya

    4

Top Posters In This Topic

Popular Posts

Сразу скажу-я не безграмотна. Ошибок в названии темы нет! Только так я смогла передать весёленькое название баблеца! Тема посвящена весёлым, курьёзным, забавным случаям приобретения либо потери деньжа

Удивительная история произошла с норвежским студентом Кристофером Кохом. В 2009 году он писал реферат на тему шифрования — и его внимание привлекла странная на тот момент криптовалюта Bitcoin. Для илл

Как-то пил пиво в провинциальном кафе и услышал одну забавную историю про то, как люди зарабатывали деньги. А случилось следующее – один из этих мужиков в начале девяностых снял подвал и открыл своё д

Posted Images

RamAdis

[spoiler=​Жизнь и пр. Робинзонов Крузо]296 лет назад в Лондоне вышло первое издание книги, полное название которой звучит как «Жизнь, необыкновенные и удивительные приключения Робинзона Крузо, моряка из Йорка, прожившего 28 лет в полном одиночестве на необитаемом острове у берегов Америки близ устьев реки Ориноко, куда он был выброшен кораблекрушением, во время которого весь экипаж корабля кроме него погиб, с изложением его неожиданного освобождения пиратами; написанные им самим». За прошедшие столетия робинзонады, в том числе добровольные, стали популярным приключением, которые находят на свою голову самые разные люди: от неплохих писателей до неудачливых трейдеров. Подробности – в сегодняшней старости.



Робинзоны были, есть и, наверное, будут. Даниэль Дефо написал книгу «Робинзон Крузо», которая его прославила, уже более трех столетий назад. Эту книгу и по сегодняшней день мальчишки и девчонки читают с восторгом, поражаясь мужеству и стойкости главного героя, сумевшего не только выжить в столь экстремальных для человека условиях, но и сохранить высокие человеческие качества. Как ни странно, даже в наши дни, когда полностью исследован каждый уголок планеты, удивительная история Робинзона продолжается.

Робинзоны далеких лет

Первый Робинзон



История, описанная Дефо в книге, имела место в реальной жизни. Прототипом литературного героя стал двадцатисемилетний боцман корабля «Сэнк пор» Александр Селькирк. Вот только попал он на необитаемый остров не из-за гибели судна, а по причине вздорного характера. Александр часто не подчинялся капитану корабля и ссорился с другими членами экипажа.

Очередная ссора вспыхнула у острова Мас-а-Терра, и разбушевавшийся скандалист потребовал срочно высадить его на берег. Селькирк не ожидал, что хозяин не побоится выполнить просьбу надоевшего ему подчиненного. Поняв, что дело принимает скверный оборот, Александр заявил об изменении своих намерений, но было уже поздно… Его высадили на побережье необитаемого острова.

Скандалист прожил на острове в полном одиночестве четыре года. За это время ему пришлось соорудить два шалаша, питался он мясом диких коз.

Возвратившись к людям, незадачливый Робинзон часто рассказывал о собственных необычных приключениях. Однако надолго дома он оставаться не стал, вновь поступил на службу в королевскую флотилию. Заболев желтой лихорадкой, первый Робинзон умер в море, на борту судна «Веймут».

Робинзоны-поморы



Из порта Мезени по направлению к Шпицбергену в начале 1743 года вышло на промысел китобойное судно, команда которого состояла из четырнадцати человек. Недалеко от острова Малый Брун корабль застрял во льдах. Давление льда было столь велико, что судно могло быть просто раздавлено. Понимая это, поморы решили сойти на берег. Они вспомнили, что их земляки уже зимовали на этом острове, значит, должна была остаться хижина.

Четыре человека с небольшим количеством самого необходимого отправились на остров на поиски жилья. Они довольно быстро отыскали хижину и решили заночевать, а утром подать сигнал остальным членам команды.

Когда утром моряки вышли на берег, то с удивлением обнаружили, что исчезли не только глыбы льда, но и само судно.

Поморы долгих четыре года провели на острове. Питались они, в основном, олениной. Почти сразу, поняв, что зимовать придется на пустынном острове, они перебрали и проконопатили избу. На дрова собирали прибиваемые морем к берегу останки потерпевших бедствие кораблей и древесину.

За четыре года морякам пришлось убить рогатиной десяток белых медведей, пытавшихся вероломно проникнуть в жилище людей.

Чтобы спастись от цинги, поморским Робинзонам пришлось пить свежую кровь оленей. Один из матросов, Федор Верегин, не смог заставить себя пить кровь. Он постоянно болел и умер, не дотянув до спасения всего три месяца.

В 1749 году трех выживших Робинзонов спасли русские моряки. Русское судно доставило их в Архангельск.

Робинзон, побивший рекорды



Эта история еще удивительнее предыдущей. Её герой – обычный мальчик, который обожал произведение Дефо «Робинзон Крузо». Тогда он еще не знал, что сам впишет свою страничку в историю о Робинзонах.

В 1911 года в водах Тихого океана потерпела крушение английская шхуна с необычным названием «Прекрасное блаженство». Выжил после крушения лишь четырнадцатилетний юнга Джереми Бибс. Джереми считал, что выжил, оказавшись в одиночестве на необитаемом острове, только благодаря любимой книге.

Джереми почти повторил жизнь литературного героя. Он вел деревянный календарь, смастерил лук со стрелами, соорудил хижину, питался плодами деревьев, пил кокосовое молоко и собранную во время тропических ливней пресную воду, устраивал охоту на обитавших поблизости диких животных.

За то время, что Бибс жил на одиноком острове, мир стал иным: прошли мировые кровопролитные войны, и был изобретен компьютер. Рекордсмен-Робинзон вернулся домой только в 1985 году, когда немецкое судно вернуло его в мир людей. На Родину Джереми вернулся в возрасте 88 лет.

Добровольные Робинзоны наших дней

Писатель



В начале 1960-х годов Брендон Гримшоу, побывав на Сейшельских островах, был настолько очарован ими, что принял решение поселиться там навсегда.

В то время он уже был довольно успешным предпринимателем, поэтому смог приобрести в собственность необитаемый остров Муаен. Когда-то на этом острове проживали несколько человек, и Брендону удалось отыскать некоторых людей из их числа. Один из них, креол Рене Лафортун согласился уехать с Гримшоу навсегда жить на пустынный остров, покинув жену и собственных детей.

Так новоявленные Робинзон и Пятница появились на территории острова Муаен. Два человека принялись облагораживать и обустраивать свой остров. Прошло некоторое время, и территория острова превратился в цветущий оазис. Обитатели острова высадили на нем шестнадцать тысяч видов всевозможных растений, занялись разведением черепах и создали благоприятную среду обитания для пернатых.

К 2008 году заброшенный ранее остров настолько походил на кусочек рая, что был удостоен статуса национального парка. Теперь на бывший ранее необитаемый остров привозят на экскурсию туристов. А основатель этого великолепия, Брендон Гримшоу, написал книгу, название которой говорит само за себя – «История о мужчине и его острове».

Робинзон-брокер



Азартный человек Дэвид Глэшин проиграл на бирже шесть с половиной миллиона долларов. Поняв несовершенство современного мира, Дэвид решил начать свою жизнь заново, подальше от цивилизации.

В 1933 году он арендовал на тридцать лет третью часть острова Возрождения, что у берегов Австралии. Несмотря на отшельничество, Дэвид не потерял связь с внешним миром. Он, как и раньше, играет на бирже, только теперь через сеть Интернет, зарабатывая этим средства на оплату аренды. Годовая арендная плата Дэвида составляет тринадцать тысяч фунтов за год. Глэшин проживает на острове, особенно ничем не занимаясь. Живёт Дэвид на своем острове не совсем один, а вместе с собакой Квази.

Глэшин вполне доволен своей жизнью, он сам выращивает овощи и пьет пиво собственного приготовления.

Предписание суда обязывает отшельника покинуть обжитой им остров. Только Дэвид даже не думает выполнять это судебное решение, ему вполне уютно и комфортно со своей собакой на необитаемом острове.

Отшельник



Бывший фотограф Масафуни Нагасаки устал от правил и запретов общества. Вся его свободолюбивая натура восстала, не желая подстраиваться под установленные нормы.

Масафуни поселился в одиночестве на острове Сотобанари вдали от людей. Необитаемый остров находится в префектуре Окинава, рядом с островом Ириомоте. Свободолюбивый японец пьет собранную после дождя воду и ест рис, который покупает на средства, высылаемые ему родственниками.

Для покупки риса отшельник плавает каждую неделю на деревянной лодке в соседнее селение, до которого нужно час добираться по волнам океана.

Нагасаки говорит, что очень доволен тем, что нашел то место, где ему хочется умереть.

Самая последняя история о Робинзоне



Не так давно на атолле Эбон (Маршальские острова Тихий океан) был обнаружен человек, который скитался в открытом море шестнадцать долгих месяцев.

В 2012 году Хосе Иван со своим приятелем отплыли на лодке в Сальвадор из Мексики. Но вскоре винт лодки сломался, и лодку стало носить по океану по воле волн. Питались несчастные люди рыбой, для утоления жажды использовали дождевую пресную воду и кровь черепах. Друг умер, а Хосе был спасен.

Это лишь некоторые истории о Робинзонах. Как видите, Робинзоны были не только в давние времена, такие удивительные истории случаются и сейчас. Люди становятся Робинзонами как вынужденно, так и совершенно добровольно.

Кстати, любителям необычных приключений стоит знать, что необитаемые острова все еще есть на карте мира. Возможно, они ждут тех, кто жаждет острых ощущений, чтобы сделать их новыми Робинзонами.

post-444755-0-93503500-1434694733_thumb.jpeg

Link to post
Share on other sites
RamAdis

[spoiler=​Лонг по Пикассо]114 лет назад в Париже открылась первая выставка барселонского самородка Пабло Руиса Пикассо. Парнишке было 19 лет. После этого вернисажа он быстро вошел в топ мирового искусства. Картины Пикассо в последние десятилетия являются наиболее продаваемыми на мировых аукционах. По количеству сделок они, наверное, обходят некоторые низколиквидные акции. В развитие темы – старость из Forbes, вышедшая под заголовком «Денег больше, чем шедевров».



Если вы однажды стали счастливым обладателем подлинного Пикассо, то в любом случае вы точно не в проигрыше. Вопрос лишь в том, насколько вы в выигрыше.

Инвестиции в искусство — весьма специфичное дело. Шедевров на рынке всегда меньше, чем денег. Искусство, будь то старые мастера или даже contemporary art, — ресурс ограниченный, к тому же обладающий уникальными характеристиками в сравнении с ресурсами стандартизированными (вроде нефти, газа, соевых бобов и тому подобного). Да и отношение к этому прекрасному во всех смыслах активу со стороны участников процесса крайне субъективное. Поэтому сделки с искусством характеризуются не только количественными и качественными параметрами, но и эмоциональной составляющей.

Это тот самый вариант, когда в случае невозможности приобретения за большие деньги покупка становится вполне возможной за очень большие деньги. А что считать большими деньгами, когда «нет предела совершенству»? Инвестиции в искусство, как правило, составляют 1–10% от свободного капитала покупателя. Простой вопрос: какой инвестор может позволить себе приобрести полотно Пикассо, предположим, стоимостью $100 млн? Безусловно, это представитель класса миллиардеров. В том числе потому, что шедевру Пикассо будет крайне некомфортно без наличия в коллекции других редкостей.



По всем названным причинам инвестиционные сделки с искусством — это удел искушенных коллекционеров. Здесь иллюзия непризнанных шедевров исчезает, поскольку все настоящие шедевры давно уже признаны, то есть известны: опубликованы в важных изданиях и каталогах, участвовали в значимых выставках, желательно при жизни художника, и имеют понятный провенанс. Неизвестным может быть только местонахождение некоторых шедевров. Но обнаружить такую картину и убедиться, что это подлинник, — задача уровня Шерлока Холмса.

Дальше: какую именно цену за шедевр считать не просто объективной, а субъективно верной? Допустим, договоренность о цене, устраивающей обе стороны, достигнута. Единственное, что в этом случае может помешать совершению сделки, — психологические особенности покупателя и продавца. Для того чтобы исключить данный риск, существует механизм конфиденциальности сделок с шедеврами, который обеспечивается институтом адвокатов, профессиональными арт-брокерами и аукционными домами. Поэтому зачастую имена покупателя и продавца шедевра в процессе сделки не раскрываются. А иногда не раскрываются и по ее завершении.



Шедевры встречаются редко даже на знаковых торгах Sotheby’s и Christie’s. Иногда достаточно двух конкурирующих за произведение покупателей, чтобы цена сделки дошла до астрономической. Таким образом, инвестиции в искусство способны принести доходность, сопоставимую, к примеру, с доходностью в казино. Шансы на выигрыш примерно такие же: «красное» или «черное», пан либо пропал. То есть 50/50. Спекулятивная сверхдоходность от владения шедевром ставит его в разряд венчурных инвестиций. Отсюда и правила инвестирования — как на венчурном рынке.

Для того чтобы понять современное состояние рынка искусства, придется немного окунуться в его историю. Отмечу сразу: экономические кризисы — важные моменты для данного рынка и, вопреки всеобщему хаосу на финансовых и фондовых рынках, в целом позитивно сказываются на общей динамике рынка искусства. Как известно, шедевры не меняют на хлеб даже в периоды войн. Счастливые обладатели уникальных предметов искусства — люди состоятельные и расстаются с шедеврами исключительно в случаях так называемых трех «ди»: death, divorce, debts (cмерть, развод и долги в результате банкротства).



К ним еще добавляют четвертое, заветное «ди»: desire (желание, мечта). Выражается оно в крайне привлекательном денежном эквиваленте за предмет желания покупателя. Для продавца главной мотивацией является соблазн подтвердить состоятельность своего финансового гения, зафиксировать удачный результат инвестиций, сделанных когда-то. В этом случае купить шедевр, как правило, можно только в случае переплаты — иногда на 20–30% выше его потенциальной рыночной оценки на момент сделки.

Рынок искусства, как ни странно, — классический, нерегулируемый. Спрос и предложение, хотя и специфичного характера, определяют желаемую, а значит, справедливую цену. И сам арт-рынок подвержен экономическим циклам. Я буду ссылаться преимущественно на публичную статистику аукционных продаж — Artprice Global Index (эти данные представлены на графике). Информации по рынку частных сделок недостаточно в силу их конфиденциальности. Результаты аукционов — это единственные унифицированные данные, зафиксированные системно на протяжении длинного промежутка времени. То есть их можно считать репрезентативными, достаточными для анализа.



Итак, спекулятивный пузырь финансового рынка, раздутый в середине 1980-х, был сдут обвалом 1987 года и первой войной в Персидском заливе. Но на рынке искусства в конце 1980-х, наоборот, наблюдался рост. На финансовые кризисы арт-рынок обычно реагирует кратковременной коррекцией (в виде легкого стресса в сегменте предложений невысокого качества) и последующим всплеском цен. Появляются короткие предложения некоторых шедевров, которые, вопреки ситуации, складывающейся во всех других сегментах инвестиций, продаются по ценам значительно выше текущих рыночных. Продавцы фиксируют прибыль, инвесторы спасают наличные, вкладываясь в незыблемые активы — произведения музейного класса.

В начале 1990-х на рынке искусства происходит коррекция — цены падают вдвое. Далее следует период стабилизации цен в «умеренном коридоре» на протяжении почти пяти лет. Экономический кризис 1998 года стал очередным катализатором для рынка искусства. За краткосрочной и незначительной коррекцией (незначительной по причине того, что цены к моменту кризиса просто не успели подняться до спекулятивных) последовал мощный, естественный и уверенный разгон цен на искусство. Этот процесс сопровождался значительно большим, чем в предыдущем цикле, количеством сделок ценой свыше $1 млн за произведение. И, разумеется, ростом доходности от сделок. С сентября 2001 года по июль 2007 года Artprice Global Index вырос на 152%!



Пик разгона приходится на финансовый кризис 2008 года, когда стабильный рост арт-рынка в узком и крутом «повышательном коридоре цен» сменяется на гораздо более агрессивное динамичное движение цен в «широком коридоре» — «сужающийся повышательный клин». В разгар кризиса случилось несколько поистине рекордных продаж, которые вопреки мнению о неизбежной агонии арт-рынка заложили устойчивую тенденцию мегасделок в последующие годы: «Триптих» Фрэнсиса Бэкона — свыше $86 млн (май 2008 года), «Пруд с кувшинками» Клода Моне — более $80 млн (июнь 2008 года), «Супрематическая композиция» 1916 года Казимира Малевича — $60 млн (ноябрь 2008 года).

Правда, количество непроданных лотов на аукционах осенью 2008 года достигает своего пика — 70–80%. Но лишь потому, что основная масса предлагавшихся произведений по качеству была очень далека от понятия «шедевр». После осени 2008 года аукционные дома меняют политику торгов с целью выйти из временного коллапса цен. В 2009 году аукционные дома снизили предложение (объем торгов) в два с лишним раза, а его качество улучшили на порядок. Несмотря на панические настроения на финансовом рынке, цены на шедевры росли. В итоге был преодолен психологический барьер, через который участники арт-рынка прежде не решались переступить, — $100 млн за произведение.



Аукционные дома начали проводить больше частных сделок с искусством, нежели открытых торгов. Уже в октябре 2008 года за картину Энди Уорхола «8 Элвисов» в частной сделке была заплачена самая высокая для работ этого художника цена — $100 млн. Апофеозом частных сделок пост-кризисного периода стала продажа в апреле 2012 года полотна Поля Сезанна «Игроки в карты» более чем за $250 млн — в настоящее время это рекордная цена на рынке искусства. Картина, ранее принадлежавшая греческому миллиардеру Георгу Эмбирикосу, ушедшему в мир иной в 2011 году, перешла в коллекцию королевской семьи Катара. Предыдущий рекорд на арт-рынке, кстати, тоже был достигнут в частной сделке через Christie’s, но в самый разгар экономического роста — в 2006 году, когда американский миллиардер Рональд Лаудер приобрел «Портрет Адели Блох-Бауэр I» кисти Густава Климта за $135 млн.

Продаже Сезанна предшествовала другая знаковая частная сделка, начавшаяся в 2009 году и успешно завершившаяся в 2012 году, — два полотна Тициана из коллекции герцога Сазерленда были куплены Национальной галереей Шотландии за £100 млн. Рекордные частные сделки продолжились в июле 2011 года, когда был зафиксирован новый максимум цен на Ганса Гольбейна — за его «Дармштадтскую Мадонну» немецкий коллекционер Райнхольд Вюрт заплатил €60 млн.



В итоге финансовый кризис 2008 года оказал исключительное влияние на рынок искусства: в игре остались только профессионалы — как продавцы, так и покупатели. Любителей больше нет. Спрос выманил на рынок редкости мирового класса: импрессионистов, модернистов и старых мастеров, доселе спрятанных глубоко и надолго в частных коллекциях. Однако, хотя цены устойчиво движутся вверх в широком ценовом коридоре в режиме экстремальной динамичности, инвестиционный период (от коррекции до коррекции), по всей видимости, сужается — с семи-десятилетнего до пятилетнего цикла. А это значит, что фиксировать сверхприбыль от владения шедеврами можно чаще — раз в пять лет.

Итак, «перспективы — светлы, но путь извилистый». Поэтому на вопрос, в какие произведения искусства стоит инвестировать, ответ один — только в шедевры. В широком диапазоне: старые мастера, импрессионисты и модернисты, послевоенное или современное искусство — в зависимости от личного вкуса и финансовых возможностей. Как и на фондовом рынке, предпочтение лучше отдавать «голубым фишкам». Это художники, произведения которых имеют сформировавшиеся рынки: первичный — студийные и галерейные продажи и вторичный — аукционные продажи и сделки из частных коллекций и фондов. Причем речь идет о самых качественных произведениях, поскольку творчество каждого художника неоднородно. Начиная с 1986 года были зафиксированы 1373 аукционные продажи картин Пабло Пикассо. В 2010 году на Christie’s его «Обнаженная, зеленые листья и бюст» была продана за рекордные для художника $106,5 млн. А три года спустя на Sotheby’s картина Fruits et Verre ушла всего за $275 000. Разумеется, Пикассо за $275 000 не подешевеет, но и не вырастет в цене в два раза.



Еще одна возможность — русское искусство. На глобальном арт-рынке это незначительный сегмент — менее 1% всей суммы сделок, если не считать мировые шедевры инвестиционного класса (русский авангард: Казимир Малевич, Василий Кандинский, Марк Шагал, Наталья Гончарова, Михаил Ларионов и немногие другие). Большинство русских мегахудожников сложно отнести к исконно русским, поскольку жили и работали они в Европе и Соединенных Штатах. Но это все же преимущество, а не недостаток. Главное — помнить: неизвестных шедевров не бывает.

post-444755-0-62003500-1434694881_thumb.jpeg

Link to post
Share on other sites
RamAdis

[spoiler=​Золотой Баффет]Баффеты – на редкость экономически активная династия. Оказывается, отец Уоррена нашего Баффета – Говард – тоже был знатным экономистом и даже эссе пописывал. Одно из них было посвящено роли золота в экономике. Этот текст в 2011 году разобрал один из авторов Zerohedge. Делюсь с вами его заметкой.



Иногда яблочко падает очень, очень далеко от яблоньки. В обязательном к прочтению эссе Говарда Баффетта, отца «легендарного» инвестора, который вначале выступал против производных, а затем быстро изменил свою позицию, обсуждаются необеспеченные деньги и золото, а также утверждается, что «свобода человечества зиждется на деньгах, обеспеченных золотом».

В этом потрясающе простом, прямолинейном и безупречном анализе отец Баффетта подчеркивает связь между деньгами и свободой и утверждает, что без обеспеченной валюты свобода человека и его доступ к собственности зависит от благоволения политиков. Баффетт также говорит, что системы бумажных денег обычно рушатся и приводят к экономическому хаосу. Далее он приходит к тому, что золотой стандарт ограничит правительственные расходы и предоставит людям возможность контролировать общественный кошелек. Наконец, еще в 1948 году, Говард Баффетт заявил, что «теперь» самое время вернуться к золотому стандарту. Увы, и 60 лет спустя его совет по большей части игнорируют, и в результате глобальная экономика находится на грани глобального дефолта, а весь развитый мир живет с бесконтрольными бюджетными дефицитами.



Ключевые цитаты: «Есть ли связь между Свободой Человека и Обеспеченными Золотом Деньгами? На первый взгляд кажется, что деньги принадлежат к миру экономики, а свобода человека относится к политической сфере. Но когда вспоминаешь, что первыми действиями Ленина, Муссолини и Гитлера был запрет на индивидуальное владение золотом, начинаешь понимать, что между деньгами, обеспеченными золотом, и редким призом, известным как свобода человека, есть некая связь. Также и когда узнаешь, что Ленин провозглашал и демонстрировал, что прямой путь к перемене существующего общественного порядка и созданию коммунизма – это включение денежного станка, тогда тебя вновь поражает возможность связи между деньгами, обеспеченными золотом, и человеческой свободой». Его вывод пугающе предсказал то, что сейчас происходит в американском обществе: «Я предупреждаю вас, что политики обеих партий будут противостоять возврату к золоту, хотя внешне они будут якобы поддерживать его. Если вы не хотите пожертвовать своими детьми и своей страной ради растущей инфляции, войны и рабства, тогда здесь требуется ваша поддержка. Так как если в Америке суждено сохранить свободу человека, мы должны выиграть в битве за восстановление честных денег».

И, конечно, Федеральная резервная система находится в авангарде тех, кто сделает все возможное, чтобы предотвратить возвращение золотого стандарта:

Большинство оппонентов свободного обращения золота признают, что это восстановление необходимо, но утверждают, что сейчас неподходящий момент. Некоторые доказывают, что начнется погоня за золотом, и наши неисчерпаемые золотые запасы вскоре истощатся.



На самом деле этот аргумент просто усиливает положение. Если нашей валюте настолько не доверяют, что восстановление золотой монеты приведет к исчезновению наших золотых запасов, то нам нужно действовать быстро.

Об этой опасности недавно говорил г-н Аллан Спраул, президент Федерального резервного банка Нью-Йорка, который заявил:

«Без нашей поддержки (Федеральной резервной системы) в существующих условиях почти любая продажа правительственных облигаций для любой цели, благой или нет, вероятно, окажется почти бездонным рынком с первого дня прекращения поддержки».

Наши финансы никогда не будут в порядке, пока этим занимается Конгресс. Если наши деньги будут обеспечены золотом, то этот порядок появится.

post-444755-0-46747100-1434694997_thumb.jpeg

Link to post
Share on other sites
RamAdis

post-444755-0-21339600-1434728909_thumb.jpeg[spoiler=​Финансисты-аферисты: Гриша Лернер]Российская земля всегда была богата талантами, в том числе в сфере финансовых афер. Особенно урожайными на мастеров по данному профилю оказались ревущие 90-е. Имена большинства героев этого смутного времени уже забылись, хотя их биографии достаточно любопытны. Сегодня предлагаю вспомнить о Григории Лернере, который в 2003 году удостоился достаточно объемной статьи в «Коммерсанте».



В Израиле подошел к концу срок заключения бывшего президента Первой российско-израильской финансовой компании Григория Лернера — специальная комиссия постановила скостить на треть полученные им шесть лет, и, если ничего не изменится, на следующей неделе предприниматель выйдет на свободу. Скорее всего, он опять займется финансовым бизнесом, который уже принес ему славу одного из самых известных аферистов нашего времени.

Умный мальчик, далеко пойдет

Пресс-секретарь тюрьмы города Аялон Орит Мессер-Харель утверждает, что Григорий Лернер "сидит в одиночке, а еду покупает в хорошей тюремной столовой, где каждый может себе купить, что захочет. С нетерпением ждет, когда его выпустят. Ходит гулять, читает книги, бегает и загорает. К нему частенько наведывается семейство". Вообще-то, продолжает пресс-секретарь, "выпустить его собирались за хорошее поведение и за то, что его уже считали не опасным для общества. Но так как государственная прокуратура Израиля подала кассацию на решение о досрочном освобождении, то окончательное решение примут в середине февраля. Хотя могут и раньше".

Имя Григория Лернера обросло слухами и легендами, и уже непонятно, где правда, а где вымысел. Это неудивительно, особенно если учесть, что Григорий Лернер был предпринимателем первой волны. Большинство из них теперь на кладбище. Но Лернер выжил.



Он не боялся спорить даже с ореховскими бандитами, которые в начале 90-х годов в Москве всем казались самой страшной силой. Страшнее были только "подольские". В 1997 году "ореховские" потребовали с Григория Лернера $25 млн. А он отвечал им, что "вы еще в армиях на коммунистов работали, когда меня жулики на зоне в кузнице сжечь пытались. Вы еще имени Иваныча (Сергей Иванович Тимофеев, известный чуть ли не всей Европе и Америке просто как Сильвестр.— Ъ) не слышали, когда я под чеченским ножом сидел. Вы еще рубль криминальный не заработали, когда я в 1988 году отдавал Иванычу — не ему (он с меня никогда гроша не брал), а пацанам — по 100 тыс. руб. в месяц".

"Ореховские" свои миллионы так и не получили: в 1997 году в Израиле арестовали Григория Лернера, а в Испании — вымогателя, ореховского "авторитета" Сергея Буторина по прозвищу Ося. Осе дали девять лет. Хотя есть данные, что незадолго до посадки Лернер все-таки ему заплатил.

Так или иначе, господин Лернер никогда не бедствовал. Умный мальчик, не из самой бедной семьи московских евреев. Мама — журналист, папа — инженер, окончил журфак МГУ, но при этом всегда имел склонность к бизнесу, который в те времена назывался спекуляцией: джинсы, валюта, чеки и сертификаты "Березки"..



Но для Григория это был не уровень. Другое дело — стройотряды. Именно там молодой человек и обрел себя: работа снабженцем — дело нешуточное. За что и сел: в 1982 году Григорий Лернер получил свои первые пять лет за хищение социалистической собственности. Год ходил под конвоем, потом за примерное поведение был переведен на "химию", а там и амнистия подоспела.

Потом работа в столичном кооперативе "Азербайджанская кухня" принесла бывшему зэку кое-какие деньги, на которые он смог-таки осуществить свою заветную мечту. Григорий стал настоящим предпринимателем: он открыл частный ресторан. Тут-то и началось самое интересное.

Правильный выбор

Наехали бандиты. Григорий Лернер сделал правильный по тем временам выбор — он "лег" под Сильвестра. При этом никогда не считал последнего "крышей" — а в глаза и за глаза называл исключительно партнером и Иванычем. Согласно официальным данным, предприниматель Лернер получил тогда во Фрунзенском отделении Госбанка 50 тыс. руб. (большая по тем временам сумма), начал издавать репринтные книги и попутно организовал первый кооперативный банк в столице — Партнер-банк. К лету 1989 года Лернер получил право на ведение внешнеэкономической деятельности. Его фирма стала первой частной коммерческой структурой Советского Союза, получившей такую привилегию. Но за нее тоже пришлось заплатить.



В 1990 году против Григория Лернера опять было возбуждено уголовное дело. На этот раз ему инкриминировали хищение 35 млн руб.

Григорий Лернер: Будучи президентом совета консорциума ЛОМОС в 1989 году, я взял кредит именно на эту сумму на три года под залог — который, кстати, в несколько раз превышал сумму кредита. Меня обвинили в растрате кредитных средств.

Обвинение было абсурдное: срок возврата кредита еще не наступил. К тому же он был нецелевым, поэтому только меня касалось, как именно мне его тратить. Главное, чтобы проценты платил вовремя. Я и платил, пока не арестовали счета в 1990 году. Кроме того, меня обвинили в том, что я тратил деньги на представительские расходы или неявную рекламу: у меня были шикарные офисы, дорогие машины. Что не могло не мозолить глаза органам внутренней безопасности и вообще было несопоставимо с их психологией. Впрочем, и у сотрудников в нашем консорциуме тоже оказались с психологией странные вещи. Они считали преступлением получать большую заработную плату. Например, в тысячу долларов. В результате давали показания о ста долларах. Были и другие расхождения в цифрах при постройке офисов, покупке машин, которые осложняли мое положение.



Арестовала меня швейцарская полиция во время очередной встречи с бизнесменами в цюрихском офисе. Надели наручники и отвезли в тюрьму. Спросили, не хочу ли я ехать в Союз,— я сказал: нет. Провел я год в одиночной камере в центре Цюриха, пока решался вопрос о моей выдаче России. Через год меня выдали, основываясь на соглашении между царской Россией и Швейцарией 1878 года "О выдаче террористов и преступников". Законно до меня такая судьба постигла только одного убийцу градоначальника в начале века.

Привезли в "Матросскую тишину", в 4-й следственный изолятор, где сидели руководители путча. Ковровые дорожки. Камеры на двоих. Охранники — очень вежливые майоры. Мата не слышно. Разговаривали только на "вы".

Сильвестр

Все кончается. Закончилась эта история — началась другая. В 1993 году Сильвестр через своих людей в 20 банках получил кредиты, которые потом были переведены на счета частных фирм. Затем суммы конвертировались и под фиктивные контракты были переведены в Израиль и Швейцарию на счета фирм Seven Starts Ltd. и Sit AG. Руководителем Seven Starts Ltd. является Григорий Лернер, который осенью 1993 года опять был объявлен в федеральный розыск за хищения и мошенничества.



Однако это не помешало Григорию Лернеру завести такие тесные связи с финансовым истэблишментом, что уже он сам не разбирал, где чьи деньги. Правда, после этого следователи стали получать данные о том, что все структуры господина Лернера были созданы только для того, чтобы выжать как можно больше денег практически ниоткуда. Сумма уже полученного дохода оценивалась в $200 млн, но доказать, откуда они взялась и сколько ушло на сторону, сыщики так и не смогли.

Банкиры тоже в подробности не особенно вдавались, а когда разобрались, было уже поздно. Первым в 1995 году был застрелен глава Мосстройбанка Михаил Журавлев. Следом было совершено покушение на заместителя председателя Промстройбанка Станислава Дегтярева. Но тот остался жив: граната на растяжке перед его дверью взорвалась, не причинив банкиру практически никакого вреда.

В итоге следствие выяснило, что многие аферы Григория Лернера сводилась к тому, что с помощью нескольких коммерческих структур он выманивал у финансовых учреждений деньги в виде заведомо невозвратных кредитов. И на этом все.

Первый номер

Потом Григорий Лернер уехал в Израиль, где взял себе имя Цви Бен-Ари. Создал Первую российско-израильскую финансовую компанию, которую благословил тогдашний премьер России Виктор Черномырдин.

При этом, чтобы не сильно страдала его любимая женщина, Ольга Жлобинская, он предпринял конкретные шаги для ее утешения. Так, перед отбытием из России скорбящая по мужу Сильвестру женщина вместе с близким другом (бывшим начальником охраны Сильвестра) организовала несколько фиктивных фирм. Это надо было для оформления кредитов. Потом полученные средства, как обычно, обналичивались, конвертировались и переправлялись в Швейцарию или Израиль.



Там, на исторической родине, началась настоящая жизнь господина Лернера. Он оборудовал себе на тель-авивской набережной разнузданно шикарный офис, весь уставленный антиквариатом. Ездил на бронированном "Мерседесе" в сопровождении "джипов" с мигалками и охраной, перекрывая движение. В общем, вел себя чисто по-московски, как конкретный пацан при бабках. В Израиле это не принято. То есть совсем.

За год до ареста его честно предупредили в полиции: "Деньги есть — купи удочку, лови рыбу — тебя никто не тронет. А примешься за старое — пеняй на себя". Он не послушался.

Задерживая господина Лернера в 1997 году, полицейские подозревали его в причастности к убийству Михаила Журавлева и покушению на Станислава Дегтярева, а также в махинациях на сумму более $100 млн. Обширные же связи господина Лернера с российскими криминальными кругами, в частности с Сильвестром, под прикрытием и с помощью которого он проворачивал многомиллионные аферы, позволили израильской полиции поставить его не просто в первую пятерку представителей русской мафии, действующей на территории страны, а вообще отметить его первым номером.

В апреле 1998 года Григорию Лернеру вынесли приговор. Но срок он получил только за финансовые махинации: признан виновным по 13 из 15 пунктов обвинений; шесть лет тюрьмы и штраф в $1,4 млн. Поскольку деньги он так и не заплатил, ему добавили к основному сроку еще два года. Таким образом, господин Лернер должен был выйти на свободу в 2005 году. Однако ему удалось сократить свой срок. Он обратился в специальную комиссию, которая рассматривает условно-досрочные освобождения заключенных, и комиссия свое решение уже вынесла.



"Поскольку мой подзащитный вел себя примерно и не нарушал режим, комиссия решила сократить его срок пребывания в тюрьме Аялон на треть",— сказал адвокат господина Лернера Моша Фридман.

По израильским законам решение комиссии о помиловании в течение недели может оспорить прокуратура. Что она и сделала. Прокурорский протест будет рассмотрен не раньше чем на следующей неделе. Но даже в том случае, если господина Лернера освободят, он еще два года не сможет выезжать из Израиля и должен будет постоянно отмечаться в полиции.

***

В ПОРЯДКЕ ПЕРЛЮСТРАЦИИ

Чисто деловая переписка

Добрый день, Степан!

Ситуация на 5.03.97 г. следующая.

I. Вся основная работа ведется с Токобанком.

а) подписано с ним соглашение о его вхождении в холдинг на 51%, б) открыт им корсчет в Кипрском банке, в) подписано соглашение о депозите (неснижаемом остатке его средств на счете в Кипрском банке) в линии от 5 до 25 млн $ под залог 100% акций Кипрского банка и 100% акций холдинга.

2. Холдинг получил 33% акций австро-израильско-российской компании по высоким технологиям с участием правительства России и г-на Строева. Эти 33% также идут в залог Токобанку.

Все документы были подписаны в прошлую пятницу 28.02.97 г. и в понедельник 3.02.97 г. должны были быть утверждены Правлением и Советом банка — т.к. один из акционеров банка Европейский банк реконструкции и развития — у них такая система.



Внезапно вышла непредвиденная заминка — против перевода первой суммы 5-10 млн выступил первый зампредседателя правления Мельников — до этого он был начальником департамента валютного контроля ЦБ России и одним из близких друзей М. И. Журавлева — по его инициативе в 1994 году Журавлев отказался стать акционером Кипрского банка.

Все дни сейчас организовывается лоббирование и давление на этого Мельникова, который в банке отвечает за международные трансакции. Подключили всех от Строева и Вавилова до Березовского и Гусинского, уверен, что победим.

Это основное, чем сейчас занимаемся.

II. Шафранник. Назначен Президентом специально созданной Лужковым Центральной Топливной компании, куда входит обеспечение нефтью и нефтепродуктами всего Московского региона — 12 млн тонн нефти ежегодно. Также дал согласие на вхождение в холдинг на 25% акций и вложение в трансации 5 млн $ компании + 5 млн $ своих собственных.

Как ты знаешь, я с ним виделся 10 дней назад. Снова увижусь и подпишу окончательные бумаги на следующей неделе в Эллате, т. к. он будет в Египте встречаться с Арабскими нефтяниками.

III. Ежедневно на Пушкинскую после нашей рекламы в

- Коммерсант

- Сегодня

- Деньги

- Финансовые известия

- Комсомолка

- Коммерсант weekly

- + 65 региональных газет

раздается 30-40 звонков, из них 10%, кто хочет дать денег; Дмитриев и Дегтярев целыми днями встречаются с ними.

Это общая картина.

Для меня задача #1 дожать Токобанк и я убежден, что сделаю это в ближайшее время и это решит все наши проблемы.

И последнее. Существует все еще возможность, что Березовский выкинет Дубенецкого из Промстройбанка и посадит туда Дегтярева, многие признаки указывают на это, но реальная информация о реальности и сроках это дела будет до 15 марта...



СТЕПАН!

Давай попробуем еще раз — последний разобраться в случившемся.

1. Ты прав, что я взял твои и Культика деньги, чтобы частично ими расплачиваться с ПСБ — ты только не прав, что я не говорил тебе, что я их пока (прошлый год Люксембург) отдать не могу.

2. Ты прав, что из 12,6 то что мы получили 50% твои и тратить я их могу только по согласованию с тобой. Ты только не прав в том, что 1 млн. М и 2 раза из 4-х венгерских, я согласовал с тобой что будем платить даже из своих (моих, наших) в надежде на приход большей суммы.

3. Ты прав, что отдав Д. за Феликса долю, ты имеешь полное право получить 750 в любое время, а не кормить Феликса и его штат, т. к. доходов никаких нет.

4. Ты прав, что не должен нести расходы за провал с ПСБ потому что с тобой я не договаривался о долях в игре с ПСБ, но ты не прав, что я не говорил об этом с К. в Австрии (Вене), когда я летал к Дегтяреву и Новикову в горы. В тот день К. покупал для себя и для Вас кепки.

5. Ты прав, что я должен тебе следующую сумму — в млн $6,186. Она складывается: 50% от 10,4 = 5,2 — это венгерские. 750 — Феликс. 236 — осталось моего долга тебе.



Но ты не прав только в одном — что я привык общаясь с вами (с 1988 г) сам решать куда, когда и сколько тратить и никогда у меня отчета никто не требовал.

Пример. Получили от Банка 10 млн. Я сообщил С. И. или Д. и дальше я говорил какой у меня план их вкладывать (Кипр, Израиль, офис, машины, создание компаний в Люкс или еще что-то плюс содержание своего штата, плюс доли посредникам, плюс Уголек, плюс, плюс, плюс...).

Когда нужны были деньги вам С. И. или Д. говорили пошли туда столько (1 млн Васе на Украину, 1,3 млн Осетину в Америку, 2,4 — Бородатому в США, ребятам столько-то, дай денег Гликланду и пр. и пр.). Часто я сопротивлялся иногда нет, но не было того, чтобы сделали дело разделили и начали новое дело. Дело всегда текло, переходя из одного в другое, а в принципе это было одно дело, то же что делается сейчас, привлечение денег разными путями, но одним способом — разводкой вкладчиков...

Стилистика и орфография автора сохранены.

 

Link to post
Share on other sites
RamAdis

[spoiler=​Новояз трейдеров (Р-С)]Продолжаю публикацию словаря трейдерского жаргона. Некоторые упоминаемые в нем слова (прежде всего, названия эмитентов) уже ушли из нашего быта, другие (в основном, связанные с торговлей) живут и процветают. Новые тоже появляются, но менее активно, чем раньше, во времена расцвета голосовых торгов и дилинговых залов.

Р



Работать в деньги – торговать внутри дня, закрывать позиции и выходить в конце сессии на деньги.

Работать от сильной бумаги – совершать операции с сильной бумагой. См. сильная бумага и слабая бумага.

Радужный портфель – такой портфель, который по одним бумагам даёт плюс (зелёный цвет), а по другим минус (красный цвет).

Развод, разводняк – ложное движение рынка, ложный прорыв, срыв стопов.

Разводила – крупный агрессивный спекулянт, маркет-мейкер, то же, что и кулак, топор, смотрящий и т.д.

Разгон – ускорение темпа движение цены вверх.

Раздача – интенсивная продажа.

 

​Новояз трейдеров (Р-С)

Размотаться – вернуть ценные бумаги, взятые в доверительное управление.

Разогретый рынок – ликвидный рынок.

Разрыв по кассе – ситуация, когда компания должна выплатить какую-то сумму денег наличными, но в кассе их нет.

Раиса Анатольевна, Рао, Рава, Рая, Рычажок – акции РАО «ЕЭС России». «Кто РАО торгует, тот в цирке не смеётся».

Растопыриться – 1. купить по разным ценам серию бумаг на понижающемся тренде; 2. неудачно купить (продать) какой-то один вид бумаг, и одновременно так же неудачно открыться на какой-то другой бумаге. Например, купить «ЛУКойл» и шортануть РАО «ЕЭС России». Если котировки «ЛУКойла» упадут, а РАО «ЕЭС России» вырастут, то про торговца скажут, что он «растопырился между лучком и рычажком».

Расчётка – брокерская или расчетная фирма при бирже.



Рвануть – сильно измениться (о цене). Чаще всего этот глагол характеризует внезапное движение цены вверх. Например: «Посмотри, как рынок рванул!».

Регулировка на медио (ист.) – приближение цены к собственной средней.

Редкоземельные эмитенты – малоликвидные акции второго эшелона; малоизвестные бумаги.

Рез – результат. «С таким резом можно и отдохнуть недельку-другую».

Розница, розничные клиенты – мелкие инвесторы, физические лица.

Рулевой – крупный манипулятор, от которого зависит, куда пойдёт цена.

Рулить – 1) манипулировать рынком; 2) давать грамотные прогнозы. «Наш гурвинник реально рулит».

Ручная бумага – акция, хорошо поддающаяся техническому анализу «по классике». «ЛУКойл – это ручная бумага, а вот Сбер-преф – нет».

С



Сарделиться (о цене, о рынке) – совершать неопределенные колебания, ходить вниз-вверх, но с перспективой роста. «То, что сегодня на рынке происходит – это рынок колбасится или рынок консолидируется? – Рынок сарделится».

Сахмор – акции «Сахалинморнефтегаза».

Сбежать – снять заявку. Глагол С. характеризует действия брокера или биржевого трейдера, но не клиента.

Сбер, Сберкасса – акции «Сбербанка».

Сброс – массированная продажа ценных бумаг.

Сгулять (о цене) – сильно измениться в обе стороны. «Ты видел, как сегодня цены сгуляли?»

Сдавать – продавать. «Сдавай ты всё, ничего у себя не оставляй!»

Сделать – то же, что и прокатить. «… в общем, сделали пацана – теперь не выпендривается».

Сесть в поезд – открыть позицию. «Хочется сесть в поезд сегодня? Он уходит завтра. Надо дождаться завтрашнего дня и посмотреть, как закроются Штаты».

Сесть на двойную пилу – означает «купить задорого, закрыться внизу, затем продать и потом снова купить задорого» или «продать задешево, закрыться вверху, затем купить и потом снова продать задешево». Игрок, садящийся на двойную пилу, просто не вписываются в ритмику рынка. Когда надо покупать, он продает, когда надо продавать, он покупает. Сесть на двойную пилу легче всего, когда цена движется в коридоре цен. Достойно внимание также то обстоятельство, что в биржевом жаргоне нет выражения «сесть на тройную пилу», так как обычно после двойной пилы игрок закрывается и больше не лезет в игру.

Сесть на пилу – означает «купить задорого и затем продать задешево» или «продать задешево и затем купить задорого». Этим грешат обычно молодые и импульсивные торговцы, однако, иногда и «старики» садятся на пилу. Правда, если игрок открыл позицию и потом закрыл ее по стоп-лоссу, то про него на бирже никогда не скажут, что он сел на пилу.

Сигнальная свеча – белая или чёрная свеча на большом объёме (иногда свеча типа «падающая звезда» или «молот»), с которой начинается долгий и мощный тренд в дневном масштабе.

Сидеть на заборе – закрыть все позиции и не совершать сделок.



Сидеть на фьючерах – в течение длительного времени торговать фьючерсами. «На фьючерах четыре года сидел».

Сидеть на часах – торговать, основываясь на показаниях графика часового масштаба.

Сильная бумага – бумага, сильно растущая или падающая внутри дня.

Скальп (от амер. бирж. жарг. “scalp”) – операция по купле-продаже биржевого актива в течение одной торговой сессии.

Скальпер (от амер. бирж. жарг. “scalper”) – спекулянт, совершающий в течение одной торговой сессии множество сделок на покупку и на продажу с целью заработать деньги. В большинстве случаев С. – это мелкий спекулянт, играющий на незначительных колебаниях цены. Иногда, правда, ему случается поймать и относительно большие колебания. Известный американский фьючерсный трейдер Льюис Борселино в своей книге «Учебник по дэйтрейдингу» (М.: ИК «Аналитика», 2002) рассказывает, как в 1987 г., во время резкого падения рынка, ему удалось буквально за минуту заработать $1.3 млн.. Я был свидетелем того, как в 1998 г. трое скальперов на РБ в течение получаса сделали $500 тыс. долларов. С. – крупный игрок встречается довольно редко. Очень часто С. теряет деньги. Об этом всегда следует помнить. Кроме того, если в ходе торговой сессии игрок совершил много сделок, но это были только покупки или только продажи, то на бирже про него не скажут, что он С.

Скальпировать – в течение торговой сессии совершать множество сделок на покупку и на продажу.

Слабая бумага – бумага, слабо растущая или падающая внутри дня.

Слезть – продать какую-то бумагу. С. можно, скажем, с акций «Сургутнефтегаза», но не с рынка акций в целом.

Слепой стоп – программная стоп-заявка, которую выставляет трейдер на время своего отсутствия. Это стоп уже нельзя откорректировать или отменить, отсюда и его название.

Сливать – продавать перед началом падения.

Сложиться – упасть в цене в несколько раз (о бумаге). Например: «ЮКОС сложился в два раза», то есть, его цена упала, скажем, с 500 р. до 250 р.

Сменить конёк – это выражение употребляется применительно к какой-либо акции и означает смену доминирующей тенденции. Например, фраза «лук конёк сменил» означает, что по этой бумаге изменился среднесрочный тренд.

Смотрящий – маркет-мейкер по какой-то бумаге.

Снять скальп – выиграть на краткосрочной операции внутри дня.

Снять скальп с кого-то – купить у какого-то игрока задешево и продать ему же задорого внутри дня.

Снять скальп с себя – проиграть на краткосрочной операции внутри дня.



Собака стряхивает блох – перед рывком наверх манипуляторы опускают цену, заставляя неопытных инвесторов продавать бумаги.

Собрать стакан – подать рыночную заявку с большим объёмом и удовлетворить большое количество встречных заявок со значительным сдвигом по цене. «Говорил я ему: с такими объёмами работай аккуратней! А он бьёт в рынок раз за разом … В общем, доигрался: как-то раз он ударил, а офера были рыхлыми. Ну и собрал весь стакан».

Собрать стопы – то же, что и сорвать стопы.

Сопр – линия сопротивления.

Сорвать стопы – заставить мелких и средних торговцев закрыться по стопам, а потом развернуть цену обратно. Срывают стопы обычно крупные торговцы и маркет-мейкеры. Существует также выражение срыв стопов.

Сорваться – потерять самообладание и проиграться. Срываются, как правило, достаточно опытные игроки. Например, оперируя 10 контрактами, игрок за месяц выиграл 20 000 р. Однако потом он сорвался, открылся на 50 контрактов и проиграл 30 000 р. Про мелкого и неопытного игрока также можно сказать, что он сорвался, однако, по большому счету, вся торговля таких людей – это, по сути, один большой срыв.

Соскочить с какой-либо бумаги – продать её. Например: «Хорошо, что вовремя соскочил с Татнефти».

Соскочить с процента – договориться о том, чтобы кредитор простил проценты, и начать выплачивать основную сумму долга. «Мне повезло, что удалось договориться … Я соскочил с процента и теперь буду отдавать сам долг».

Спекуль – спекулянт. «Спекули оборзели».

Спихнуть – продать партию ценных бумаг незадачливому покупателю перед началом падения. Иногда слово С. означает «продать ненужные ценные бумаги». Например: «Заторчал на Якутскэнерго, и лишь вчера их удалось спихнуть».

Спотовик – человек торгующий акциями на спотовом рынке ММВБ. «У спотовиков глаза на лоб полезли от удивления».

Спрятаться за бумагу – купить какую-то надёжную бумагу в период нестабильности на рынке. Прячутся обычно за акциями «Сбербанка».

Спрэдер – торговец спрэдами. Извлекает прибыль от разницы в колебаниях цен на сходные виды контрактов, например, на фьючерсы с разными датами поставки.

Сработать в минус – то же, что и выйти в минус.

Срезать скальп – получить прибыль от кратковременной операции по купле-продаже ценных бумаг.



Стакан – окно заявок. «Стакан у нас один на всех». Из чата трейдеров: «Вопрос: Что означает, когда стакан не на 2, а на 3 части поделен? Ответ: Если стакан поделён на 3 части, то значит 1) покупка 2) продажа 3) отдам акции в добрые руки». Ещё пример: «Вопрос: А может быть так, что в стакане все заявки перемешаны: зеленые вперемежку с красными? Ответ: Может, это бывает в двух случаях: 1) когда у трейдера началась белая горячка; 2) когда в Z-trade случайно нажмёшь на сортировке стакана по покупке или продаже».

Стакан с газировкой, газированный стакан, стакан с газом – окно заявок акций «Газпрома».

Стебли – длинные белые свечи, появляющиеся после долгого падения рынка.

Стирка – большое количество сделок с нулевом эффектом. Обычно этим словом характеризуют поведение зайца-скальпера.

Стоп, стопарь – стоп-заявка. Тугой стоп – стоп, расположенный далеко от точки входа в рынок. Жёсткий, чувствительный стоп – стоп, расположенный близко от точки входа. «Кто ж с жёстким стопом на таком рынке работает?»

Стопиться – закрываться по стопам. Из чата трейдеров: «Думаю, что сейчас опасно становиться в шорт, потому что уже открыто много шортов. Если цену дёрнут вверх, то шортисты начнут крыться. А на рынке нет ничего хуже стопящегося шортиста».

Стояк – спокойный, вялый рынок, на котором происходят сделки внутри небольшого ценового интервала. На отечественном фондовом рынке очень часто С. наблюдается в июле-августе, или в последней декаде декабря, когда большинство торговцев уезжает в отпуска.

Стоять в овере – открыться в овердрафт и находится в нем в течение некоторого времени.

Стратег – стратегический инвестор.

Страшный человек – человек, обладающей огромной внутренней силой; торговец, способный совершать рискованные сделки на большом объёме.



Стрельба – резкие движения цены внутри дня.

Сужение рынка – ситуация, когда во время сильного рынка цен растут или падают только «голубые фишки». Участники торговли так заняты этими бумагами, что просто-напросто забывают про «второй эшелон».

Султанбрунейство – это слово характеризует поведение молодого игрока, который крупно выиграл и начал сорить деньгами.

Сургут, сургуч – акции «Сургутнефтегаза».

Сходить на Эверест (о цене) – сильно вырасти, достигнуть максимумов.

Счётчик – окно оценки стоимости портфеля ценных бумаг в программе Интернет-трейдинга. «У меня счётчик плюс показывает».

 

post-444755-0-70710700-1434737673_thumb.jpeg

Edited by RamAdis
Link to post
Share on other sites
RamAdis

[spoiler=Пятидесятирублевая биржа]Как вы думаете, какая биржа наиболее известна среди наших сограждан? Думаете, Московская? Готов поспорить, что нет. Наиболее известна биржа в Санкт-Петербурге. Торги на ней, конечно, не проводятся, зато это здание изображено на пятидесятирублевой купюре. Сегодня исполнилось 199 лет со дня его открытия. Так что делюсь с вами познавательной старостью из РИА «Новости» «Шедевр на основе плагиата».



Жан-Франсуа Тома де Томон прожил в России 14 лет и за это время успел построить Оперный театр и военный госпиталь в Одессе, а также Каменный театр и торговые склады в Петербурге, но помнить его потомки будут благодаря единственному сохранившемуся объекту - ансамблю здания Биржи на стрелке Васильевского острова.

Французский архитектор Жан-Франсуа Тома де Томон прожил в России 14 лет и за это время успел построить Оперный театр и военный госпиталь в Одессе, а также Каменный театр и торговые склады в Санкт-Петербурге, но помнить его потомки будут благодаря единственному сохранившемуся объекту зодчего — ансамблю здания Биржи на стрелке Васильевского острова Северной столицы. Последние 70 лет здесь располагался Военно-морской музей, но вскорости ему на смену придет Музей Русской гвардии и геральдики.

В свое время ходило немало сплетен относительно истинного авторства Тома, который спроектировал стрелку, используя идеи своих менее удачливых коллег и аналоги древнеримской архитектуры. Однако стоит в очередной раз взглянуть на панораму Невы, чтобы убедиться в гениальности архитектора, который сумел так беспрекословно завершить формирование сложнейшего композиционного пространства парадной части Северной столицы.



Первое каменное здание Биржи на Васильевском острове начал возводить еще Джакомо Кваренги, но его проект не пользовался особой популярностью у основных заказчиков — российских купцов, скупающих оптовые партии различных товаров, доставляемых в порт Петербурга из-за границы. Поэтому старая торговая площадка так и простояла без крыши несколько лет, а когда долгострой передали никому не известному французскому архитектору, то уязвленный Кваренги выступил главным распространителем слухов о плагиате, допущенном Тома де Томоном.

Как Тома стал де Томоном

Жан-Франсуа Тома родился в 1760 году в Берне. За успешное окончание парижской Академии художеств он был откомандирован в Рим, где проявил себя как заправский рисовальщик. Дворянское происхождение не позволило зодчему вернуться в охваченную революционными событиями Францию, поэтому приглашение приехать в Санкт-Петербург оказалось весьма кстати.

На момент переезда в Россию в 1799 году Тома было почти 40 лет. Оформляя документы для въезда, он решил, что его короткая фамилия звучит как-то несолидно, и добавил к наследственному имени приставку де Томон. Говорят, новый вариант так понравился архитектору, что с тех пор все листы с зарисовками и чертежами он обязательно подписывал усовершенствованной фамилией, а иногда делал это и по два раза.



Биржевая история

Во Франции и Италии де Томона знали как прекрасного графика и акварелиста, но он так и не успел проявить себя в качестве строителя. Может быть, поэтому в Питере ему было предложено место преподавателя в Академии художеств.

На следующий год после приезда Жана-Франсуа в Россию президентом Академии художеств назначили графа Александра Строганова, который взял под свою опеку будущего великого архитектора. Будучи покровителем изящных искусств, Строганов оставался наследником владельцев уральских рудников и негоциантом, поэтому он не мог не выражать беспокойство относительно того, что здание такой необходимой предпринимателям Биржи много лет стоит недостроенным. Именно он выступил перед императором Александром I с инициативой поручить Тома де Томону завершить строительство, начатое Кваренги.

То, что на стрелке Васильевского острова должна стоять именно Биржа, задумал Петр I. Еще при жизни императора порт был перемещен с Петроградской стороны на место, где Нева раздваивалась перед впадением в Финский залив. Большегрузным судам трудно было добираться до старого порта, лавируя между многочисленными мелями на реке, поэтому стрелка показалась куда более удобным местом. Там проходила загрузка и разгрузка транспорта, велись торги, а в дни торжеств устраивались народные гулянья и фейерверки.



Так уж вышло, что в то время как берега реки застраивались парадными фасадами дворцов, стрелка, представляющая центральную часть композиции невской перспективы, долгое время имела непрезентабельный вид. Кваренги начал возводить здание Биржи еще при Екатерине Великой, но из-за войны с Турцией работы были приостановлены, а потом и вовсе прекратились. Купцы, недовольные проектом, отказывались давать средства на достройку главной торговой площадки столицы, а итальянский зодчий упрямо не желал идти на поводу у малограмотных негоциантов и что-то менять.

Есть версия, что Тома де Томон сам обратил внимание Строганова на плачевное состояние долгостроя на Васильевском острове и что начальник после этого предложил ему самому подготовить проект и через несколько дней представить его комиссии. Так не практикующий архитектор, к тому моменту фактически не построивший ни одного сколько-нибудь приличного объекта, стал главным зодчим будущего символа Санкт-Петербурга.

О пользе утреннего кофе

Существует прекрасная байка о том, как де Томона посетила идея создания композиции Биржи и ростральных колонн. Рассказывают, что озарение к зодчему пришло в момент, когда жена принесла ему утренний кофе. Взглянув на овальную форму подноса, где в идеальном симметричном порядке стоял кофейник, фланкированный двумя высокими чашками, архитектор понял, каким будет парадный ансамбль Северной столицы.



Несмотря на очевидную выигрышность нового решения, Тома никак не мог придумать, как использовать уже существующее недостроенное здание, доставшееся ему от итальянского коллеги. В конце концов зодчий решил разрушить долгострой, а из обломков соорудить насыпь полуциркульной в плане формы, придав, таким образом, площади перед Биржей законченный вид.

Можно себе представить, каково было признанному архитектору Джакомо Кваренги, автору таких прекрасных произведений, как Императорский дворец в Павловске, Смольный институт и многих других, узнать, что его творение оказалось пригодным только для укрепления набережной.

Смертельная вражда

Неловкость ситуации попытался смягчить граф Строганов. Он объявил открытые торги на здание Кваренги, но поскольку желающих выкупить старую Биржу так и не сыскалось, то решение о ее сносе перестало быть предметом обсуждения. Так Тома де Томон получил не только пост главного архитектора Биржи, но и заклятого врага на всю оставшуюся жизнь в лице своего коллеги.

Нам уже не оценить, сколь вредными и неприятными для Тома были нападки маститого зодчего, однако, несмотря на весьма скромный опыт в проектировании, ему удалось создать новый храм торговли и вознести его над стрелкой Васильевского острова. Причем внушительный стилобат, на котором установлена Биржа, призван не только возвеличивать центральное сооружение в устье Невы, но и защищать его от главной напасти Петербурга — наводнений. Расчет де Томона оказался верным. Даже во время катастрофического наводнения 1824 года вода разлившейся реки практически дошла до уровня стилобата, но не прорвалась внутрь здания.



По замыслу Тома здание Биржи должно было превзойти по размаху Парфенон на Афинском акрополе. Чтобы правильно с точки зрения масштаба подойти к задуманной композиции, зодчий использовал собственные эскизы, привезенные из римской командировки. Злые языки утверждали, что Жан-Франсуа без зазрения совести эксплуатировал идеи своих сокурсников по Парижской академии, но если это было и так, то сделал он это самобытно, и обвинить Тома в плагиате мог только один человек.

Недоброжелатели, подстегиваемые Кваренги, усмотрели сомнительность успеха де Томона и в том, что он сумел воспользоваться достижениями технического прогресса. Дело в том, что на Васильевском острове, где шло строительство Биржи, на месте нынешнего Румянцевского сада в начале XIX века находился мощеный парадный плац кадетского корпуса, откуда осуществлял запуск своего воздушного шара француз Андре Жак Гарнерен. Воздухоплаватель демонстрировал красоты Северной столицы с высоты птичьего полета за немалые деньги, и архитектор стал одним из немногих смельчаков, который рискнул совершить такой полет, чтобы лучше оценить композиционные достоинства и недостатки своего недостроенного детища.

Реклама — двигатель строительства

Хотя основными финансовыми источниками при строительстве храма торговли на Васильевском острове были взносы и пожертвования со стороны основных заказчиков объекта — представителей российского купечества, однако Жан-Франсуа нашел способ, как повысить их спонсорское рвение.

Он стал в огромном количестве рисовать на продажу небольшие эскизы, где представлял будущую Биржу в разных ракурсах, при разном освещении и в разное время года. Вскоре изображения обновленной стрелки Васильевского острова заполонили все торговые лавки Петербурга, а интерес публики к этому объекту был так подогрет, что уже не только негоцианты, но и прочий люд готовы были внести свои кровные, дабы быстрее увидеть воочию Биржу.



Повышенное внимание публики породило немалое число слухов вокруг здания, закладка которого состоялась 23 июня 1805 года. Помимо прочего, поговаривали, что в основание фундамента на Васильевском острове были замурованы слитки золота, якобы поднесенные представителями купечества. Так это было на самом деле или не так — никто не знает, хотя закладку такого популярного объекта провели с размахом. Известно только, что на этом мероприятии присутствовали члены императорской фамилии и сам Александр I приложил руку к уложению первого камня в основу будущего шедевра архитектуры.

Дитя, рожденное сиротой

Грандиозный праздник в честь долгожданного открытия Биржи состоялся на Васильевском острове 15 июля 1816 года. Пышные салюты по этому поводу наблюдали все, кто был причастен к созданию данного объекта, даже обиженный недоброжелатель ее автора Джакомо Кваренги. Не увидел рождения своего детища только сам Жан-Франсуа Тома де Томон — создатель комплекса скончался 4 сентября 1813 года в возрасте 53 лет.

По Санкт-Петербургу тут же поползли слухи, что зодчий был подло отравлен своим коварным конкурентом, который так и не простил выскочке свой позор. Однако вдова де Томона опровергла эти домыслы, отписав на имя императора, что смерть архитектора "стала следствием падения, которое произошло в Каменном театре при осмотре состояния стен этого здания после пожара".



Тома реально мог увидеть собственное детище на Васильевском острове в полной красе еще при жизни, но судьба распорядилась иначе. Дело в том, что основные строительные работы на стрелке были закончены еще к концу 1811 года, но открытию Биржи помешало начало войны с наполеоновской Францией.

Жан-Франсуа, для которого Россия уже стала второй родиной, настолько сильно переживал этот конфликт, что супруга стала серьезно беспокоиться за его здоровье, тем более де Томон все силы без остатка отдавал работе.

Из крупных объектов сохранился только великолепный ансамбль стрелки Васильевского острова. Но именно он стал прекрасным доказательством гениальности автора, сумевшего предвидеть будущее собственного детища,

post-444755-0-15185000-1434737971_thumb.jpeg

Link to post
Share on other sites
  • 2 weeks later...
RamAdis

[spoiler=Биржевой ВИТТЕ]Сегодня исполнилось 166 лет со дня рождения Сергея Юльевича Витте. Кроме известных всем со школьных времен реформ, он активно занимался развитием биржевой торговли в России. Можно сказать, что благодаря ему в России появилась цивилизованная фондовая биржа. Впрочем, закончилось все, как и принято на биржах, спекулятивным разгулом. Подробнее об этом – в статье «Раздел русской биржи» опубликованной порталом «Центр Витте».



В 1900 году министр финансов Российской империи С.Ю. Витте добился утверждения правительством и Государем своего проекта выделения из Петербургской биржи Фондового отдела. Создание отдела шло постепенно, в течении двух лет и к сентябрю 1902 года Фондовый отдел заработал, опираясь на ряд новопринятых норм и уложений.

Эта реформа может показаться одной из самых мелких, незначительных в ряду фундаментальных общественно-политических и хозяйственных переменений конца XIX – начала XX века, но в ней как в капле воды отразились важнейшие черты экономической политики выдающихся русских финансистов-реформаторов таких как Бунге, Вышнеградский и Витте.

Спекуляция как временное благо

Биржевая торговля в России формально считает своим рождением 1703 год, но в сущности, она реально заработала лишь через сотню лет. Да и то, в начале XIX века развивалась лишь товарная биржевая торговля – недаром основной и почти что единственной площадкой можно считать лишь Петербургскую биржу, что было следствием наличия в столице главного внешнеторгового порта.



Нет, разумеется, и Одесская, и Варшавская, и Рижская биржи тоже постепенно расширяли торговлю, но их обороты были несопоставимы с объемами сделок на главной бирже империи – едва они как следует освоили товарную часть, столица уже вовсю торговала ценными бумагами. Во всяком случае, если до конца 1860-х большинство сделок на русских биржах приходилось на товарную составляющую, то в Петербурге уже в конце 1830-х стали появляться бумаги акционерных обществ. Векселя, облигации госзаймов и другие ценные бумаги по преимуществу торговались как раз на Петербургской бирже. Это и неудивительно: ведь выпуск каждой бумаги требовал правительственного разрешения, а где это было удобнее делать, как не в столице? Не случайно Петебургская биржа стала и главной спекулятивной площадкой страны, и первой биржей, на которой фондовый отдел был выделен в особую категорию торговли.

Первые реальные шаги биржевой торговли наталкивались на множество архаичных запретов, которые, как это ни парадоксально, смогла преодолеть только мода на спекуляцию.

Скажем, государственные бумаги первое время выпускались правительством исключительно в именных билетах, позже появились бумаги на предъявителя, но по сути, они все оставались лишь неким аналогом векселей. Так, например, государственный заем от 1820 года был лишен даже купонов. Гораздо позднее, только с 1906 года, владелец предъявительских облигаций государственных займов мог заменить их на именные облигации или так называемые удостоверения именной записи. Купоны, дававшие право на получение дивидендов, и которые стали обращаться с конца 1840-х, были, разумеется, предъявительскими. До 1895 года министерства финансов не принимало никаких заявлений об утрате купонов, считая, что купон дает право на получение денег тому, в чьих руках он находится. Только после 1895-го владелец утраченной бумаги на предъявителя мог попытаться доказать время приобретения бумаги, время ее утраты и обстоятельства, при которых совершена утрата. Тогда министерство уже могло принять решение и выдать капитал и проценты по нему.

Огромное влияние на изменение ситуации, когда бумага была, по сути, привязана к владельцу, была, фактически, именным векселем, иной раз просто хранилась в семье и вообще не участвовала в торговле и воспринималась в отрыве от ее котировок, оказала биржевая лихорадка середины-конца 1860-х годов.



Основанием для нее послужило активное железнодорожное строительство, начатое в стране и сопутствующая ему раздача концессий. Потенциальных акционеров железнодорожных компаний привлекали в первую очередь большие дивиденды, обещанные организаторами, а едва на акции начал расти спрос, они стали дорожать. Как писали тогда газеты, общество заболело акционерной горячкой, а дух спекуляции охватил всю Россию. Эта волна подхватила и все остальные ценные бумаги, в том числе и правительственные; на бирже появились даже дамы-спекулянтки, даже блестящие гвардейские офицеры не смогли остаться в стороне и тратили свои сбережения и время на скупку и перепродажу акций.

В знаменитом «Демутовом трактире», гостинице, в которой регулярно останавливались Пушкин, Грибоедов, Мицкевич, Жуковский и другие великие литераторы, образовался «теневой штаб» Петербургской биржи, в который входили самые серьезные и авторитетные игроки. В 1869 году «демутовцы» два раза подряд устраивали грандиозную игру на понижение, чтобы потом вздуть цены и снять сливки, и заигрались наконец, сами уверовав в спровоцированную ими игру. Осенью 1869 года биржа обвалилась, цены попадали в разы, торговля замерла.

Но этого урока было мало: буквально через полтора года, в результате франко-прусской войны и победы Берлина, после оживления германской торговли и экономики, на биржу хлынули новые бумаги. Новым фаворитом петербургских спекулянтов стали банковские акции. Новая истерия продолжалась почти до конца 1870-х и закончилась очередным крахом, последствия которого – в частности, возмещение убытков владельцам бумаг ряда кредитных и банковских контор – были преодолены лишь в середине 1880-х.



Именно тогда, в конце 1870-х министерство финансов впервые задумалось – как поставить барьер на пути превращения здорового оживления биржевых торгов в безудержный спекулятивный ажиотаж, как различить срочные сделки (с целью перепродажи, т.е. спекуляции) от обычного приобретения акций (с целью владения), как различить честных маклеров (посредников в биржевой торговле) от игроков, которые преследуют собственные интересы.

Более 20 лет разнообразные комиссии и совещания разрабатывали различные проекты, не увенчавшиеся, по сути, ничем. Решение было найдено только в 1893 году, когда министрество финансов возглавил Сергей Юльевич Витте, который был принципиальным сторонником государственного контроля за любыми рыночными свободами.

В ноябре 1894 года министр финансов граф Витте обратился к государю Николаю II с докладом, в котором обратил внимание на необходимость скорейшего пересмотра биржевого и акционерного законодательства. Как отмечал министр, многие коммерческие сделки, в том числе и весьма важные для промышленного развития, заключаются теперь на биржах. А вся сумма биржевых и акционерных уложений, уставов и прочих актов по времени их изготовления еще относится к самому юношескому периоду в истории русской биржи; многие из них и вовсе писаны для одной только лишь Одесской или, например, Московской биржи. Отчего они не могут во всей полноте и ясности регулировать все разнообразие новейших торгов. Так что министерство финансов хотело разработать и получить общий нормативный устав для всех отечественных бирж.

Существовали и другие условия, которые нуждались в пересмотре. Так например, акции по российскому законодательству были именными бумагами. Однако в уставах отдельных акционерных компаний делались исключения в пользу бумаг на предъявителя, которые в начале ХХ века стали самыми распространенными. А так как устав каждого акционерного общества в России был законодательным актом, то его положения имели приоритет перед положениями общего законодательства.



Николай одобрил инициативу Витте и примерно через год началась работа комиссии по составлению проекта закона о биржах и акционерных компаниях.

Оказалось, что это не просто бумажная юридическая работа, а сложнейшая административная интрига, в которой приняли участие множество и чиновников, и банкиров, и промышленников высоких рангов. Так что работа затянулась.

Противники Витте одновременно и не хотели позволить ему «зарегулировать» биржевую торговлю и не хотели принять законодательные допущения «спекуляции».

Как отмечал С.Ю. Витте в 1895 году, нельзя огульно осуждать спекуляцию, которая может играть и положительную роль в экономической деятельности. По мнению министра финансов, если спекуляция «совпадает с условиями нормального хода торгово-промышленной деятельности», то ее следует считать нормальным явлением, совершенно необходимым для экономического развития. Ведь она способствует приливу капиталов в те предприятия, для которых они, собственно, и собираются с помощью выпуска ценных бумаг на фондовой бирже. Такая спекуляция, говорил Витте, должна считаться одним из важнейших позитивных факторов торгово-промышленного оборота.

Другое дело, что откровенная биржевая игра, переходящая в «самый разнузданный ажиотаж», должна быть если и не изничтожена совершенно, то, хотя бы, максимально ограничена административным контролем и мерами.



Для этого, как полагал министр финансов, правительству необходимо иметь возможность контролировать персональный состав наиболее крупных биржевых игроков. Это он и начал проводить в жизнь.

Кризис как толчок

Финансовые события второй половины 1890-х годов – и фантастический спекулятивный бум на бирже в 1894-1895 годах, завершившийся обвалом, и реформа рубля, проведенная Витте в 1895-97, и застой на бирже после обвала в начале 1899-го – привели к тому, что работа по изменению и совершенствованию биржевого законодательства была решительно форсирована.

Больше того, министерству финансов пришлось осенью 1899 года, в нарушение устава Государственного банка разрешить ему брать в залог или выкупать бумаги важных промышленных предприятий, которые становятся жертвой понижательной игры или любых других биржевых спекуляций. Одновременно Витте организовал специальный синдикат из 15 крупных банков с капиталом 5,5 млн рублей. В задачу этого синдиката входила страховка «голубых фишек» от резкого падения цены. Этот синдикат, прозванный «биржевым Красным крестом», просуществовал, периодически приостанавливая свою работу, до 1917 года. Но и «Красный крест» не смог предотвратить превращение биржевого краха 1899 года в промышленный спад 1900-1903.

Понимая, что довести до запланированного результата законодательную работу комиссия просто не успеет – прежде, чем неприятные последствия биржевых колебаний затронут реальные торгово-промышленные предприятия – Витте был вынужден избрать паллиативную меру и просто выделить из Петербургской биржи особый Фондовый отдел, который крепко опекался министерством финансов.



Согласно Положению об образовании Фондового отдела, утвержденному лично Николаем летом 1900 года, отдел состоял в ведении канцелярии по кредитной части Минфина. Посещать отдел могли только действительные члены отдела, «постоянные посетители», «гости» и представители министерства. При этом лично заключать сделки имели право лишь действительные члены отдела, остальные могли действовать лишь через фондовых маклеров. Общее количество членов отдела было определено в 60 человек, причем половина из них была фондовыми маклерами, которые назначались непосредственно министром финансов (маклеры обязаны были иметь русское подданство и быть не моложе 30 лет). Что же касается действительных членов, то они выбирались тайным голосованием членами совета отдела, в который входили действительный члены, состоящие в русском подданстве и утвержденные министром финансов. Первый же персональный состав Фондового отдела определил опять-таки лично Витте.

Отметим сразу, графу Витте много раз поминалась эта реформа – и как образчик его бонапартизма и стремления задушить свободный рынок, и как опасное свидетельство его бесконтрольного вмешательства в дела биржи, которое словно бы подразумевало личную заинтересованность. И хоть никакого компромата в смысле личной заинтересованности его недоброжелателям так найти и не удалось, разговоры эти не утихали.

Первые торги

Фондовый отдел начал работать в апреле 1901 года, но его законодательство продолжало совершенствоваться вплоть до осени 1902. Одним из первых было принято правило не допускать к торговле бумаги предприятий, капиталы которых составляют менее 500 тысяч рублей. Кроме того, было определено, что представители совета Фондового отдела, которые принимают решение о включении тех или иных ценных бумаг в листинг, несут солидарную ответственность за возможные убытки, обусловленные неверностью данных, необходимых для справедливой первичной оценки бумаги. Стала тщательно вестись биржевая котировка, которая до преобразований иногда совершенно не отражала список торгующихся бумаг. Фондовый отдел взял на себя функцию составителя и издателя биржевого бюллетеня, в котором, помимо курсов русских бумаг, публиковались также данные о ценах на крупнейших мировых биржах и в финансовых центрах Европы.



К 1903 году русская экономика вновь оказалась на подъеме, а значит и биржевая активность немедленно выросла. Курс государственной ренты, которая считалась важнейшим торговым индикатором, поднялся до 99,5%, а общий объем государственных бумаг, обращающихся на бирже вырос почти что до 3,6 млрд рублей. Министерство финансов было весьма довольно развивающимся оборотом: в середине 1890-х правительство достаточно много средств потратило на введение золотого рубля, причем часто это были заемные средства, взятые на европейских рынках. Так что теперь постепеный перевод этой задолженности во внутреннюю (и долгосрочную) форму облегчал финансовые обязательства кабинета.

В 1903 году Витте был отставлен от поста министра финансов. Он проиграл в затянувшемся конфликте с министром внутренних дел В.К. Плеве, который полагал крайне вредными и ошибочными практически все воззрения Витте. Формально, этот проигрыш произошел на поле земельного вопроса, но тем самым было подтверждено превосходство не просто линии Плеве, а вообще приоритет сельскохозяйственной государственной политики перед промышленной. Биржа, как неотъемлемая часть последней, автоматически оказалась в определенном небрежении со стороны правительственных чиновников.

И едва на Дальнем Востоке возникла напряженная ситуация, а биржу слегка залихорадило, министерство финансов под управлением В.Н. Коковцева пошло на некоторую либерализацию прежних установлений фондового рынка. События последующих лет – русско-японская война, революция 1905 года – привели биржу в нервическое состояние и на нее довольно скоро вернулся дух безудержных спекуляций.



Если «понижательные игры» в отношении бумаг частных предприятий, в том числе и банков, воспринимались правительством еще относительно спокойно, то вот падение цен на основную российскую бумагу – государственную 4% ренту – все-таки взволновало Минфин. Сперва Госбанку пришлось отказаться от дополнительных процентов по ссудам, выданным под обеспечение процентных бумаг, потом была срочно возобновлена деятельность банковского страхового синдиката – фондового «Красного креста». Но и эти меры не помогали. Биржа была отдана на волю спекулятивной рыночной стихии, а втянувшиеся в игру частные банкирские дома и конторы все чаще разорялись и закрывались. Только в одном Петербурге обанкротилось более десятка контор из первой сотни.

Курсы российских ценных бумаг за рубежом, особенно на Парижском рынке, начали резко снижаться. С конца мая 1906 года наибольшее падение потерпели ценные бумаги займа, размещенного в апреле. С выпускной цены в 88% номинала они понизились сначала до 75%, потом до 70, а после роспуска Думы- до 68%. В результате к 1907 году даже внутренний курс 4-процентной государственной ренты снизился до 72%.

Европейские финансовые группы, выпустившие заем, стали требовать от правительства увеличения финансирования, необходимого для поддержания курса. А это означало в данной ситуации лишь новые займы и новые долги.

Тем не менее, к началу первой мировой войны Россия занимала пятое место в мире по объему биржевого оборота. Так, к концу 1912 года мы уступали лишь признанным лидерам – Англии, США, Франции и Германии. Хотя, надо отметить, что если обороты этих четырех были сопоставимы между собой, то российские объемы торгов втрое уступали ближайшим к нам немецким показателям.



С 1893 года, когда общая сумма гарантированных государством обязательств оценивалась в 2,272 млрд рублей, до 1912-го, когда она достигла почти 6 млрд, оборот ценных бумаг увеличился более чем на 150%. При этом в государственную статистику не входили облигации, выпущенные банками и торгово-промышленными предприятиями, которые не имели правительственной гарантии. А ведь доля негарантированных ценных бумаг неуклонно увеличивалась, вытесняя гарантированные.

Помимо этого, российские коммерческие банки активно использовали бессрочное кредитование акционерных обществ под обеспечение ценными бумагами. Для этого банки открывали так называемые онкольные счета (от английского on call – до отзыва, т.е. возможность для заемщика пользоваться кредитом, взятым под ценные бумаги, постепенно выбирая всю сумму), которыми могли пользоваться предприятия в зависимости от суммы капитализации заложенных в банке бумаг. За неполные 15 лет ХХ века (с 1901 по 1913 г.) сумма остатков на таких счетах увеличилась в 4 раза (с 206,3 до 849 млн рублей). Но надо при этом понимать, что в ситуации «тихой и твердой» биржи, т.е. малого оборота торгов и низкой котировке, ценные бумаги предприятий теряли капитализацию и онкольные их кредиты становились для банкиров рискованными.

В конце 1907 года – в связи ослаблением последствий русско-японской войны, затиханием революционной активности и первыми позитивными результатами земельной реформы, проведенной Столыпиным – в России постепенно стало выправляться и экономическое положение. Промышленность медленно пошла на подъем и первой отреагировала биржа – торговля стала оживать.

Но все предыдущие события сделали свое дело, и теперь биржа была неотделима от спекулянтов. Вторая половина 1900-х и начало 1910-х – время, когда на русской бирже появляются эпические, одиозные персонажи, вошедшие и в историю, и в анекдоты, и в литературу.



Такие личности как уроженец Бендер Игнац Манус, ставший купцом первой гильдии, банкиром и действительным статским советником, а также мышкинский крестьянин Захар Голяшкин (Жданов), владелец банкирского дома, превратившийся фактически в теневого короля петербургской биржи, послужили впоследствии одними из прототипов Остапа Бендера и Александра Корейко.

Среди фондовиков становилось все больше миллионеров, причем это были их личные капиталы, а не средства их предприятий, а годовые доходы маклеров средней руки достигали 100 тысяч рублей.

В начале 1910-х годов биржевая игра захватила даже людей малоимущих, поскольку казалась надежным и одновременно волшебным способом быстрого обогащения. Вдобавок такие игроки как Жданов и Манус регулярно публиковали в периодической печати популярные статьи о способах и приемах игры, «раскрывали» обывателям глаза на различные приемы жульничества и мошенничества (на те приемы, которые ими уже были отработаны и которые они уже не использовали) и всячески рекламировали возможность «стать миллионером».

Уже только в 1914 году, почти накануне Первой мировой войны, новый министр финансов, опытный чиновник Госбанка Петр Львович Барк, который с крайним раздражением относился к сильно преувеличенному общественным мнением значению биржи в экономике государства, собрался было вернуться к принципам графа Витте и вновь ужесточить государственный контроль над биржевыми вольностями. Но вмешалась война и вновь, как это бывает во времена политической нестабильности биржа погрузилась в разнузданнейшее спекулирование. Официальные торги были прекращены, но спустя совсем недолгое время основные спекулянты принялись за междусобойную торговлю, и постепенно втянули в это дело и остальных биржевиков. К 1916 году «частная биржа», участники которой сперва собирались на частных квартирах, а впоследствии в различных банках, стала практически признанной альтернативой государственной.



Нельзя сказать, что реформа Витте не достигла своей цели, хотя ее недолгий век завершился торжеством спекулятивной свободы рынка. Тем не менее, некоторые ее уроки были востребованы еще в начале века, когда большевики сперва допустив разгул на Петроградской черной бирже, смогли к концу 1920-х привлечь к финансовым играм многие капиталы, готовые было покинуть страну или лечь мертвым грузом в тайниках и схронах. В частности, показательна судьба знаменитого Жданова (Голяшкина), который продолжал свою игру с подпольной скупкой-продажей золота, валюты и т.п. до начала 1930-х, был арестован и вынужден передать государству часть своих активов, даже и тех, которые хранились зарубежом.

Но более важным уроком является простой и наглядный пример: при достаточной честности своих чиновников, государство может извлечь пользу даже из биржевых спекуляций – если хорошо понимает экономические задачи текущего момента и знает, куда намеревается направить гипотетически неконтролируемую активность апологетов free trade любого рода.

 

Link to post
Share on other sites
RamAdis

[spoiler=Богл биржи]Джон Богл в России не столь известен, как Сорос, Баффет или активно любящий нашу страну Роджерс. Хотя вроде и книги Богла у нас продаются, и вклад в историю он сделал заметный – журнал Fortune назвал его одним из четырех гигантов финансовой отрасли ХХ века. Причем вполне заслужено. Создание первого в мире индексного фонда (Vanguard 500), доступного для широкой аудитории, навсегда изменило облик финансового мира. Подробнее о карьере Богла – в сегодняшней старости, заимствованной из журнала «Компания» от 2003 года.



Свою биографию Джон Богл считает доказательством того, что Америка – это страна неограниченных возможностей. Он родился в небогатой семье; до десятого класса посещал государственную школу, но благодаря незаурядным способностям сумел получить стипендию сначала для обучения в частной подготовительной школе, а затем и в престижном Принстонском университете.

Несмотря на столь блестящее начало, выдающимся студентом Богл себя не показал – администрация университета несколько раз даже порывалась лишить его стипендии. Зато Богл выделялся умением нестандартно мыслить, что и подтвердилось, когда пришло время выбирать тему для диплома.

Этот момент Богл всегда вспоминает как поворотный. В один из дней 1949 года он сидел в библиотеке Принстонского университета и с тоской думал о том, что не хочет по десятому разу анализировать труды Адама Смита, Джона Мейнарда Кейнса или Карла Маркса. В этот момент на глаза Боглу попался свежий номер журнала Fortune, а в нем – статья под названием «Большие деньги в Бостоне». Автор публикации рассуждал о перспективах взаимных фондов в Америке – отрасли в то время не слишком развитой. Тема настолько заинтересовала Богла, что он решил посвятить ей свою дипломную работу.



Почти два года Богл собирал и анализировал данные о деятельности взаимных фондов. В результате он сделал собственный прогноз того, в каком направлении должна развиваться эта отрасль. По мнению Богла, взаимные фонды должны были стремиться максимально сократить ставки по обслуживанию клиентов, не снизив при этом качества предоставляемых услуг. Красной нитью через дипломную работу проходила идея, что при формировании инвестиционного портфеля взаимные фонды должны ориентироваться на среднерыночный курс, а не на частное мнение отдельных менеджеров. Эта мысль впоследствии стала основным принципом работы его собственной компании.

В поисках места Богл разослал дипломную работу многим влиятельным финансистам, в том числе и Уолтеру Моргану, возглавлявшему расположенный в Филадельфии фонд Wellington Fund. Ознакомившись с исследованием, Морган принял решение взять на работу многообещающего молодого человека. Представляя его остальным сотрудникам, босс отметил, что новичок знает о взаимных фондах больше, чем он сам.

Морган основал Wellington Fund еще в 1928 году. Это был первый так называемый сбалансированный фонд – в его портфеле находились как акции, так и облигации. Благодаря этой особенности Wellington Fund смог успешно пережить биржевой крах 1929 года и Великую депрессию. В 1933 году была создана управляющая компания Wellington Management, заслужившая уважение клиентов благодаря взвешенному и профессиональному подходу к инвестициям.



Однако к 1950-м годам многие американцы перестали воспринимать консервативность Wellington как достоинство, спрос на услуги компании начал падать. Штат сотрудников был невелик – не больше 75 человек в лучшие годы, – так что у энергичного и амбициозного Богла оказалось не слишком много конкурентов в продвижении по карьерной лестнице. Ему еще не исполнилось 30 лет, но в компании никто не сомневался, что именно он станет преемником основателя компании. Морган и сам высоко оценивал потенциал Богла, поэтому всячески старался подготовить его к будущему вступлению в должность.

Дорогостоящая ошибка

На заре своей карьеры Богл наломал дров.

Вышедшая из моды консервативность Wellington очень беспокоила Богла, поэтому в 1966 году он решил, что компании необходимо объединиться с каким-нибудь агрессивным фондом. С поиском подходящего партнера проблем не возникло: им стала бостонская компания Thordike Doran Pane & Lewis, управлявшая одним из самых популярных на тот момент фондов – Ivest. «Это стало определенно самым дурацким шагом за всю мою карьеру, – признавался потом Богл. – Я совершил нечто действительно глупое и дорого заплатил за это».

Предостережением мог бы стать звонок Бернарда Корнфелда, одного из акционеров Wellington, который уже имел дело с бостонской компанией и был о ней весьма невысокого мнения. Он пригрозил подать в суд, если слияние состоится. Богл сумел уломать рассерженного Корнфелда, но в конце разговора тот с убежденностью оракула предсказал, что дело закончится увольнением Богла.



Так оно и случилось. Очень быстро Богл и руководители бостонской компании поняли, что не могут работать вместе. Победа осталась за бостонцами: благодаря сделке они заполучили 40% акций объединенной компании, тогда как Богл контролировал лишь 28%. В 1974 году Ему предложили подать в отставку добровольно, а когда он отказался, то был попросту уволен.

Однако в Wellington Fund действовал независимый совет директоров, который решил сохранить за Боглом кресло председателя правления. Этот пост во многом был номинальным. Хотя по закону решающее слово в управлении взаимными фондами принадлежало пайщикам, однако в реальности большинство фондов контролировалось – и по сей день контролируется – управляющими компаниями. Но Богл был рад и такой поддержке, рассчитывая со временем вернуть управление фондом в свои руки.

Поначалу он планировал убедить соратников попросту выкупить Wellington Management у бостонской стороны, чтобы все вернулось на круги своя. Однако компаньоны сочли этот шаг слишком рискованным и в конце концов предложили компромисс: Wellington Management продолжает управлять фондами и продавать акции, в то время как Богл через созданную им компанию возьмет на себя административные задачи – бухгалтерию, подготовку отчетов для акционеров, решение юридических вопросов. Самому Боглу такой вариант давал не слишком много полномочий, но это было уже кое-что.

Наполеоновские войны



24 сентября 1974 года Богл зарегистрировал собственную компанию – Vanguard. Имя было выбрано со смыслом: так назывался флагманский корабль адмирала Нельсона, который разгромил французский флот в битве на Ниле в 1798 году. Шаг за шагом Богл отвоевывал у Wellington утраченную власть. Для начала он решил продавать акции Wellington Fund непосредственно потенциальным инвесторам без взимания комиссии (то есть превратив Wellington в так называемый фонд «без нагрузки», no-load mutual fund), что вывело из игры команду брокеров Wellington Management.

Следующим препятствием, которое Богл хитроумно обошел, являлся запрет на его участие в управлении активами. В 1976 году он создал первый в мире индексный фонд Vanguard 500. Таким образом Богл вышел за пределы традиционного «правового поля» и начал играть по новым правилам.

«Индексным» называется взаимный инвестиционный фонд, портфель которого привязан к определенному фондовому индексу. Менеджеры активно управляемых взаимных фондов довольно часто пересматривают состав портфеля и соответственно совершают операции по покупке и продаже акций. В отличие от них менеджеры индексных фондов приобретают и держат в составе портфелей акции, входящие в те индексы, которые отслеживаются их фондами. В этом своем качестве менеджеры индексных фондов не являются «менеджерами фондов» в обычном смысле, поскольку им не приходится выбирать, какие акции следует купить. Они просто покупают акции, входящие в расчетную базу соответствующего индекса, и продают их, как правило, только тогда, когда возникает необходимость вернуть деньги инвестору, решившему изъять свой пай из фонда.

В споре с Wellington Management Богл опирался именно на эту «родовую особенность» индексных фондов. Когда руководство Wellington Management опомнилось и попыталось призвать его к порядку и напомнить о договоре, Богл ответил, что применительно к Vanguard не может быть речи об «активном менеджменте», поскольку решение о покупке акций принимается в соответствии с показателями индекса. Vanguard, объяснял Богл, – это представитель нового поколения игроков фондового рынка, и к его деятельности нельзя подходить с традиционным аршином.



Портфель Vanguard 500 привязан к авторитетному индексу Standard & Poor 500. В расчетную базу индекса входят акции 500 крупнейших компаний, на которые приходится около 80% общей капитализации американского фондового рынка.

Поначалу фонду Vanguard удалось привлечь только $11 млн – вместо запланированных $150 млн. Только к 1979 году Vanguard наконец-то собрал достаточно средств, чтобы приобрести все акции из S&P 500. В том же году Боглу наконец удалось добиться слияния Vanguard 500 и Wellington Fund. Справедливости ради надо отметить, что после этого поражения Wellington Management не исчезла с рынка финансовых услуг и даже управляет некоторыми традиционными фондами, входящими в Vanguard Group. Но в целом развитие обеих компаний пошло в дальнейшем разными путями.

В начале 80-х годов Vanguard 500 занял одно из ведущих мест среди взаимных фондов США. Он по-прежнему остается самым крупным в группе, но было создано и несколько новых фондов, привязанных к другим индексам. Помимо этого группа Vanguard включает и ряд традиционных взаимных фондов.

Активы фондов, управляющихся Vanguard, в настоящее время насчитывают около $590 млрд, благодаря чему компания удерживает почетное второе место после Fidelity в списке крупнейших в этом бизнесе. В прошлом году объем продаж компании составил $1,7 млрд.



Призрак коммунизма

Отказавшись от взимания комиссии при продаже акций фондов, Джон Богл заслужил репутацию страстного защитника прав рядовых инвесторов. Не случайно ему, как и Чарлзу Швабу, специалисты по истории бизнеса ставят в заслугу то, что он демократизировал фондовый рынок, открыв доступ на него людям, не располагающим значительными средствами. Индексные фонды пользуются огромной популярностью среди рядовых американцев еще и потому, что не требуют дополнительных затрат на оплату консультаций специалистов по инвестициям.

Неудивительно, что Джон Богл считается очень небогатым для финансиста такого уровня. Его личное состояние оценивается всего в $20 млн, тогда как Абигайль и Нед Джонсоны, возглавляющие конкурирующий фонд Fidelity, «стоят» около $10 млрд.

73-летний Богл уже несколько лет как отошел от управленческой деятельности, но по-прежнему много работает: пишет книги и статьи, часто выступает с речами. В январе 2003 года Fortune, играющий, как можно заметить, очень важную роль в жизни менеджера, поместил очередную статью о Богле. В том числе Fortune сообщил: «Джон Богл считает, что индустрия взаимных фондов предала инвесторов. Это приводит его в бешенство».

У Богла действительно есть ряд претензий к бывшим коллегам. Во-первых, он недоволен тем, что вместо долгосрочных инвестиций менеджеры взаимных фондов все чаще предпочитают краткосрочные финансовые спекуляции. Во-вторых, его беспокоят трудности, которые возникают у потребителей при выборе фондов из-за их многочисленности и узкой специализации. Третье, чем недоволен Богл, – то, что большинство фондов управляются не инвестиционными комитетами, а конкретными менеджерами-«звездами». Сам он считает, что это не звезды, а скорее кометы – яркие, но быстро гаснущие. И наконец, последняя претензия – неуклонный рост цен на услуги взаимных фондов.



В результате, по мнению Богла, большинство инвесторов взаимных фондов обслуживаются «преступно плохо» и поэтому изымают свои средства гораздо чаще, чем это было, скажем, в 1950-е. В прошлом году впервые за последние 14 лет из взаимных фондов США было изъято больше денег, чем вложено.

Это уже не первое резкое высказывание Богла в адрес современных «звезд» фондового рынка. Резкая критика не добавляет Боглу симпатий со стороны коллег. Один из них как-то обозвал его «не просто коммунистом, но большевиком», полагая, что худшего ругательства для менеджера фондового рынка просто не существует. Богл не обиделся, но заметил в ответ, что те, кто с ним работал, называли его и вовсе «фашистом».

Впрочем, Богл может себе позволить снисходительно относиться к неприязни коллег-финансистов, поскольку место в истории мирового бизнеса ХХ века он себе обеспечил.

post-444755-0-37371100-1435604049_thumb.jpeg

Link to post
Share on other sites
RamAdis

[spoiler=Финансисты-аферисты: воровские деньги]Подделка дензнаков, как я уже писал, возможно, является самым древним финансовым преступлением. Было оно развито и у наших предков, особое распространение получив в эпоху Московского царства. К крупным скандалам тогда нередко оказывались причастными даже самые знатные фамилии. Подробнее об этом – в сегодняшней старости, статье из «Коммерсанта» 2011 года, вышедшей под заголовком «Дело царедворцев-фальшивомонетчиков».



40 подпольных монетных дворов обнаружили сыщики Тайного приказа в Москве только за один месяц — декабрь 1661 года — в ходе операции по поиску изготовителей "воровских денег". Эта акция должна была отвлечь внимание от главной государственной проблемы: чуть более чем за год было выпущено 20 млн рублей медными деньгами. А вскоре реальная стоимость медного рубля упала в 15 раз, и страна пережила первый тяжелый финансовый кризис в своей истории. Однако фальшивомонетчики были не выдуманными, а вполне реальными, и покровительствовали им ближайшие родственники царя.

Воровские деньги

В начале лета 1662 года "на Пожаре", то есть на Красной площади, у Московского Кремля, состоялась очередная публичная казнь. Царским указом было велено отсечь левую руку и правую ногу дьяку Солохину, дьяка же Нефедьева — "бить на козле кнутом нещадно", а поместья обоих "отписать на государя". Солохина после экзекуции отправили на пожизненное поселение в Астрахань. Не только в Москве, но и в любом европейском городе XVII века подобные события не были чем-то диковинным. Вряд ли стоило бы обращать внимание еще на одну — не самую лютую, надо сказать,— казнь, если бы не одно обстоятельство. Случившееся стало частью многомесячной показательной кампании по борьбе с "воровскими деньгами" — так в те времена назывались фальшивые монеты.

Фальшивомонетничество считалось едва ли не главным бичом финансовой системы Московского царства. По крайней мере, так думали сами власти. Технология чеканки денег оставалась еще довольно примитивной, все делалось вручную, а потому изготовление "воровских денег" было делом нехитрым. Фальшивки либо чеканились частным образом с использованием ворованных или специально изготовленных поддельных клейм (подобная чеканка мало чем отличалась от государственной), либо отливались по скопированной форме настоящей монеты. Разумеется, при этом вместо драгоценных металлов использовались олово и свинец. Чтобы начать "воровское дело", достаточно было иметь самые элементарные навыки кузнечного или литейного ремесла и некоторое количество подходящего материала. Так что промышляли фальшивомонетничеством почти во всех слоях населения — от знатных бояр и купцов до простых ремесленников в черных слободах и крепостных умельцев.



Выражаясь современным языком, Российское государство в XVII веке не в полной мере контролировало собственную денежную эмиссию. Пытаясь навести хоть какой-то порядок, власти ужесточили наказания за изготовление "воровских денег". В Соборном уложении 1649 года одна из глав была посвящена денежным мастерам, которые "учнут делати воровские деньги". Того, кто занимался литьем фальшивых монет, полагалось "казнить смертию", залив расплавленное олово в горло. Тем, кто помогал фальшивомонетчикам, отрубали два пальца левой руки. В назидание другим отрубленные пальцы и руки нарушителей прибивали к стенам и воротам дворов, где они жили. Однако и это не помогло — спустя десять лет после принятия сурового закона, на рубеже 50-60-х годов XVII века, фальшивомонетничество в Московии достигло наибольшего размаха.

Осенью 1661 года было принято очередное высочайшее постановление "об усилении борьбы". В ночное время по слободам стали ходить сыщики из приказа Тайных дел, которые выискивали, не ведется ли где "воровское дело". Если они видели дым над крышей и слышали характерное постукивание молоточка, то тут же врывались на двор и устраивали обыск. Тем, кто вовремя донесет на соседа, занимающегося фальшивомонетничеством, полагалась половина его двора. В результате, по свидетельству иностранных наблюдателей, только в декабре в Москве за изготовление "воровских денег" было арестовано около 40 человек. Среди фальшивомонетчиков оказались стрельцы и посадские люди с Бронной, Новой Кузнецкой, Огороднической, Кожевнической и других московских слобод, крестьяне подмосковных владений царского родственника боярина Петра Салтыкова, князя Михаила Прозоровского, стольника Михаила Пушкина. "Воровские деньги" делались в Вологде, Галиче, Нижнем Новгороде, Калуге, поволжской вотчине царского дяди Никиты Романова — Романове Борисоглебском. Замешанных в преступной деятельности в целом по стране оказалось так много, что власти даже были вынуждены смягчить наказание — казнить всех было невозможно, поэтому во многих случаях дело ограничивалось конфискацией имущества и отдачей на поруки родственникам.

Кампания тем временем набирала обороты. В начале 1662 года на имя государя поступила коллективная челобитная от "всего государства и всяких чинов людей" с жалобой на дьяков московских приказов, которые "казну крадут и воровские деньги делают и ими торгуют". Руководство расследованием по очередному денежному делу было поручено непосредственно тогдашнему главе правительства, царскому тестю Илье Милославскому. Весной по столице прокатилась новая волна арестов. Теперь уже брали не черных посадских людей, а серебряных и денежных дел мастеров, работавших в приказе Большой казны, где чеканились деньги Российского государства. Как выяснилось, многие из них воровали клейма и материал на денежном дворе, а потом изготовляли подделки у себя дома. Металлы для чеканки — серебро и медь — проносили в одежде, прятали в хлебе, перекидывали через забор монетного двора, после чего их забирали сообщники. Задержанных "накрепко" пытали на дыбе "разными пытками жестокими" с использованием бича и каленого железа. Как свидетельствует источник, "с пыток те люди винилися и сказывали, что они денег своего дела выдали на всякие покупки немалое число и, чеканы сделав, продавали многим людем посадским, и попом, и чернцом, и крестьяном, и нищим, и тех людей, по их сказке, потому ж имали и пытали, и они винилися". Впрочем, коснулось это не всех: "которые воры были люди богатые, и они от своих бед откупались, давали на Москве посулы большие", то есть взятки. Свидетель происходившего Григорий Котошихин прямо обвиняет во взяточничестве боярина Милославского, его помощника, тоже царского родственника, Ивана Матюшкина и провинциальных воевод, отвечавших за ведение следствия на местах, которые "для тех посулов тем вором помогали и из бед избавливали".



Следствие, однако, продолжалось. Вслед за мастерами монетного двора за решетку отправились уже дьяки и подьячие приказов Большой казны, Сибирского и Стрелецкого, а также связанные с ними торговые люди, выбранные целовальниками для контроля за расходованием монетного материала. Приказная и торговая публика еще до начала пыток спешила признаться в содеянных преступлениях. Давая показания на себя, они, конечно же, не забывали ссылаться на покровительство свыше. Дескать, "тесть ево, царской, боярин да думный дворянин... имали посулы большие... и потому, надеясь, и они воровали... з боярином и з думным человеком вместе". Показания эти держались в строжайшей тайне, но народная молва в Москве меж тем уже приписывала руководство преступным промыслом трем высокопоставленным персонам — Илье Милославскому, его заместителю Ивану Матюшкину и состоявшему с ними в сговоре крупному предпринимателю Василию Шорину. Находившийся в это время в Москве австриец Августин Мейерберг утверждал, что лично для Милославского с использованием царских клейм было выбито монет на 120 тыс. руб. Близкие ко двору источники сообщали, что, узнав об этом, царь пришел в бешенство и еще долго потом гневался на своего тестя.

Илья Данилович Милославский происходил из незнатного и крайне бедного дворянского рода. Был он человеком невеликих способностей и потому особыми карьерными успехами до поры до времени не блистал. В иные годы, чтобы прокормить семью, ему приходилось отправлять своих малолетних дочерей по грибы. Взлету на самый верх кремлевской власти помогли везение и случай. Милославский, что называется, оказался в нужное время в нужном месте и попал в обойму. С некоторых пор его патроном стал боярин Борис Морозов, воспитатель царевича Алексея. Когда же после восшествия на престол своего питомца Борис Иванович стал вторым человеком в государстве, он не забыл и о своем протеже. Благодаря успешной комбинации одна из дочерей Милославского, Мария, была выдана замуж за царя, а вторая, Анна, вышла за самого Морозова. Но это было еще не все. После московского восстания летом 1648 года Борис Морозов был вынужден оставить пост главы правительства и уйти в тень, сосредоточившись на бизнесе в собственных обширных вотчинах, а новоиспеченным премьером вскоре стал как раз Илья Милославский. Кому же еще было занять такой пост, кроме царского тестя? Большую часть времени, когда действовало предыдущее правительство, Милославский провел в Голландии, куда был отправлен в составе российского посольства, и потому никаких негативных эмоций у простого люда поначалу не вызывал.



Сам Алексей Михайлович своего тестя явно не любил. Возможно, в глубине души он жалел о своей первой несчастной любви к красавице Ефимии Всеволожской, брак с которой был расстроен из-за придворных интриг, а свою женитьбу на Марии Милославской считал вынужденным шагом. К тому же не по чину и не по заслугам отхвативший богатство и почет Илья Данилович раздражал своей простоватой глупостью и самоуверенностью выдвиженца и нувориша. В разговорах с супругой царь называл его просто Ильей, а не тестем или батюшкой, как того требовала традиция уважения к старшим родственникам. А иной раз мог устроить ему публичную выволочку. Так, в конце 1661 года прямо на заседании Боярской думы царь в последних выражениях отчитал Милославского, когда тот самоуверенно пообещал ему самолично захватить в плен и привести в Москву польского короля: "С чего ты, блудницын сын, приписываешь себе такую опытность в военном деле? Когда это ты набил руку на воинском поприще? Спрашиваю тебя: пересчитай свои славные воинские подвиги, тогда и мы можем надеяться, что исполнишь свои обещания. Пошел к праху, старик, со своими бреднями!" С этими словами Алексей Михайлович влепил тестю пощечину, схватил его за бороду и выволок вон из комнаты, где шло заседание, захлопнув за ним дверь.

В свете начавшейся летом 1662 года борьбы с фальшивомонетничеством все это играло явно не в пользу Милославского. Боярин Морозов, который мог бы заступиться за него раньше, к тому моменту уже умер. Его старые противники при дворе явно стремились разыграть собственную партию. У самого царя появлялись новые любимцы, первым из которых через какое-то время станет Артамон Матвеев. Тучи над главой правительства сгущались. На фоне громкого скандала в отставку был отправлен его первый зам Иван Матюшкин, следующим по логике должен был стать сам царский тесть. Однако вопреки всеобщим ожиданиям Алексей Михайлович все же не стал его трогать. Даже когда в июле во время массовых волнений в Москве толпа требовала выдачи Милославского как государева изменника, царь не пошел навстречу требованиям демонстрантов, но при помощи подоспевших стрельцов велел разогнать их. Возможно, он счел, что признание воровства отца царицы может умалить престиж и его собственной власти. Наверняка сработало и извечное клановое правило — "своих" не сдавать ни при каком раскладе. А быть может, будучи сам весьма неглупым и довольно справедливым человеком, царь не мог не понимать: недалекий и жадный Илья Милославский — совсем не тот, кто несет главную ответственность за разразившийся в стране кризис.

Рубль медяками

Всплеск фальшивомонетничества, равно как и борьбы с ним, произошел не сам по себе. В стране уже восьмой год шла денежная реформа — самая крупная в истории Московского царства. Ее истинным автором, согласно свидетельствам наиболее достоверных источников, был Федор Ртищев. При дворе он слыл интеллектуалом, пусть и поверхностно, но все же знакомым с европейской ученостью. В Андреевском монастыре на Воробьевых горах — в тогдашнем престижном ближнем Подмосковье — под его руководством действовала элитарная школа, где дворяне постигали иностранную премудрость. В Кремле к этому кружку прогрессивных экспертов относились с большим почтением. В 1654 году Ртищев предложил изменить денежную систему, введя новые, более крупные номиналы по аналогии с немецкими и шведскими талерами. Но главное — наряду с серебряными начать чеканку медных монет, как это уже делалось в большинстве европейских государств.



Прежняя денежная система сложилась еще в 1535 году, во времена регентства Елены Глинской при малолетнем Иване IV. Самой крупной монетой в тогдашней России, как ни покажется странным это сегодня, была серебряная копейка. Половину стоимости копейки составляла деньга, а самой мелкой монетой была полушка, весившая в половину деньги и четверть копейки. Что же касается рубля и других характерных древнерусских денежных единиц — алтына, полтины, гривны и прочих,— то до середины XVII века они существовали исключительно как абстрактные понятия, применявшиеся при подсчете крупных сумм. Первый в Московском царстве чеканный рубль, или рублевик, как его называли, появился как раз в результате монетной реформы 1654 года. Русские рубли перечеканивали из закупленных в Чехии серебряных иоахимсталеров, которые в Московии для простоты называли ефимками. Одновременно с рублевиками стали печататься серебряные полуполтины и медные полтины. Технические возможности Московского денежного двора, однако, не позволили чеканить рубли в должном количестве, и уже на следующий год вместо них стали делать "ефимки с признаки": на иностранные талеры просто ставили две надчеканки, обозначавшие их новую национальную принадлежность. Но самое, пожалуй, важное с точки зрения судьбы затеянной реформы произошло осенью 1655 года, когда в Москве, Новгороде и Пскове началась массовая чеканка копеек — не серебряных, как раньше, а медных.

Государство собственным волевым решением приравняло стоимость медных денег к серебряным. Медяки нельзя было обменять на серебро или золото, как это впоследствии стало можно делать с бумажными банкнотами. Медь использовалась не как эквивалент, а в качестве замены серебра. Какой-то подвох во всем этом, однако, чувствовался с самого начала: медные деньги было категорически запрещено использовать при продаже русских товаров иностранцам, нельзя было расплачиваться ими и за сибирскую пушнину — хождение медяков было ограничено европейской Россией.

Логика властей более или менее понятна. В 1654 году началась очередная война с Польшей за украинские земли и Смоленск. Чтобы получить необходимые для ее ведения средства, можно было ввести чрезвычайные налоги. Но еще не забытый опыт Соляного бунта 1648 года, ставшего реакцией на последнюю крупную налоговую реформу, показывал, что низы вряд ли будут в восторге. Чтобы в разгар войны не получить массовых волнений внутри страны, правительство решило прибегнуть к гениальной, как, видимо, поначалу казалось, финансовой комбинации. Подобной находчивости и одновременно наивности можно только умилиться: иностранные "ефимки" покупались казной по 49-50 копеек за штуку, но стоило добавить на них штемпель с изображением всадника с копьем и новый год выпуска, как их объявленная стоимость автоматически увеличивалась до 64 копеек. При полной перечеканке в серебряный рубль номинал "ефимка" и вовсе увеличивался до 100 копеек, а прибыль казны, соответственно, составляла уже порядка 100%. Еще большие доходы сулил переход на медные деньги. Рыночная цена фунта меди равнялась 12 копеек, а монет из него можно было произвести на целых 10 рублей. То есть реальная стоимость условного медного рубля составляла всего 1,2% его номинальной стоимости. В качестве дохода от предпринятой реформы казна планировала получить в общей сложности порядка 4 175 000 рублей. При таком результате государство могло не повышать налоги даже в условиях роста военных расходов. Деньги у населения изымались иным, более продвинутым, способом.



Как писал шведский торговый представитель в Москве Иоганн де Родес в своем донесении королю Карлу X, нововведения правительства вызвали у торговых людей ein grosse confusion. Тем не менее первые четыре года реформы все развивалось относительно спокойно — введение новых денег воспринималось как временная мера до окончания войны. Правда, крупные номиналы — рубли и полтины — принимались населением плохо, но в приказе Большой казны это никого не смущало. Наоборот, власти только рады были штамповать вместо серебряных рублей медную копейку.

Между тем война все не заканчивалась, а казна продолжала пустеть. В 1656 году, когда к войне с Польшей добавился поход в Прибалтику против шведов, было объявлено, что две трети суммы таможенных пошлин будут собираться серебром. Критический же перелом в денежном обращении наступил три года спустя. В начале 1659 года на фоне очередных военных неудач по всем направлениям правительство приступило к изъятию серебряных монет у населения путем их принудительного обмена на медные деньги. По наблюдению Мейерберга, "когда Двор... жадничая перевести в свои руки все серебро и золото, отрядил людей для обмена золотой и серебряной монеты на медную", народ стал ценить новые деньги еще дешевле.

Первыми возмутились украинцы, с недавних пор оказавшиеся под властью Москвы. На съезде казачьих полковников в Корсуни осенью 1658 года гетман Иван Выговский, швырнув на стол полученные "за государеву службу" медные монеты, произнес: "Хочет нам царь московский давать жалованье медными деньгами, но что это за деньги, как их брать?" Вскоре Выговский совершил измену, а медяки на Украине перестали приниматься вовсе. В русских городах цены на рынках стали выставляться в "белых", серебряных, и "красных", медных, деньгах — разумеется, не в пользу последних. Лаж, как тогда называли курсовую разницу между ними, постоянно увеличивался. В начале 1662 года за один рубль серебром давали четыре медных, к осени того же года — девять, а к лету 1663-го соотношение серебряных и медных монет выросло до показателя 1:15. Крестьяне отказывались продавать зерно за медь. Цены, особенно на продовольствие, безудержно шли вверх. Только за зиму 1661/62 года хлеб в Москве подорожал почти в два раза, с 9 до 15 рублей за четверть. Хлебные цены в Вологде всего за несколько лет, к 1663 году, выросли в 50 раз. Страна катилась к финансовой катастрофе. И кто-то непременно должен был за это отвечать.



Государство — фальшивомонетчик?

В сентябре 1997 года московские археологи, ведя раскопки во дворе журфака МГУ на Моховой улице, обнаружили остатки хозяйственных построек XVII века. Последующие исследования показали, что во времена Алексея Михайловича здесь находилась "целая мануфактура по производству монет". При уточнении сведений выяснилось, что в архивах сохранилось неопубликованное письменное свидетельство, согласно которому до 1663 года по личному указу государя бывший двор его дяди охранялся отрядом стрельцов как особо важный объект. Это косвенное свидетельство плюс факт использования таких же чеканов, как в других местах, где делали государственную монету, дают основания считать, что здесь в период медной реформы находился дворцовый денежный двор.

Получается, медные копейки в бывших владениях Никиты Романова чеканились официально, так же как на старом денежном дворе в Кремле и на новом, "английском", в районе современной улицы Мясницкой и Златоустинского переулка. Разумеется, в таком случае Алексей Михайлович совершенно точно знал о его существовании. Но имел ли царь с этого какую-то выгоду? Да и что такое выгода вообще в условиях вотчинного государства, где государево в большинстве случаев и есть государственное. Где свою долю имеет каждый служилый человек — согласно занимаемому чину и месту "у кормила". Возможно, именно так рассуждали глава правительства Милославский и приказные люди поменьше, когда чеканили часть государственных денег лично для себя. А вот царю вряд ли был нужен такого рода "свой бизнес" — ведь его вотчиной, самодержавным владением в известном смысле была вся страна. Но до поры до времени в интересах общей управляемости он был вынужден мириться с неблаговидным промыслом "ближних" людей.

Но разве сам по себе выпуск денег из меди, курс которых был принудительно приравнен к серебряным монетам, не есть глобальная афера по изъятию финансовых средств у населения, на фоне которой любой самый злостный фальшивомонетчик покажется невинной овечкой? Разве население, отказываясь пользоваться медными деньгами, не воспринимало их как фальшивку, причем придуманную и пущенную в оборот самим государством? Рынок оказался переполнен ничего не стоящей монетой, которую по царскому указу на протяжении девяти лет беспрестанно чеканили несколько казенных денежных дворов. Но законы экономики оказались сильнее царского указа. Население перестало верить государеву слову, что медь имеет такую же ценность, как и серебро. Особенно когда выяснилось, что для самого государя и его казны серебро все же явно ценнее. Урок этот, однако, пошел впрок далеко не сразу. Уже в петровское время русский экономист-самоучка Иван Посошков в пику "вредной" европейской практике продолжал настаивать: "Иноземцы в своих иноземских деньгах сличают цену по положению в них матерьялу, а не по власти королевской... У нас толь сильно его пресветлого величества слово, ащеб повелел на медной золотниковой плате положить рублевое начертание, то бы она за рубль и в торгах ходить стала во веки веков неизменно". Такой вот "особый" путь обогащения всегда и во всем правого государства за счет грабежа вечно бесправных подданных.



На самом деле правительство, конечно же, не могло не видеть последствий собственной финансовой аферы. И пыталось выкручиваться как могло. Уже в 1660 году предпринимались попытки спешно найти залежи природного серебра. Однако быстро обследовать необъятные просторы Московского царства, куда уже входила большая часть сибирских земель, было невозможно. Неудачу потерпели попытки внешнего займа под гарантии поставок сырья — русские послы последовательно обращались к Венеции, Голландии и Англии, но везде получили вежливый отказ. Тогда власти, проведя целых два совещания с представителями купеческой верхушки, решились на экстраординарные меры. В феврале 1662 года государство ввело временную монополию на торговлю шестью "указными товарами", составлявшими основную долю экспорта Московии XVII века. В их число входили пенька, поташ, смольчуг, юфть, говяжье сало и соболиные меха. Производители должны были продавать их казне по фиксированной цене за медные деньги, после чего товар перепродавался иностранцам — уже за серебро. Параллельно продолжало раскручиваться дело о "воровских деньгах", очевидно призванное показать народу "виноватого". С этим, правда, перегнули палку: следствие зашло так далеко, что под подозрение попали высшие должностные лица, а утечка привела в июле 1662 года к массовым волнениям в Москве, в исторической литературе называемым Медным бунтом. Впрочем, верхам хватило силовых ресурсов, чтобы удержаться, благо выплата жалованья стрельцам и мелким служилым людям временно осуществлялась в натуральной форме.

После того как государственные запасы драгоценных металлов были восстановлены, медные деньги изъяли из оборота. 15 июля 1663 года вышел указ о прекращении чеканки медной монеты и реанимации прежней денежной системы. Рассчитываться теперь можно было только серебром. Еще через полторы недели появился запрет держать дома медные деньги, не превратив их в слитки. Начиная с 1 июля в двухнедельный срок для Москвы и в течение месяца в остальных городах можно было обменять медяки на серебряные монеты по курсу примерно 100:1. Другое дело, что у большинства народа гиперинфляция последних трех лет съела вообще все сбережения, хоть в меди, хоть в серебре.

В официальном объяснении о причинах неудачи денежной реформы между тем говорилось, что во всем виноваты фальшивомонетчики, которые "испортили" финансовую систему своими "воровскими деньгами". На том все и успокоилось.

post-444755-0-96076400-1435731906_thumb.jpeg

Link to post
Share on other sites
RamAdis

[spoiler=Самые большие друзья девушек]122 года назад на руднике Яхерсфонтейн, что в Южной Африке, был найден один из самых больших алмазов в истории – «Эксельсиор», весивший 995 карат. Правда, в моей сегодняшней публикации вы его не найдете. В результате огранки «Эксельсиора» был получен 21 бриллиант, самый крупный из которых весил 70 карат (в общем, потеряли почти 63% веса). Некоторым другим алмазам повезло больше. Как минимум, они попали в рейтинг «Самые большие бриллианты в мире. Топ-10», которым я делюсь с вами сегодня.



На протяжении всей истории человечества бриллианты были объектами всеобщего восхищения и притягивали к себе особое внимание знатных людей. Как символы определенного статуса они венчали короны властителей или просто изящно сверкали на пальчиках леди, вызывая восторг в окружающих. Одни бриллианты славятся богатой историей, другие известны своей баснословной ценой, а третьи прославились на весь мир своими впечатляющими размерами. Как раз о последних мы и расскажем в данном обзоре.

Представляем вашему вниманию десятку самых больших бриллиантов в мире.

10-место: Звезда тысячелетия / Millennium Star – бесцветный бриллиант весом 203,04 карата (40,6 грамма), ограненный в форме груши с 54 гранями. Внутренне и внешне безупречный камень входит в состав коллекции драгоценностей под названием "Тысячелетие", принадлежащей компании “Де Бирс”. Алмаз весом 777 карат, из которого была изготовлена “Звезда тысячелетия”, был найден в Мбужи-Майи (Конго) в 1990 году. Более трех лет работники компании Steinmetz Diamond Group с помощью лазерных технологий занимались обработкой алмаза. Сначала его раскололи в Бельгии, затем полировали в ЮАР, а финишный этап обработки проходил в Нью-Йорке, где и состоялась официальная презентация готового бриллианта “Звезда тысячелетия” в 1999 году. В 2000 году во время лондонской выставки в Millennium Dome была совершена попытка похищения коллекции “Тысячелетие”, но полиция обнаружила заговор и арестовала грабителей до их побега. Реальная стоимость камня пока неизвестна, но он застрахован на 100 млн. фунтов стерлингов.



9-е место: Красный Крест / Red Cross – канареечно-желтый подушковидный алмаз весом 205,07 карата (41 грамм), обнаруженный в одной из южноафриканских шахт компании “Де Бирс” в 1901 году. Чистый вес добытого алмаза составлял 375 карат. После огранки Красный Крест приобрел загадочную деталь – сквозь верхнюю грань четко просматривается восьмиконечный мальтийский крест, от чего и пошло его название. Другая отличительная черта бриллианта представлена в его способности накапливать свет и впоследствии светиться в темноте. В 1918 году камень был преподнесен в подарок британскому Красному Кресту, который выставил бриллиант на аукцион Кристис, где его продали за 10 тыс. фунтов стерлингов. Все вырученные на аукционе деньги были потрачены на лекарства и благоустройство больниц. Красный крест еще дважды участвовал в аукционах – в 1973 и 1977 гг. Личность нынешнего владельца камня остается неизвестной.



8-е место: Де Бирс / De Beers - бледно-желтый бриллиант весом 234,65 карата (46,9 грамма), найденный на руднике “Де Бирс” в Кимберли (Южная Африка) в 1888 году. До огранки алмаз в форме кривогранного октаэдра весил 428,50 карата. В 1921 году правивший тогда в Патиале махараджа Бхупиндра Сингха приобрел "Де Бирс" для своей коллекции. Через семь лет в Париже ювелирным домом Картье было сделано церемониальное "ожерелье Патиала", в самом центре которого был установлен бриллиант “Де Бирс”. Ожерелье было инкрустировано 2930 бриллиантами общим весом 962,25 карата. После смерти индийского принца Патиалы оно исчезло. В 1998 году отдельные части драгоценного украшения стали появляться на рынке ювелирных изделий в Лондоне, но семь камней в диапазоне от 18 до 73 карат и бриллиант “Де Бирс” так и не были обнаружены. Тогда ювелирный дом Картье скупил все оставшиеся части ожерелья Патиала и на протяжении четырех лет занимался его восстановлением, установив вместо недостающих оригиналов искусственные кристаллы.



7-е место: Юбилейный / Jubilee – бесцветный бриллиант весом 245,35 карата (49 грамм), ограненный в форме “кушон”. Крупный алмаз весом 650,80 карата, найденный в 1895 году на руднике Ягерсфонтейн в Южной Африке, изначально был назван в честь Уильяма Фрэнсиса Райтца, тогдашнего президента Оранжевой Республики. Неправильной формы драгоценный камень был огранен в 1897 году, в “алмазный” юбилей правления королевы Великобритании Виктории, в честь которого и был назван. В 1900 году он был представлен на Парижской выставке, где привлек к себе внимание публики. Первым владельцем бриллианта “Юбилейный” стал индийский бизнесмен Дорабджи Джамсетджи Тата, который подарил его своей супруге. Когда в 1932 году индийский промышленник умер, его наследники приняли решение продать бриллиант. Несколько раз “Юбилейный” менял хозяев. Последний владелец - Поль-Луи Вейллер – приобрел драгоценный камень для вашингтонского музея при институте Смитсона, где его и могут увидеть все желающие.



6-е место: Столетие / Centenary – уникальный бриллиант безупречного шлифования весом 273,85 карата (54,8 грамма), принадлежащий крупнейшей алмазодобывающей компании “Де Бирс”. Алмаз весом 599 карат, найденный в южноафриканских алмазных месторождениях, впервые был представлен публике в день столетнего юбилея фирмы в 1988 году. В обработанном виде камень был показан уже в 1991 году. Камень необычной, напоминающей сердце, огранки получил высшую группу цвета D и высшую чистоту FI. По словам специалистов, “Столетие” является самым крупным бриллиантом с подобными характеристиками, в чем и заключается его уникальность. Бриллиант был отдан в аренду Лондонскому Тауэру, где демонстрировался публике в течение нескольких лет. Есть сведения, что в 2008 году компания “Де Бирс” продала камень состоятельному предпринимателю из США, имя которого остается неизвестным.



5-е место: Дух де Гризогоно / Spirit of de Grisogono – крупнейший в мире черный бриллиант весом 312,24 карата (62,4 грамма). Уникальный по своей красоте и чистоте камень был найден в Центральной Африке и первоначально имел вес 587 карат. Его первым владельцем стал швейцарский ювелир Фаваз Груози - мастер по обработке черных алмазов. Он перевез камень в Швейцарию, где огранил его в форме розы – древний стиль огранки, разработанный в Индии. Сейчас бриллиант "Дух де Гризогоно" установлен в кольцо из белого золота, инкрустированное 702 мелкими прозрачными бриллиантами общим весом 36,69 карата. Более года швейцарский ювелир изучал алмаз, прежде чем придать ему эту прекрасную форму, дополнив древнюю огранку розы современным дизайном. Редчайший бриллиант "Дух де Гризогоно" побывал в нескольких частных коллекциях, но он до сих пор принадлежит ювелирной компании “Де Гризогоно”.



4-е место: Куллинан II / Cullinan II – бесцветный бриллиант изумрудной огранки весом 317,4 карата (63,5 грамма), второй по величине бриллиант из знаменитого алмаза “Куллинан”, самого крупного в истории человечества. Гигантский кристалл весом 3106 карат был обнаружен в британской колонии Трансвааль, ЮАР, в 1905 году. Название получил в честь Томаса Куллинана, владельца шахты, где он был найден. Лучший гранильщик Европы, Джозеф Ашер, которому выпала честь обрабатывать уникальный алмаз, разделил “Куллинан” на 2 крупных, 7 средних и 96 мелких бриллиантов исключительной чистоты. Бриллиант “Куллинан II” украшает корону Британской империи, которая представлена на выставке в лондонском Тауэре.



3-е место: Несравненный / Incomparable – золотисто-желтый бриллиант весом 407,48 карата, необычная треугольная форма которого породила термин "триолет". Он был случайно найден в начале 1980-х годов маленькой девочкой рядом с заброшенными алмазными копями в городе Мбуджи-Маив (Конго). Изначально алмаз весил 890 карат. Впервые бриллиант “Несравненный” был выставлен на продажу на аукционе “Кристис” в 1988 году, где его приобрел за 12 млн. долларов Теодор Горовиц из Женевы. В 2002 году он оказался на электронных торгах E-bay, где его начальная цена составила 15 млн. долларов, что стало рекордом для торгов данного типа, но никто так и не откликнулся на это предложение. В 2009 году "Несравненный" был выставлен в канадском Королевском музее Онтарио. В 2013 году уникальный золотисто-желтый бриллиант был установлен в ожерелье из розового золота, инкрустированное 91 бриллиантом, которое подготовила для него компания Mouawad.



2-е место: Куллинан I / Cullinan I или Большая звезда Африки / Great Star of Africa – бесцветный бриллиант весом 530,2 карата. Он является самой крупной частью алмаза “Куллинан”, обнаруженного в 1905 году в английской колонии Трансвааль (Южная Африк). В 1907 году правительство Трансвааля преподнесло алмаз в подарок британскому королю Эдуарду VII на его 66-ый день рождения. Работа по огранке алмаза была доверена известному голландскому ювелирному дому И. Й. Ашер и Ко. Камень безупречной чистоты был огранен в форме “панделок” и получил 74 грани. Сейчас “Большая звезда Африки” находится в лондонском Тауэре и венчает скипетр британского монарха Эдуарда VII.



1-е место: Золотой юбилей / Golden Jubilee – фантазийный желто-коричневый бриллиант весом 545,67 карата, которому принадлежит почетное звание самого крупного бриллианта в мире. Он был найден в 1985 году в южноафриканской шахте "Премьер", принадлежащей компании "Де Бирс". До огранки вес алмаза составлял 755,5 карата. Обработкой камня занимался выдающийся огранщик Габи Толковски, который потратил на эту работу два года и в 1990 году представил миру бриллиант поразительной красоты. Окончательная форма огранки камня получила от своего создателя название "кушон с элементами огненной розы". Через несколько лет "Золотой юбилей" оказался в Таиландской ассоциации производителей бриллиантов, которая долгое время демонстрировала его в качестве экспоната. В 1995 году несколько таиландских бизнесменов приобрели уникальный бриллиант и преподнесли его в подарок королю Таиланда Пхумипону Адульядету на 50-ю годовщину его правления. Именно это событие – золотой юбилей монарха - послужило основой для названия бриллианта. В настоящее время "Золотой юбилей" находится в Королевском дворце в Бангкоке как часть сокровищ таиландской короны.

post-444755-0-47495100-1435732196_thumb.jpeg

Link to post
Share on other sites
RamAdis

[spoiler=Слившийся лауреат]Сегодня исполнилось 74 года Майрону Шоулзу. Наверное, среди всех нобелевских лауреатов по экономике он наиболее известен людям, имеющим отношение к фондовому рынку. Не только потому, что получил нобелевку «за новый метод определения стоимости производных ценных бумаг», но и в силу того, что оказался одним из немногих ученых, которые решили попробовать свои силы на бирже. Созданный им фонд сначала продемонстрировал выдающиеся результаты, но достаточно быстро слился. Подробнее про этот случай – в материале «Печальная история фонда LTCM, или почему риск-менеджмент не похож на точные науки?», найденном на сайте wallst.ru.



В 1996 и 1997 годах хеджевый фонд, управляемый Long-Term Capital Management (LTCM) имел выдающуюся серию успехов и заслужил непревзойденную репутацию в управлении финансовым риском. Однако в августе 1998 года дефолт России по своим долгам начал цепь неслыханных рыночных движений, которые стали ужасными для LTCM. Некоторые говорят, что мораль этой истории в том, что управление риском в фонде было недостаточным, хотя партнеры (участники) фонда были экспертами в этой области на Уолл-Стрит и имели вес в академических кругах. В этой статье автор предлагает другую интерпретацию тех событий.

Крах хеджевого фонда, управляемого LTCM в 1998 году был ошеломляющим событием. Примерно половина партнеров LTCM были докторами финансовых наук, большинство из них были из Массачусетского Технологического института (знаменитый MIT). Двое из партнеров: Роберт Мертон и Майрон Шоулз, получили Нобелевские премии за исследования, которые стали краеугольными камнями в технике хеджирования деривативных рисков. LTCM включал также группу трейдеров со значительным опытом работы на рынках и лидером этой "команды мечты" был трейдер с выдающейся репутацией. Однако всего за несколько месяцев фонд потерял более 4 миллиардов долларов и LTCM был обвинен в создании серьезной угрозы для безопасности мировой финансовой системы. Многие аргументировали, что этот крах демонстрирует, что современные технологии управления финансовыми рисками не работают. Перед тем, как обратиться к этой теме, будет полезным посмотреть историю LTCM с момента основания и до момента его краха.



Предыстория LTCM

В 80-х и ранних 90-х годах Salomon Brothers сделали миллиарды долларов на своей собственной торговле. Большая часть этой прибыли пришла от Группы арбитража на бондах, возглавляемой Джоном Меривезером. (J. Meriwether). Эта группа была создана, чтобы получать преимущества от неправильно оцененных ценных бумаг с коррелированными рисками, занимая короткие позиции по переоцененным бумагам и длинные позиции по недооцененным бумагам, и хеджируя те из своих рисков, которые могут быть захеджированы.

Чтобы понять этот подход, предположим, что группа решила, что доходность на конкретную US-agency-bond была слишком высокой по сравнению с Казначейскими облигациями США. Конкретная бумага имеет отличия от Казначейских облигаций США по надежности исполнения. Поэтому такие облигации торгуются с более высокой доходностью по сравнению с государственными облигациями. Группа покупала бы такие бумаги (agency-bond) и продавала бы в короткую казначейские облигации, надеясь, что когда-нибудь эти доходности будут сходиться. Такая техника торговли называется "convergence trading".

Так как правительство гарантирует погашение облигаций, то главный риск - это риск процентной ставки. Но у фонда этот риск был бы низким, потому что он имел покрытую позицию по облигациям. Эта позиция приносила бы денежный доход, потому что существовала бы разница между купоном полученным и купоном уплаченным по короткой позиции. Далее, любое сужение спреда между доходностями по agency-bond и казначейским облигациям создавало бы доход на капитал.



В конечном счете Salomon Brothers был втянут в скандал, когда его работники были пойманы за манипулированием аукционами по казначейским облигациям. Несколько ведущих менеджеров Salomon`a покинули учреждение в 1991 году, включая г-на Меривезера (Meriwether). Двумя годами позже он основал Long-Term Capital Management (LTCM) для управления хеджевым фондом Long-Term Capital Portfolio. LTCM был организован для следования стратегиями, которые использовала Группа арбитража Salomon Brothers. Очень быстро несколько членов той самой группы подсоединились к LTCM вместе с будущими Нобелевскими лауреатами Робертом Мертоном и Майроном Шоулзом.

Краткая история LTCM

Фонд начал торговать в феврале 1994 года и имел прямо таки "звездные" доходы за первые два года работы: его инвесторы заработали 43% в 1995 году и 41% в 1996 году! В 1997-ом фонд сделал значительно меньше - доход составил 17% годовых. К декабрю 1997 года equity фонда выросла до более чем 7 миллиардов долларов. LTCM решил, что он не нуждается в таком большом объеме капитала в управлении и возвратил 2,7 миллиарда долларов своим инвесторам.

К началу 1998-го года фонд имел капитал около $4,7 миллиарда. Каждый доллар этого капитала был использован для увеличения общих активов фонда, которые составляли приблизительно $125 миллиардов. Фонд имел максимальную позицию по деривативам около $1250 миллиардов по номинальной стоимости. Эти позиции были искусственно завышены, потому что стратегия LTCM заключалась в выходе из деривативной позиции через создание новой позиции: лучше было создать новую позицию, чем завершать существующие контракты перед их истечением. Летом 1998 года фонд имел позиции на разнообразных рынках: Датские закладные, Американские казначейские облигации, Русские ГКО, американские акции, закладные облигации, латино-американские облигации, английские облигации и американские свопы. При нормальных обстоятельствах эти позиции были сильно некоррелированными - фонд имел преимущества от диверсификации, чтобы снизить свой риск в дополнение к хеджированию позиций.



LTCM хотел, чтобы волатильность активов фонда была около 20% относительно говодой средней стоимости активов. Перед апрелем 1998 года эта волатильность была постоянно ниже целевого значения, в среднем 11,5%; волатильность активов была стабильно низкой. После того, как капитал фонда был понижен, его волатильность все еще была значительно ниже 20 процентов. С капиталом в $4,7 миллиардов месячное значение Value-at-Risk в 5% связывалось с волатильностью в 20% как $448 миллионов. Другими словами, фонд ожидал потерять максимум $448 миллионов в течение месяца.

В понедельник, 17 августа 1998 года, Россия объявила дефолт по внутреннему долгу. С этого момента начался период драматических рыночных событий, которые привели фонд к громадным убыткам. К 21 августа 1998 года его убытки составили $551 миллион, большей частью по позициям, которые не имели никакого отношения к России, но эффект от ее дефолта не напрямую повлиял на их результат. Убыток к 21 августа был больше, чем 10-тикратная дневная волатильность активов фонда. Компьютерные таблицы рассчитали нулевую вероятность такого события, если исходить из нормального распределения вероятностей.

В начале сентября 1998 года инвесторы фонда увидели, что их инвестиции сократились наполовину от уровня января, и фонд стремительно терял капитал. Встретившись 23 сентября 1998 года под покровительством Федерального резервного банка Нью-Йорка, главы 14-ти ведущих банков и инвестиционных компаний решили инвестировать в фонд LTCM $3,65 миллиарда и дать ему 90%-ю поддержку. Это не были общественные деньги, так что привлеченные средства не использовались. Лучше сказать, это было равносильно предотвращенному банкротству: фонд был реструктуризирован для избежания дефолта.



В октябре 1999 года фонд был расформирован. Вышеназванные банки и инвестиционные компании сделали прибыль в 10% годовых на свои вложения. Фонд имел около 100 инвесторов, которые не принимали участие в управлении компанией. Из этих 100 инвесторов 88 получили прибыль на свои вложения. Типичный инвестор заработал 18% годовых на свой капитал.

Ограничения финансового инжиниринга

Первоначально стратегия LTCM основывалась на его способности управлять риском. До 1998 года фонд показывал, что он мастерски справляется с этой задачей. До этого он никогда не делал убытки два месяца подряд и в худший месяц убыток составлял 3,85%. Эта способность управлять рисками позволила фонду экономить на величине управляемого капитала, так что инвесторы могли зарабатывать больше. Все это выглядело как машина по производству денег. И все-таки, несмотря на успехи современной теории финансов, партнеры фонда знали, что риск не может быть точно измерен и совершенно проконтролирован, а также они были знакомы с ограничениями моделей, которые они использовали.

В LTCM было много партнеров, которые хорошо разбирались в ценообразовании деривативов. Модели, разработанные в финансовой экономике, очень полезны, но, как и модели в других науках, имеют свои ограничения. Например, любой трейдер, механически применяющий формулу для ценообразования опционов, быстро бы потерял свои деньги. Практики и академики разработали много доработок к формуле Блека-Шоулза. Однако эти наработки работают хорошо только в течение определенного периода времени и могут неожиданно "рухнуть". Например, формула Блека-Шоулза после краха 1987 года делает другие ошибки, чем раньше.



Большую часть времени и для большинства приложений ограничения этих моделей не имеют значения. Тем не менее проблемы, которые имеют незначительное влияние на организации, работающие с низким плечом (leverage) могут становиться драматическими для организаций, работающих с высоким плечом. Несовершенство моделей ценообразования могло, например, позволить трейдеру заключить, что существуют возможности получения прибыли на рынках, где никого нет.

Рассмотрим спреды в доходности между облигациями с рейтингом Ваа (облигации с некоторыми спекулятивными характеристиками) и казначейскими облигациями. С 1926 года Ваа имели спред в диапазоне от 50 базисных пунктов до 800 пунктов. Финансисты-академики, используя характеристики компаний-эмитентов, находят слишком сложным объяснить, как могут быть спреды в сотни базисных пунктов. По их мнению существует одно объяснение таких больших спредов: что эти активы неправильно оценены и прямо сейчас можно сделать практически безрисковую прибыль. Либо можно сказать, что их модели упускают из вида что-то важное, другими словами, часть или даже все большие спреды являются страховой премией для компенсации держателям облигаций более высокого риска от владения ими.

Инвесторы, которые верят в теорию "неправильной оцененности" ценных бумаг, могут сделать большие прибыли на эксплуатации больших спредов, даже если эта теория и ложна. Но в конечном счете, даже если инвесторы получат компенсацию за взятый на себя риск, их сделки будут приносить убытки.



Слишком большое доверие "черному ящику"?

Хотя проблемы LTCM привлекли большое внимание общественности, падение стоимости капитала ведущих банков в течение последних двух недель августа 1998 года сделали убытки фонда менее драматичными на общем фоне. К 21 августа 1998 года, когда LTCM потерял полмиллиарда долларов, капитал Ситикорпа (Citicorp) упал более, чем на $2 миллиарда. С 26 августа по 4 сентября рыночная стоимость активов Banker Trust, Chase Manhattan, Citicorp и J.P. Morgan вместе взятых упала на $43 миллиарда или на 29%. Ясно, что в эти дни были проблемы не только у систем управления рисками в фонде LTCM. Однако важно понять, где и как эти системы ошиблись и оказались не правы.

Системы не ошиблись в предсказании того, что большие убытки невозможны. Дневное значение VaR измеряет максимальный убыток при уровне надежности в 99%, то есть при аккуратной оценке он был бы достигнут только один раз в 100 дней. Риск-менеджеры даже знали о существовании некоторой возможности девальвации и дефолта в России или оттока капитала из Бразилии.

Однако системы управления рисками не предполагали и не были подготовлены к "порочному кругу" убытков, который проявился в том, что позиции фонда не могли быть закрыты без создания дальнейших убытков, которые сами по себе усиливали бы дальнейшее расширение позиции. Порочный круг имел два критических последствия. Во-первых, это сделало однодневные измерения VaR несоответствующими действительности, потому что эти измерения основаны на предположении, что позиция может быть закрыта быстро и с низкими издержками. Во-вторых, так как убытки усиливали расширение позиции, кризис распространялся на не имеющие друг к другу отношения позиции фонда, делая, таким образом, доходы от различных позиций фонда высоко коррелированными.



В основе любой системы управления рисками лежит предсказание распределения доходов портфеля или инструмента, чьими рисками она управляет. При нормальных условиях предсказание распределения доходов намного проще: действительность просто повторяется раз за разом. Однако кризисные периоды резко отличаются: прошлые наблюдения становятся бесполезными для предсказания будущего, волатильность часто резко вырастает и корреляции становятся очень высокими (узкими).

Все это случилось в августе 1998-го. Некоррелированные до этого позиции фонда LTCM неожиданно стали высоко коррелированными. В одно мгновение модели, основанные на подгонке под прошлые данные, стали не способны понижать риск быстро и с низкими затратами. Фундаментальной предпосылкой большинства моделей управления рисками является то, что отрицательные события появляются случайно - факт появления сегодня большого убытка не означает, что высока вероятность появления большого убытка завтра. К сожалению, в августе 1998 года события, о которых модели управления рисками говорили, как о маловероятных, случались несколько раз в неделю.

Неправильные предпосылки?

Между временем создания LTCM и 1998 годом финансовый мир существенно изменился, частично благодаря LTCM, а частично благодаря роли регулирующих органов. Эти изменения объясняют большинство из того, что случилось с LTCM.



LTCM был финансовым новшеством. Способ, которым он зарабатывал деньги, был настоящим чудом в финансовом инжиниринге. К сожалению для партнеров фонда, LTCM появился в мире, где присутствует конкуренция. Оказалось, что тяжело держать в тайне слишком хорошую идею. "Ненормальные" прибыли LTCM сразу привлекли внимание к финансовому сектору, на котором работал фонд. Это отрицательно повлияло на LTCM из-за трех причин. Во-первых, сразу же создалось большое число имитаторов действий LTCM. Во-вторых, излишнее внимание стало оказывать давление на LTCM, чтобы он продолжал показывать большие прибыли в условиях, когда это стало невозможным. В-третьих, это сделало рынки менее ликвидными для деятельности LTCM.

Представьте себе влияние имитаторов на стратегии LTCM. Предположим, что LTCM находит, что доходность по ценной бумаге слишком высокая. Он выходит на рынок и начинает покупать эту бумагу, тут же хеджируя риск. Когда имитаторы делают то же самое, цены на бумагу повышаются, уменьшая возможности получения прибыли для LTCM, хотя он первым их определил. Эффект от действий имитаторов сразу понижал и размер сделки, которую мог совершить LTCM, и уменьшал его прибыли от этих сделок.

В 1997 году инвесторы фонда заработали 17%, что было более чем в два раза ниже их доходов годом ранее. Традиционные позиции на спредах в доходностях стали менее прибыльными. Чтобы повысить доходность капитала, LTCM уменьшил капитал фонда и начал работать на рынках, которые казались сомнительными: Российские ГКО и вторичный рынок акций.

Партнеры фонда могли иметь ясные причины для таких действий. Однако, эти позиции имели мало отношения к эксплуатируемым ими стратегиям на инструментах с фиксированным доходом, каковыми все-таки являлись спреды. На этих новых рынках LTCM мог найти множество других участников, чьи знания и умения по крайней мере были бы равны знаниям и умениям партнеров и трейдеров фонда. (Например, партнеры LTCM имели много научных публикаций, но не совершали ни одной сделки на вторичном рынке.)

LTCM таким образом открыл новые позиции, результаты от которых были более зависимыми между собой, чем доходы от его более ранних позиций. Тем не менее, важно обратить внимание на то, что более традиционные позиции (на инструментах с фиксированным доходом) принесли бы больше убытков в августе и сентябре 1998 года.



Однако насколько об этом можно судить, системы управления рисками в LTCM не смогли заметить эти изменения, пока не грянул 1998 год. Недостатки управления фондом LTCM следовало заметить еще в начале года, однако не было явных причин сделать это. Это показывает, что финансовые компании-имитаторы, думая, что прошлые успехи LTCM будут повторены ими, очень малое внимание уделили безопасности, когда рынки изменились против них.

Имитаторы также оказывали другое влияние на LTCM. Они изменили природу рынков, на которых он торговал. Вместо того, чтобы действовать в изоляции, LTCM стал лидером во главе управляемой им толпы. Что делал фонд, то делали и имитаторы. Таким образом, фонд стал сталкиваться с бедными рыночными условиями, когда он должен был выходить из позиций, потому что он делал это не в одиночку. LTCM частично распознал это, используя корреляции для измерения собственного риска. Эти корреляции оказались больше исторических значений.

Современная теория финансов предполагает, что на рынке существует конкуренция, так что инвесторы или компании могут принимать цены как нечто данное и просто реагировать на них. Фундаментальная работа Мертона и Шоулза основана на этой предпосылке, так же как и все последующие исследования в области ценообразования деривативов. А еще в 1998 году цены, по которых LTCM мог делать сделки, зависели от того, что рынок думал о том, что LTCM мог или думал делать при этих ценах. Традиционное измерение риска, предполагающее, что можно делать сделку без существенного влияния на уровень цен, таким образом, стало бесполезным. Краткосрочные измерения риска в LTCM учли некоторые из этих эффектов, но протяженность, в течение которой эта зависимость отражалась на позициях фонда, стала сюрпризом для менеджеров фонда. Проблема стала критической после удара рыночных событий в августе 1998 года, после чего фонд приобрел свою печальную известность.



Регулирующие органы и кризис

Проблемы LTCM были усилены влиянием регулирующих органов, которые требовали от банков использовать модели управления рисками для стабилизации капитала. Это виртуально гарантировало, что резкие повышения волатильности заставляли бы банки уменьшать свои торговые портфели. Фактически эффект от регулирующих органов принес ухудшение благодаря тому, что множество собственных стратегий были сложными и заставляли топ-менеджмент повернуться спиной к проблеме все возрастающей макроэкономической неопределенности. В результате финансовые институты из стабилизирующей силы превратились в дестабилизирующую.

Финансовые посредники делают деньги на предоставлении ликвидности. Как только инвесторы хотят открыть позицию, финансовые посредники получают премию за предоставленную на эту сделку ликвидность. Поэтому можно было ожидать, что в августе 1998 года финансовые посредники делали бы прибыль на переносе позиций, которые инвесторы должны были покинуть. Однако, потому что требования к капиталу посредников повышались с увеличением волатильности, финансовые институты сами должны были закрывать свои позиции. Вместо того, чтобы предоставлять ликвидность, финансовые посредники стали ее потребителями, к этому их склонили требования регулирующих органов. В результате, убытки в России заставили их продавать ценные бумаги на других рынках, распространяя финансовую инфекцию.

Предоставление ликвидности в августе 1998-го должно было быть очень прибыльно, но участники рынка, кому следовало бы быть поставщиками ликвидности, остались в стороне от событий. Неспособность извлекать преимущества от таких прибыльных возможностей сама по себе является неудачей риск-менеджмента.

Рыночная стоимость



С момента своего основания LTCM придерживался экстремально консервативного подхода. Чтобы минимизировать риск, в который его финансирование было бы втянуто, фонд финансировал себя через срочные контракты. Без срочного финансирования, кризис был бы более драматичным и более сжатым во времени. Чтобы минимизировать риск контрагентов, фонд выбирал деривативы, которые были "в рынке" каждый день. Другими словами, не было бы контрагентов, задолжавших LTCM большие суммы, потому что ежедневные прибыли и убытки урегулировались бы, как только они возникали.

В августе 1998 года, как только спреды расширились, LTCM получил рыночные убытки: пока ценные бумаги, по которым он был "в лонге", теряли стоимость, другие ценные бумаги, по которым он был "в шорте", увеличивали стоимость. Если LTCM был прав относительно движений рынка, это было бы временной проблемой, которая в любом случае не понизила бы прибыльность его стратегий: ценные бумаги, которые он купил были недооценены и эта недооцененность исчезла бы к моменту погашения ценных бумаги или даже раньше.

Метод работы LTCM на бумагах с рыночной стоимостью, объединенный с понижением в рыночной стоимости его позиций, стал причиной исчезновения его денег. Хотя LTCM правильно требовал от своих инвесторов вкладывать деньги на длительный срок для получения преимуществ от стратегий конвергенции, фонд попал в ситуацию, когда разорение могло бы наступить раньше, чем конвергенция доходностей была бы достигнута. Это может быть хорошо, что LTCM был прав, что выбрал контракты с рыночной стоимостью, но однажды стратегия, основанная на хеджировании провалилась, потому что хеджеры не могли больше работать при их требованиями к ликвидности.

Как сделать лучше

По большому счету события августа и сентября 1998 года показали, что риском можно управлять. Несмотря на драматические изменения на рынках, ни одна инвестиционная компания или банк в развитых странах не разорился. Деривативы сыграли значительную роль в помощи множеству этих институтов захеджировать их риски. Ни одна из причин награждения Мертона и Шоулза Нобелевскими премиями не была оправдана событиями августа и сентября 1998 года.



В тоже самое время эти события ясно показали, что риск-менеджмент является частью социальных наук. Что делает социальные науки различными друг от друга, так это то, что объект их изучения меняется во времени, в этом случае частично благодаря финансовым инновациям. Понимание этих изменений и того, как они влияют на риск, является критическим во времена большой неопределенности. Риск-менеджмент - это не точная наука, он не может быть таковым, потому что прошлое никогда не повторяется в то же самом виде. Будущие риски не могут быть поняты без понимания экономических сил, которые влияют на них - этому не учат на физфаках или инженерных школах. Однако, понимание рисков имеет значение только если это понимание используется для создания ценностей. Это значит, что управление риском не может быть независимым от понимания прибылей, которые получаются от взятия на себя такого риска. Итак регулирующие органы, действуя под девизом "контроля риска", заставили финансовые институты отказаться от получения возможных прибылей, и тем самым сделали финансовую систему менее стабильной.

post-444755-0-07230500-1435744199_thumb.jpeg

Link to post
Share on other sites
RamAdis

[spoiler=​Юные годы Виктора В.]Тут пару недель назад в комментарии к одной из публикаций о детстве и юношеских годах известных миллиардеров тов. Pasechnik упрекнул меня, что недостаточное, мол, внимание уделяю отечественным ударникам капиталистического труда. Претензия была принята, исправляюсь делюсь с вами материалом Forbes Life, который подготовил несколько публикаций о студенческих годах нынешних олигархов. Сегодня речь пойдет о Викторе Вексельберге (рассказ от первого лица).



Безусловно, я хотел поступать в МГУ. Живя в Дрогобыче, я даже учился в заочной школе мехмата — тебе присылали задачи, ты их решал и отсылал назад. Экзамены на мехмат, в Физтех и МИФИ были раньше, чем во все остальные вузы, — чтобы попробовать поступить туда, а если не вышло, пойти в вуз попроще. Но учителя и старшие товарищи отговорили меня от этого «упражнения», сказали: если не хочешь испортить себе психику и сильно расстроиться, иди сразу в МИИТ.

По понятным причинам: фамилия у меня «слишком сложная».К тому же у меня уже жил в Москве знакомый с соответствующей фамилией — Вернер, наши родители дружили, и он поступил в МИИТ, пройдя именно этот путь — его срезали на экзаменах в МГУ. Я увлекался математикой и по его рекомендации пошел на факультет «Автоматика и вычислительная техника», специальность «Автоматизированные системы управления». У меня не было золотой медали — по той же «понятной» причине (в аттестате — все пятерки, а медаль не дали), поэтому пришлось сдавать все экзамены, но это не составило особого труда: я сдал письменную и устную математику на пятерки, а за сочинение получил тройку. Я ведь все-таки учился на Украине, и, видимо, всякие «украинизмы» повлияли на качество изложения. Но балл у меня все равно был проходной, поскольку средний балл аттестата был пятеркой.



Наше 4-е общежитие находилось в Огородном проезде, рядом с Останкинским мясокомбинатом. Первые два года общежитие было мужским, в комнате нас было четверо. Один — бесконечный студент, пятикурсник лет тридцати, после армии, учился к тому времени уже лет девять. Грузин, грузинский еврей, если быть точным, у него, кстати, интересная судьба — он женился на будущей чемпионке мира по шашкам. Еще два третьекурсника, среди которых был и мой товарищ Вернер.

Самое яркое впечатление того времени — мы всегда спали с открытым окном, а моя кровать, как самого молодого, стояла у окна.

Зимой я просыпался, засыпанный снегом. Ну и конечно, все время горел свет. У нас не было какого-то графика выключения света, поэтому, если старшие товарищи готовились к чему-то, они не обращали внимания на то, что младший спит. Так что спать при свете я научился в общежитии.

Жизнь в общежитии требует настроя на общественный формат. Все время нужно решать бытовые проблемы, то есть вступать в коммуникацию с соседями. При такой степени доверия дружба возникает неизбежно. Мой ближайший партнер по бизнесу Леонард Блаватник жил в соседней комнате. Мы учились в разных группах, но на одном потоке.



Леня очень увлекался театром. Тогда, чтобы попасть на Таганку или в «Современник», надо было ночь стоять на улице за билетом. Еще спорт, мы с ним играли в футбол. Ходили на кинофестивали. Другие мои партнеры по бизнесу — тоже институтские друзья. Они были москвичами, Володя Кремер учился со мной на одном курсе, а Женя Ольховик — на два года старше. Это мой институтский круг общения, появились вот такие тесные дружеские отношения и сохранились на всю жизнь. Правда, Леня одним из первых женился, и это его немножко вырвало из компании.

Для меня вообще институтский период был открытием мира, потому что Дрогобыч и Москва — это все-таки два разных мира.

Я открыл для себя театры, реальную литературу, запрещенную литературу, я открыл для себя — что очень важно — другую музыку и другой формат, Клуб самодеятельной песни. Все это в институте. Я с Владимиром Высоцким познакомился у нас, в МИИТе, когда он приезжал на концерт. И это мир, который до сих пор со мной. Это строительные отряды, это БАМ, это знакомство с женой. Она училась со мной на одном курсе. Познакомились мы в стройотряде и через год поженились.

В те времена общественная активность — это комсомол. А я с детства был человеком активным, так что еще в школе стал секретарем комсомольской организации. Соответственно, в институте я тоже был замсекретаря комитета по идеологии, как ни странно. Это неизбежно давало мне возможность быть вовлеченным в разнообразные форматы общественной жизни — как хорошие, так и плохие.



На втором курсе я стал — была такая должность — старостой этажа в общежитии. Это серьезно. Это организация жизни студенческого сообщества, в значительной степени связанная с соблюдением порядка. Ребята любили погулять и поразвлечься, гулянья были круглосуточными, особенно в сессию или после. Так что должность старосты этажа сильно обогатила меня в смысле коммуникации в критических ситуациях и вообще наложила определенный отпечаток.

А еще мы ездили на картошку — студенчество тогда обычно начиналось с поездки на картошку. Был конец 1970-х годов, эпоха расцвета эмиграции. На нашей специальности состав людей был с определенными «национальными особенностями», и, вообще говоря, они не были особыми сторонниками работы в любых условиях и напряженно. А вот поговорить, подискутировать о том, почему этого не надо делать, — это с удовольствием. Нас отвратительно кормили, условия жизни были жуткие, и в какой-то момент группа ребят сказала: «Нет, в таких условиях мы работать не будем. Мы бастуем». Шутки шутками, но они побастовали пару дней, а потом их отозвали в Москву и исключили из института. Для меня, как человека комсомольского, это было вызовом. Я пытался вступиться, говорил, что это беспредел, что так нельзя. История пошла наверх — вплоть до партийных организаций. Все-таки забастовка для Советского Союза — это вызов обществу. В итоге пару человек удалось отбить, но пятерых исключили из института. Почти все они потом эмигрировали.



Окончание института было для меня очередным испытанием. У нас была система распределения и такое понятие, как приоритетный список. То есть распределение выглядело якобы демократично: кто лучше учился, тот имел право выбрать место работы первым. Составлялись списки, по принципу — средний балл учебы плюс максимум 1 балл за общественную деятельность. У меня было, как сейчас помню, 5,85, и я шел первым с большим отрывом. Списки вывесили за месяц до распределения — шикарный набор московских НИИ. Я сразу выбрал место, куда хочу пойти работать, и чувствовал себя абсолютно спокойно. Распределение выглядело так: съезжались представители организаций, ты сообщал о намерениях, тебя вносили в список и знакомили с представителем организации. В день распределения я захожу в кабинет к декану и говорю: «Я такой-то, хочу пойти в соответствующий институт», а там два места было предусмотрено. В кабинете сидит представитель не института даже, а Министерства, как сейчас помню, среднего машиностроения.

Он вдруг побледнел и спрашивает: «Вексельберг?»

Смотрит на листок — действительно два места. Но говорит декану: «Знаете, у нас два места, но в последний момент одно сократили, а на одно у нас персональная заявка. Извините». Я выхожу. Декан меня успокаивает: «Ладно, не расстраивайся. Посмотри, может, что-нибудь еще». В общем, я заходил три раза. И три раза оказывалось, что все места заняты. В результате я распределился в конце списка в какой-то безвестный институт. Приехал, мне предложили работу в бухгалтерии. Тогда я пошел к декану и сказал: «Дайте мне свободный диплом (диплом без распределения), и я буду сам искать себе место в жизни».



Родители были очень озадачены, папа нашел каких-то знакомых, знакомые нашли знакомых, и оказалось, что есть конструкторское бюро, в котором замом по науке работал человек по фамилии Лямц — он согласился взять меня инженером в вычислительный центр. Оттуда и пошла уже моя история.

Бюро конструировало насосы — те самые погружные насосы, которые используются для добычи нефти. Моя работа была связана с разработкой программного обеспечения для этих насосов, их конструирования и эффективной эксплуатации. Мы должны были ездить по нефтяным месторождениям и изучать их. И я, конечно, не мог себе представить, что потом стану владельцем некоторых из них. У меня не было ни малейшего предчувствия, что когда-то в жизни буду заниматься частным бизнесом.

В институте у нас, конечно, была возможность подрабатывать. Например, делать какие-то вещи на кафедре, связанные с наукой. На последнем курсе я получал больше денег, чем когда вышел на работу. Работал на кафедре, на ставку чего-то там делал дополнительно, чего-то даже читал на младших курсах, плюс стипендию повышенную получал. Можно сказать, что некоторая предпринимательская жилка во мне зарождалась в начальной форме. В то время я уже был женат, у нас был ребенок, так что денег все равно не хватало. Иногда я отвлекался от науки и подрабатывал на Останкинском мясокомбинате и у тещи на кондитерской фабрике — в основном грузчиком.



Я с Западной Украины, помню, у нас там были всякие хитрые доступы к каким-то относительно редким вещам — пластинкам, джинсам. У меня было много знакомых, кто имел родственников в Америке, в Канаде. В принципе, можно было что-то привезти, заработать на этом 10 рублей и пойти с друзьями в ресторан выпить. Но бизнесом это назвать сложно.

Мне повезло с учителями. У нас в институте была, не побоюсь этого слова, великая женщина — Елена Сергеевна Вентцель, известная писательница с псевдонимом И.Грекова, умнейшая преподавательница по матстатистике. Прикладную математику преподавал грузин — Кикодзе Эрг Багратович. Каждую свою лекцию он сопровождал философскими обобщениями, а последняя была своеобразным напутствием. В ней было много правил, я их до сих пор помню и ценю. Например, одно я повторяю всем своим работникам: «Коллеги, если ваше представление не совпадает с действительностью, меняйте представление».

post-444755-0-68117300-1435915723_thumb.jpeg

Link to post
Share on other sites
RamAdis

[spoiler=​Новояз трейдеров (Т-Я)]Тариться – покупать. Например: «Вчера я затарился на полную катушку».

Татары – акции «Татнефти». «Как татары рванули!»

Телек, тело – акции «Ростелекома». Сегодня тело раздают – сегодня происходит интенсивная продажа этих акций.

Телекомы – собирательное название акций российских телекоммуникационных компаний.

Телефончик – брокерская компания, которая не выполняет заявки клиентов на торговой площадке, клирингуя их у себя внутри.

Тельняшка – период в жизни спекулянта, когда прибыль чередуется с убытками.

Теханал – технический анализ.

Технарь – технический аналитик.

Техника – технический анализ. «По технике было видно …».

Тигр – опытный спекулянт, действующий из засады. Он выходит на рынок редко, но метко.

Тонна – одна тысяча контрактов. Например: «Он открыл две тонны ЮКОСа».

Топить – агрессивно продавать какую-либо бумагу.

Топор – маркет-мейкер. «Главное в нашем деле – не попасть под удар топора».

Торговать через ордера – выставлять преимущественно простые лимитированные заявки.

Торговля мимо свечей – это такой стиль совершения операций, при котором торговец покупает или продаёт, не дожидаясь окончания формирования свечи. Соответственно сигналы, получаемые от свечного графика, при такой торговле могут быть недостоверными.

Торговля мимо денег – торговля с убытком.

Тотальная покупка (продажа) – согласно терминологии В. В. Гаевского, три лота (контракта).



Точило – движение рынка в коридоре цен, вялый рынок в горизонтальном тренде. «И начали у него на этом точиле отбирать деньги».

Трейд – (от англ. “to trade” – торговать) – торговля, совершение операций, сделка.

Туземец – краткосрочный спекулянт. Есть такие люди, которые могут торговать только на коротких временных промежутках. Их называют «туземцы». Почему? Потому что у них туземное мировоззрение. Они должны видеть результаты своего труда здесь и сейчас. Почему во многих странах Африки периодически случается голод? Понимаете, туземцы просто не могут посеять пшеницу и несколько месяцев ждать всходов. Они этого не понимают. А вот доить коров – это другое дело. Ты подоил корову, и получил молоко, которое выпил здесь и сейчас. А сеять пшеницу, обрабатывать поля … Корову можно пощупать, погладить – вот она, перед тобой, тёплая и мягкая, здесь и сейчас. Именно поэтому до сих пор в таких странах, как Гана, Того, Бенин, Свазиленд до сих пор домашний скот выступает в роли денег. Подобно жителям этих стран, многие российские спекулянты торгуют так, чтобы видеть результаты своего труда здесь и сейчас – то есть, открылся внутри дня, закрылся внутри дня, приехал в брокерскую фирму, снял деньги со счёта и загулял с друзьями, здесь и сейчас. А заниматься долгосрочными инвестициями – это как ждать всходов пшеницы.

Тумбочка – наличные резервные деньги, которые хранятся дома «в тумбочке» (иногда называются ещё «тумбочкины деньги»). «Настал ли момент тащить на рынок тумбочкины деньги»? «Имей не одну, а две тумбочки, на всякий случай».

Тупняк – состояние трейдера, возникающее после длительной непрерывной торговли. Характеризуется общей психофизиологической утомлённостью и умственной слабостью. В состоянии Т. трейдер не способен принимать правильные торговые решения. Лучшим лекарством от Т. служит отдых.

Турбоулёт – резкое движение вверх по какой-то бумаге.

Турбофишка – резко растущая бумага.

Тяга – 1) мотив игры на повышение или понижение, например «Нефть за океаном стоит, на рынке тяги нет, вот и болтаемся с утра плюс-минус полпроцента»; 2) сильное движение цены, например, «Тяга пошла – открывай лонги».

Тяжёлые бумаги, тяжёлые фишки – 1) акции, рыночная стоимость одного лота которых относительно велика; 2) инертные, не очень подвижные бумаги.

Тяжёлый рынок – такой рынок, на котором практически нет открытых шортов, и, следовательно, цена может расти преимущественно за счёт новых покупок.

Тянуть – это слово употребляется в двух значениях:

2) для характеристики поведения игрока на рынке. Если он тянет позицию, это значит, что он держит ее достаточно длительное время.

У



Угадалово или гадалово – ситуация на рынке, когда цена движется синхронно с каким-то показателем, например, с ценой на нефть, и многие краткосрочные спекулянты пытаются угадать, куда пойдёт нефть, чтобы открыться в нужную сторону. Таких торговцев называют угадальщики.

Угореть – проиграть.

Удар из другого масштаба – ситуация, когда на рынке начинается сильная тенденция. Многие игроки не успевают на нее среагировать и несут убыток. Очень часто удар из другого масштаба получают скальперы. Это происходит, когда крупный игрок начинает активно продавать или покупать. Удар из другого масштаба называется так потому, что когда игрок скальпирует, то он сосредотачивается на относительно мелком масштабе игры: он смотрит на внутридневной график максимум за пару дней, а решения принимает, исходя из конфигурации ценовых движений максимум за пару часов. Крупный же игрок очень часто перед выходом на рынок анализирует движение цен за довольно значительный временной интервал: несколько месяцев, или даже несколько лет.

Уйти в минус – то же, что и выйти в минус.

Укатать – опустить цену вниз. Рынок могут У. либо крупный оператор, либо участники «корнера», либо поддавшиеся панике мелкие спекулянты.

Улететь – этот глагол характеризует движение цены. Когда она улетела, то значит, за короткое время сильно изменилась. Термин У. чаще всего применяется для характеристики восходящего движения.

Улететь в другую манвантару – это словосочетание означает резкий рывок цену вниз или вверх. На рынке полностью меняется обстановка. Игрокам приходится заново перестраиваться. Представим себе, что в течение полугода цена на акцию колебалась в диапазоне 35 – 40 р. Если за две недели рынок вырастет, скажем, до 100 р., то про такую ситуацию на бирже скажут: «Цена улетела в другую манвантару». Можно утверждать, что после того, как цены улетели в другую манвантару, на рынке начинается новая эпоха. В философии индуизма Манвантара – период активного, проявленного состояния Вселенной.

Улететь в солнечное лето – это крылатое выражение означает ситуацию, когда цена совершает значительный рывок вверх.

Упереться в планку – это словосочетание применяется для характеристики ситуации, когда сделки проходят по планке.

Утка – непроверенная, часто ложная информация. Проглотить утку – означает «поверить в ложную информацию».

Утонуть в вариационной марже – крупно выиграть на фьючерсах.

Уход с рынка – завершение операции, закрытие позиции.

Уйти в ночное, уйти на ночь, уйти в ночь – оставить маржевую позицию на следующий торговый день. «Ушёл в ночное в надежде поймать пичок… И что ты думаешь? На утро отодрали так, что мало не показалось».

Ф



Фигура – сто базисных пунктов. Например, на рынке акций «РАО ЕЭС России», где один базисный пункт равен 0,1 копейке, Ф. – это 10 копеек. Если эти акции вырастут с 8,10 р. до 8,20 р., то на бирже скажут, что «РАО ЕЭС выросло на фигуру».

Физик – клиент брокерской фирмы – физическое лицо. «С этими физиками одна головная боль».

Фишка – ценная бумага, акция.

Флэт (от англ. “flat” – плоский, ровный, скучный, однообразный) – горизонтальный коридор цен.

Фондовик – работник фондового рынка, участник торгов на фондовом рынке.

Форумчане – участники форумов трейдеров.

Фьючерист – торговец фьючерсами. «Фьючеристы – это же психи».

Х



Ход – движение курса какой-то ценной бумаги с одного уровня на другой. «Там был ход до исторических максимумов».

Хозяин – крупный, агрессивный спекулянт, маркет-мейкер.

Ц



Цена ушла – ситуация на рынке, когда на момент исполнения поручения цена изменяется. Например, клиент звонит брокеру и говорит: «Купи мне десять лотов по двести шестьдесят». Брокер вводит заявку клиента в торговую систему, но после того, как она туда попала, цена предложения составляет уже не двести шестьдесят, а двести шестьдесят два. Брокер звонит клиенту и говорит: «Цена ушла. Предложение теперь на уровне двести шестьдесят два». Кроме того, иногда цена может уйти, пока игрок пребывает в раздумье.

Ч



Часы, часовики – графики часового масштаба. «У татар голова на часах» – по акциям «Татнефти» в часовом масштабе присутствует фигура «голова и плечи».

Чатлане, чатисты – участники чатов трейдеров.

Чемодан – инвестиционный портфель.

Черепашки – см. скальперы.

Черновик – нерешённые личные, «домашние» проблемы торговца, которые влияют на его поведение и финансовое состояние, но о которых его коллеги не должны ничего знать.

Ш



Шип – резкий рывок цены с последующим откатом внутри дня (реже между дней). «Лучше закрываться на шипах, чем на стопах».

Шортануть высоко взлетевшую свинью – успешно продать на внутридневном максимуме во время восходящего тренда и заработать несколько пунктов на откате. Этимология этого выражения восходит к английскому “pic a pig”, что означает «поддеть копьём свинью». На некоторых рыцарских турнирах перед началом поединков высоко подбрасывали поросёнка. Рыцари старались поймать его на пику. Отсюда и жаргонное выражение.

Шортиться (от англ. “short position”, “short” – короткая позиция) – открывать короткие позиции.

Шортобус – собирательное название держателей коротких позиций. Проверка билетов в шортобусе – резкое движение цены вверх, на котором наиболее нервные и нетерпеливые пассажиры шортобуса начинают крыться по стопам.

Шортокрыл – мифическая птица, которая прилетает на рынок, когда держатели шортов начинают закрываться. Из чата трейдеров: «Баба Рая на шортокрыле долетела почти до средней часа и отвалилась, купцов пока стратегических не нашлось».

Шорты (от англ. “short positions”) – короткие позиции. Некоторые исследователи считают, что слово “short” является сокращённым от “shortage” – дефицит в бухгалтерском балансе, образующийся при продаже какого-либо актива с обязательством его обратного выкупа. Здесь мы сталкиваемся с английской игрой слов.

Э



Эллиотчик – поклонник волновой теории Эллиотта.

Энджоить – выигрывать, радоваться от выигрыша (от англ. «to enjoy» – радоваться).

Ю



Юрик – клиент брокерской фирмы – юридическое лицо.

Я



Яблоко – разворотная модель внутри дня, состоящая из двух бугорков – по внешнему виду напоминает верхнюю часть яблока.

Яма – 1) локальный минимум цен. 2) часть операционного зала биржи, где брокеры и трейдеры заключают сделки.

Ярд – один миллиард рублей.

post-444755-0-99515900-1436100998_thumb.jpeg

Link to post
Share on other sites
RamAdis

[spoiler=​День рождения зеленого]Американский доллар – достаточно молодая валюта. Сегодня ей исполнилось 230 лет. Зато хоронят ее чаще, чем какую-либо другую денежную единицу. Краткую историю этих похорон в своем эссе от 2011 года «Краткая история доллара» описал глава компании New World Economics Натан Льюис. Делюсь с вами его работой.



Некоторые утверждают, что дни доллара сочтены. Может, и так. Давайте обратимся к долгосрочной истории доллара, и посмотрим, как мы докатились до сегодняшней ситуации.

Слово «доллар» возникло в городе Йоахимсталь в Богемии (территория Чехии). Начиная с 1518 года, серебро с рудников возле Йоахимсталя отливалось в серебряные «талеры», стандартный вес которых составлял 29,2 грамма. («Thal» по-немецки означает «долина»).

Постепенно правительства по всей Европе стали использовать эту стандартизированную монету при торговых расчетах. Серебро появлялось из разных мест, и множество разных правительств выпускали серебряные монеты, но все они были, в основном, идентичны. Европа жила по долларовому стандарту.



Испанский серебряный доллар пришел из богатых рудников испанских колоний в Новом свете, особенно в Мексике. Испанский доллар стал самой распространенной монетой американских колоний, хотя ходили там и серебряные доллары со всей Европы.

В 1792 году, после Американской революции, Конгресс ввел европейский «талер», или доллар, в качестве стандарта в новых Соединенных Штатах. Они соблюдали стандартную для Европы практику, только американский доллар был немного легче оригинального талера и весил 27,0 граммов серебра.

В то время соотношение золота и серебра почти не менялось веками. Такая система была известна как «биметаллическая». 15 или 16 унций серебра были равны по стоимости одной унции золота. Таким образом, система серебряного «талера» была, в определенном смысле, системой золота.

Со временем золото стало основной денежной базой вместо серебра. Британия перешла на «монометаллическую» (только золото) систему в 1816 году. Соединенные Штаты возвысили золото в 1834 году, хотя монометаллизм, как в Великобритании, не был принят до 1900 года.



Закон о чеканке монет 1834 года установил стоимость доллара США на уровне $20,67 за унцию золота, или 1/20,67 часть унции. Это приблизительно равняется 1,5048 грамма золота.

Таким образом, мы видим, что «доллар» примерно как 1,5084 грамма золота, или $20,67 за унцию, имеет историю, которая уходит корнями в начало 16-го века и охватывает всю Европу. «Доллар» оставался неизменным в течение 415 лет, до 1933 года.



За это время проводилось множество экспериментов с плавающими бумажными валютами. Американские колонии пережили волну гиперинфляции в 1740-е годы, а затем повторную волну в 1780-е. Во время Гражданской войны произошла еще одна девальвация. Однако, когда нестабильность уходила, они снова и снова возвращались к стабильному золотому доллару. (График отражает гиперинфляцию 1780-х годов, но не более ранние эпизоды).

Первая постоянная девальвация доллара США произошла во время Великой депрессии. В 1933 году стоимость доллара уменьшилась до $35 за унцию, или до 1/35 части унции (0,8887 грамма).

Введение плавающих валют в 1971 году было чем-то вроде несчастного случая. Это было незапланированное последствие политики «легких денег», проводимой Ричардом Никсоном в 1970 году, и предполагалось как временная мера. Однако, как мы можем видеть, для Западной цивилизации эта мера стала одним из самых масштабных изменений за последние 500 лет. Вскоре доллар потерял около 90% своей стоимости и стабилизировался на уровне $350 за унцию в 1980-е и 1990-е годы. Некоторые экономисты называют этот период относительной стабильности «Великим выравниванием».

Этот период «Великого выравнивания», очевидно, закончился. Теперь мы находимся в новой эре обесценивания валюты, окончательный исход которой пока не наступил.



Капитализм, как мы его знаем, базировался на основании стабильного доллара. Я уверен, что, со временем, система плавающих валют, существующая со времен Никсона, будет считаться кощунством. В своей книге Золото: настоящая и будущая валюта я доказывал, что возвращение к первоначальным реалиям капитализма исторически предопределено. Единственный вопрос – когда это произойдет.

Россия, Китай и другие дальновидные страны уже готовятся к системе, которая заменит доллар. На встрече стран G8 в июле 2009 года российский президент Дмитрий Медведев, держа в руках золотую монету весом в половину унции, назвал ее примером «будущей единой мировой валюты».



Американцы, как всегда, не обратили на это внимание. Однако я гарантирую, что все остальные мировые лидеры уловили намек.

post-444755-0-46353900-1436255787_thumb.jpeg

Link to post
Share on other sites
RamAdis

[spoiler=​Как потратить миллиард]Я понимаю, что перед большинством из нас стоит вопрос, как заработать миллиард или хотя бы миллион. Но есть люди, которые больше озабочены тем, как его потратить. И, конечно, есть те, кто готов помочь в решении подобной проблемы. И находят для этого весьма оригинальные способы. Подробнее о них – в сегодняшнем обзоре.



Есть такие миллиардеры, которые от нечего делать спускают деньги в никуда. То есть не о планете заботятся или, скажем, благотворительностью заняты, а просто развлекаются. Но есть и интересные инвестиции. Вот и посмотрим, какие именно. Как можно красиво и роскошно потратить свои кровные?

Полететь в космос



Вот это мечта так мечта! А в принципе, чем еще заняться, если все земные дела можно сделать по щелчку пальцев и даже без своего особого участия?

Ричард Брэнсон основал собственную компанию Virgin Galactic, которая даст возможность видеть космос не только богачам, но и простым людям. До сих пор лишь космонавты и обучающиеся специалисты могли посетить шаттлы. Ну, или заплатить почти 20 миллионов долларов, как сделал Деннис Тито, чтобы получить местечко в корабле «Союз». У Ричарда просто-таки гуманистическая миссия. Люди могут позволить себе полет при условии оплаты билета стоимостью в 250000 долларов. Ну, все-таки не 20 миллионов! Уже более 600 человек на очереди, и все они планируют принять участие в научно-познавательных полетах.

Построить собственный город на искусственном острове



Питер Тиль, который сделал состояние на сайтах PayPal и Facebook, инвестировал тучу денег в постройку плавучего мини-города. Компания Seasteading создает гигантские платформы, суверенные города, где можно быть президентом, королем, да хоть Богом. Селишь людей и играешь в собственную живую цивилизацию. Хочешь — создавай законы. Хочешь — выгоняй всех. Главное, желающих найти!

Заказать частные концерты только для тебя одного



Кто согласится на такие условия? Доподлинно известно, что Бейонсе, Эми Уайнхаус и Том Джонс — соглашались. Кстати, есть и принципиальные звезды, которую за денежку по-шутовски не пляшут (за что им лично от меня низкий поклон).

Построить собственный небоскреб



Это, кстати, вполне целесообразная инвестиция и при этом возможность выразить себя в полной мере. Так и поступил, например, очень богатый человек в Индии, Мукеш Амбани. Он выстроил этот удивительный дом для своей семьи. Небоскреб состоит из 27 этажей, включает квартиры для всех членов большой семьи, спортивный клуб, бассейн, кинотеатр, медицинский центр, магазин. Он потратил больше миллиарда долларов на строительство. В нормальном состоянии здание поддерживают 600 человек (и это, не считая сотрудников заведений в доме).

Создать собственную спортивную команду



Миллиардер Росс Браун купил команду Honda для участия в гонках Формула-1. В 2009 году это была незначительная инвестиция, но потом расходы кардинально возросли. Ежегодно он тратил 100 миллионов долларов, чтобы разрабатывать новые модели авто, инвестировать в обучение спортсменов, вообще прокачивать и рекламировать свой клуб. И зарабатывал на выигрышах, конечно. В 2014 году Росс продал команду за 170 миллионов долларов и вышел на пенсию, оставшись активным наблюдателем и любителем гонок.

Арендовать страну на несколько дней



Надоело арендовать люксы и пентхаусы? Да и не нужно мелочиться: сразу возьмите в аренду целую страну. Например, княжество Лихтенштейн с 2011 года можно брать в аренду за 70000 долларов за ночь. Что вы получите? Специально для вас сделают дорожные знаки и валюту в вашу честь. Полиция будет на вашей стороне (если вы, конечно, не убивать приехали). Глава государства продегустирует с вами вино из лучших погребов. А еще вам вручат символический ключ от страны.

Сделать мир лучше



Это не трата денег в никуда, это по-настоящему благое дело. И, наверное, самыми великими примерами для человечества стали Билл Гейтс и Уоррен Баффет. Вместе они инвестировали 50 миллиардов долларов на благотворительные проекты, повышающие качество образования в развивающихся странах, на медицинские проекты, например, позволяющие упростить доступ к противозачаточным средствам и жизненно необходимым медпрепаратам. На проекты по вакцинации и на многие другие. Это дело, это серьезно!

Поставить собственный банкомат у себя дома



Баскетболист ДеШон Стивенсон очень занятой мужчина. Настолько занятой, что ему лень ходить в банк и снимать деньги с карты. Он поставил банкомат у себя дома, который наполняется 20000 долларами каждый месяц. За снятие наличных с карты списывается 4,5 доллара.

Исследовать дно океана



Чудесная и достойная затея Джеймса Кэмерона (режиссера «Аватара» и «Титаника»), результаты которой мы увидим очень скоро в фильме «Вызов бездне 3D». Для погружения Кэмерон собственноручно курировал создание подводной лодки Deepsea Challenger, на которой спустился в Марианскую впадину (мечта всей жизни, между прочим!) и снял чудесный познавательный и красивый фильм.

Построить роскошное бомбоубежище



Множество людей в этом мире всерьез озабочены возможностью атомной войны, и все средства сразу пускают в постройку люксовых бомбоубежищ, в которых можно прожить автономно до 10 лет! На самом деле, таких проектов в мире сотни, и есть они в каждой стране. Некоторые засекречены и доступ в подземные апартаменты есть лишь у избранных. Но вообще-то, если у вас есть свободные 7 миллионов долларов, то вы можете просто построить свое бомбоубежище, а не ждать чьих-то милостей. Например, компания Vivos в Америке уже построила готовые строения и продает их за 10 миллионов долларов.

Питаться, как Бог



Трюфель за 95000 долларов? Он сделан из золотой пыльцы? Все возможно, только платите. Доподлинно известно, что именно такой трюфель, белый трюфель Альба (который произрастает только в небольшом регионе Италии и очень редок, как и ценен) скушал Владимир Потанин в одном из ресторанов Нью-Йорка в 2013 году.

Построить исторически значимый объект



Эксцентричный миллионер Клайв Палмер решил возродить то, что интересует многих историков и палеонтологов. Он планирует превратить выкупленную территорию Palmer Coolum Resort в Парк динозавров. Здесь Палмер хочет разместить роботов-динозавров, которые в данный момент собираются в Китае. Это будет настоящий Парк Юрского периода, и, вполне возможно, ближе к концу постройки (в 2016 году, по словам создателя), уже можно будет написать об этом чуде человеческой мысли увлекательный пост. Некоторые фигуры роботов будут весить не меньше тонны, а в высоту превышать 6 метров. Палмер также работает над созданием точной генетической копии динозавра, но подробности проекта не афиширует. Судя по всему, это будет просто бомбовое открытие, на которое съедется поглядеть вся планета. Представляете, создать реального динозавра? Вот уж на что точно не жаль никаких денег, так это на научные изыскания.

post-444755-0-88518800-1436272101_thumb.jpeg

  • Thanks 1
Link to post
Share on other sites
RamAdis

[spoiler=Что будет с курсом рубля в ближайшие дни?]-Ну что, завтра колбасимся! - воскликнул один из моих друзей - трейдеров.
Первые результаты опросов показывают, что греки ответили «нет».
Нет, нет, нет! - воскликнули эллины.
Если это так, то референдум – это буря. Жизнь становится ветреней, и паруса должно раздуть до самого неба.

Что завтра?
По всем законам жанра –
укрепление доллара,
падение евро,
уход вниз европейских рынков акций,
рост процента,
падение рыночной стоимости облигаций,
сжатие цен на нефть и металлы.
Греческие банки – огромная черная дыра. Рядом с ними – Кипр. Традиционно у него всегда была большая экспозиция на Грецию.
ЕС, Европейский центральный банк зальют деньгами греческие банки, если хватит ума.
Спекулянтам – рай.
Все финансовые рынки – в полосу сверхвысокой турбулентности.

Начнется ли новый глобальный кризис?
Может заштормить по-крупному. Никто не скажет, не поползет ли это в новую осень 2008 г. Сработают ли сетки безопасности.

Самое лучшее, что могут сделать греки – ввести драхму в параллельное
обращение к евро.
Все бы успокоились и начали бы опять терзать друг друга переговорами.

Что же все-таки рубль?
Должен упасть.
Знакомые нам лица в Банке России не должны сегодня спать ночью.
Они, наверное, соберутся и будут нервно глушить кофе.
Черные блестящие машины соберутся на Неглинной, 12, когда Москва будет спать.
Или не соберутся?
Милые, соберитесь!
Обычно на внешние шоки российский рынок отвечает с рычагом в полтора – два раза.
Акции, цены российских облигаций – всё должно уйти вниз.
Процент на денежном рынке резко вырасти.
Как там с маржин-коллами, с расчетами, с концентрацией рисков у отдельных игроков?
Срочный валютный рынок закрыли бы на день во избежание неприятностей.
А!?

А почему это случится?
Мы – часть глобального финансового рынка.
У нас открытый счет капитала.
Наши акции обращаются в Лондоне, Нью-Йорке, Франкфурте.
Там и упадут.
Наши облигации обращаются в Люксембурге.
Там и упадут.
Процент на рынке должен подскочить.

На Московской бирже доля нерезидентов (иностранцев)
-на срочном, самом реактивном рынке, там, где фьючерсы «рубль – доллар» – 44%,
-на валютном рынке – 17%,
-на рынке облигаций - 17%,
-на рынке акций - 44%,
-на денежном рынке – 17%.
Это данные Московской биржи, открытая презентация, май 2015 г.

Все это вызовы, с которыми нужно справиться, потому что классика жанра – финансовая инфекция, заходящая внутрь страны и вызывающая внутри финансовый кризис.
Кризис на уже идущем кризисе – это нам нужно?
Кризис в очень хрупкой банковской системе – это нам нужно?

О том, что будет происходить в реальной экономике – пока не рассуждаем. Полностью зависит от того, что случится в Европе, будет ли разворачиваться в снижение спроса и падение цен на российское сырье. Станут ли воспоминания об осени 2008 г. чем-то вновь приближенным к реальности.

 

Link to post
Share on other sites
RamAdis

[spoiler=После кризиса]Мой изначальный формат – старые прогнозы – способствует становлению оптимистического взгляда на жизнь. Ведь, если ориентироваться на высказывания различных гуру, мы пережили уже с десяток апокалипсисов. Один из них ожидался прошедшей весной. Подробности того, что нам (по большей части) удалось избежать буквально месяц назад – в сегодняшней старости. Описанный в ней прогноз был сделан ровно год назад. Правда, он охватывает период до марта 2016 года…



Весной следующего года - в апреле 2015-го - в мире начнется самый глобальный за последние годы финансово-экономический кризис, что будет гораздо сильнее кризиса 2008-го. Будущие масштабные "передряги" в экономике продлятся год - до марта 2016-го.

Такой прогноз делает профессор финансов в Международном институте управленческого развития, директор Всемирного центра конкурентоспособности (ВЦК) Артуро Брис. На сайте ВЦК он опубликовал восемь причин возникновения кризиса в 2015 году.

1. Мыльный пузырь фондового рынка. В последнее время фондовые рынки показывали нереалистично хорошую динамику и в какой-то момент этот мыльный пузырь может лопнуть. В 2014 году аналитики были разочарованы первым кварталом, потому что его результаты не соответствовали ожиданиям рынка. Это означает, что если рынки вернутся на оправданный уровень доходности, падение рынка составит 30-35%.



2. Банковский сектор Китая. Кризис также может начаться из-за растущего теневого банковского сектора Китая. Этот сектор выдает кредиты, преимущественно государственным институтам, под высокие проценты. И когда по ним произойдут дефолты, это отразится на мировой экономике.



3. Энергетический кризис. Если США начнет экспортировать газ, Россия почувствует для себя угрозу и начнет раскачивать геополитическую ситуацию. В то же время Америка, получив контроль над ценами на энергоносители, перетянет под свою сферу влияния Великобританию, Индию и Японию. Все это приведет к росту геополитической напряженности.



4. Мыльный пузырь недвижимости. Риск формирования мыльного пузыря недвижимости существует для Бразилии, Китая, Канады или Германии. Доступность кредитов в этих странах толкает цены вверх, намного опережая реальную стоимость недвижимости.



5. Рейтингование и долги компаний. В компании слишком много долгов - настолько, что рейтинг ВВВ стал считаться нормой. В США осталось всего три компании с рейтингом ААА: ExxonMobil, Microsoft и Johnson & Johnson. Если рейтинги действительно отражают степень близости компаний к банкротству, то можно ожидать волну банкротств повсеместно. Если процентные ставки вырастут еще на 2%, половина корпоративного сектора рухнет.



6. Войны. Геополитическое напряжение сейчас выросло во всех регионах, кроме США и ЕС. А события, вроде тех, которые развивались вокруг Крыма, могут спровоцировать обвал рынков даже при отсутствии открытой войны.



7. Растущая бедность. Когда бедные становятся еще беднее, можно ожидать начала социального конфликта. Борьба с бедностью может стать препятствием для развития инноваций и экономического роста.



8. Наличные и гиперинфляция. Избыток наличности в центробанках и корпорациях может навредить экономике: Европейский Центробанк одалживает деньги финансовым институтам, чтобы положить их обратно в ЕЦБ. Этот порочный круг приводит к тому, что теперь Google может позволить себе купить контрольный пакет акций Ирландии, а "Майкрософт" - приобрести 50% Сингапура. Напомним, предыдущий мировой финансовый кризис "стартовал" 15 сентября 2008 года. Именно в этот день обанкротился американский банк Lehman Brothers. Это стало отправной точкой в развитии глубокого мирового финансового кризиса, спровоцированного раздутым рынком недвижимости США.

post-444755-0-79606200-1436447978_thumb.jpeg

Link to post
Share on other sites
RamAdis

[spoiler=Страна, где было все]54 года назад Греция приняла решение о присоединении к Европейскому экономическому сообществу. Куда ее это привело, мы все знаем, но больше из текстов в СМИ и коротких телевизионных репортажей. Предлагаю вам ознакомиться с фотофактурой по теме. Хотя, если честно, особых примет кризиса в Греции не видно. В этом году там не был (хотя планы есть), зато несколько предыдущих приезжал туда по два-три раза в год – и всегда, глядя на людей, закрадывалась мысль: «нам бы такой кризис».



Заходящее солнце освещает здания в Афинах, Греция, 15 марта 2012.

В течение нескольких лет внешний долг Греции превысил $400 млрд. Недавний глобальный экономический кризис окончательно разрушил экономику страны. Опасаясь неблагоприятного влияния греческого банкротства на Еврозону в целом, другие члены европейского валютного союза оказали Греции поддержку в виде пакетов финансовой помощи, но при соблюдении ей строгих условий, в том числе принятие жестких мер экономии. Экономика Греции уже пятый год подряд находится в состоянии спада, в 2012 году экономические показатели страны могут сократиться еще на 5 процентов. Средний уровень безработицы в Греции составляет 21,8 процента, а среди молодежи возрастом до 25 лет — 51 процент. Граждане Греции находятся в очень сложных условиях. Неопределенность и разочарование привели к тому, что многие жители покинули страну, а некоторые даже свели счеты с жизнью.


Греция

36-летний Димитрис Стаматакос в поле, которое он снимает неподалеку от своего дома в деревне Krokeae в периферии Пелопоннес, 18 марта 2012. До кризиса Димитрис зарабатывал на жизнь, продавая оливки. которые он выращивал на своей земле. Сейчас он вынужден подрабатывать на соседних фермах и браться за любую случайную работу, чтобы прокормить себя.


Греция

39-летний инструктор по боевым искусствам Арис Христодулу в своей гимназии в Афинах, 28 марта 2012. Когда его спросили о том, как он пострадал от экономического кризиса, Христодулу ответил так: «Мои клиенты не в состоянии оплатить абонентскую плату, поэтому я и мои коллеги не получают зарплату».



Члены коммунистической партии Греции кричат лозунги во время акции протеста против мер жесткой экономии в Афинах, 20 марта 2012.



Замок висит на воротах возле заброшенного завода в промышленной зоне города Комотини, север Греции, 3 марта 2012. Димитрис Маникас после 30 лет работы на заводе в этом же районе был уволен. До увольнения он планировал жениться в третий раз, но кризис подорвал всего его надежды. Ему пришлось отменить свадьбу, даже несмотря на то что он уже купил обручальные кольца. 52-летний безработный отец двоих детей, побоявшись что вскоре у него отнимут и дом за неуплату, был доведен до отчаяния. Он ворвался на завод с охотничьим ружьем и ранил своего бывшего начальника и другого работника. Затем Маникас взял трех рабочих в заложники и только после 11 часов переговоров с полицией отпустил их.



37-летний актер и певец Фоэвос Дудонис возле Акрополя в Афинах, 28 марта 2012. На вопрос о том, как он пострадал от экономического кризиса, Дудонис ответил: «До апреля 2011 года у меня складывалась хорошая карьера в качестве актера и певца. Но потом стало трудно, так как найти работу практически не удавалось. Гонорары были снижены на 70-80%, а некоторые театры и вовсе перестали платить».



Афганские иммигранты выпрыгивают из заброшенного вагона, чтобы успеть на поезд в Афины из Орестиады, 9 апреля 2012. Группы по защите прав человека критикуют Грецию за строительство 10-километрового забора с колючей проволокой. Находящаяся в упадке в результате огромного долга страна в это время является основной точкой входа Европейского Союза для нелегальных иммигрантов из Азии и Африки.



Противостояние протестующих и полиции в центре Афин, 12 февраля 2012. Исторические здания кинотеатра, кафе и магазинов были охвачены пожаром в Афинах, в то время как законодатели принимали новый законопроект о жесткой экономии.



54-летний Ник Будас, работавший до кризиса доставщиком хлеба, возле города Филиатра, 23 марта 2012. На вопрос о влиянии экономического кризиса на его жизнь, он ответил так: «Я потерял свою работу, я потерял все».



Вид на заходящее солнце с острова Санторин в Эгейском море, 14 марта 2012. Греческие доходы от туризма могут упасть до 5 процентов в 2012 году в связи с низким уровнем предварительных заказов на туры. Хотя многие греческие чиновники надеются, что именно этот сектор экономики поможет стране выйти из кризиса. На долю туризма, в котором занято около одной пятой трудоспособного населения страны численностью 4 млн человек, в ВВП Греции приходится около 15 процентов.



Женщина ставит свечу на том месте, где 77-летний отставной фармацевт Димитрис Кристулас покончил с собой, на главной площади Афин Синтагма, 4 апреля 2012. Греческий пенсионер совершил самоубийство в самом оживленном месте Афин, оставив записку, в которой написал, что не выдержал острой финансовой обстановки в стране. На дереве висят листы с надписями: «Строгость убивает», «Правительство убийц», «Хватит».



Скорбящие скандируют лозунги около гроба с телом Димитриса Христуласа, который покончил с собой на площади Синтагма в Афинах, 7 апреля 2012.



Лужа крови после нападения протестующих на полицейского на площади Синтагма в Афинах, 7 апреля 2012. Марш протеста, который последовал за панихидой по Димитрису Кристуласу, вылился в насилие, в ходе которого демонстранты избили полицейского и украли у него форму, бронежилет, наручники и радио.



30-летняя актриса и певица Кристина Тчатчу в своей спальне в Афинах, 27 марта 2012. Когда ее спросили, как она пострадала от финансового кризиса, Кристина ответила: «Мне стали меньше платить. Предложений о работе стало меньше, чем мне хотелось бы».



Метатель молота на спортивном объекте Агиос Космас в южной части Афин, 3 апреля 2012. Глава федерации легкой атлетики Греции заявил, что многие спортивные состязания придется приостановить из-за значительного сокращения государственного финансирования в течение последних двух лет.



Мужчина проходит стены с граффити в Афинах, 8 марта 2012.



31-летний официант Димитрис Казакос в районе Плаца в Афинах, 28 марта 2012. Когда его спросили, как он пострадал от экономического кризиса, Казакос ответил: «Это резко изменило мою жизнь. Люди стали дважды задумываться о том, какую еду заказать и оставлять ли чаевые».



43-летняя Натасса Папаконстантину звонит в кадровое агентство из своей квартиры в пригороде Афин Кифисия, 14 марта 2012. Натасса проработала в течение 12 лет в сфере телекоммуникационных услуг и была уволена в августе 2011 года, даже не получив выплаты за последние 6 месяцев. Она сейчас живет за счет своих сбережений и $611, выделяемых государством каждый месяц. Когда ее сбережения закончатся, Натассе придется покинуть свою квартиру. Она проводит по несколько часов в день за поиском работы в интернете, но так ничего и не нашла. У Натассы нет семьи, поэтому почти все свое время она проводит в одиночестве. Она говорит следующее: «Я даже перестала слушать музыку, хоть и люблю ее. Но в трудные времена забываешь даже и о своих увлечениях».



Посетитель разглядывает древние артефакты в Национальном археологическом музее в Афинах, 18 марта 2012. Греция, которая уже 5 год находится в состоянии финансовой рецессии, обеспокоена тем, что ее легендарное наследие древности находится под угрозой.



40-летний Леонидас Полименокос стоит возле завода по производство оливкового масла своей семьи вблизи деревни Ладжио в Пелопоннесе, 21 марта 2012. Леонидас открыл завод вместе со своими тремя братьями в 2000 году. Долгое время бизнес процветал, и братья решили расширяться, но не смогли получить необходимые кредиты в банках. На вопрос о кризисе Леонидас отвечает так: «Мы все кипим в одном котле».



Толпы людей собрались возле грузовика, чтобы купить дешевую картошку, которая продается непосредственно фермерами по себестоимости, в северном греческом городе Салоники, 2 марта 2012. Фермеры северной Греции объединили свои усилия с местными жителями, чтобы обеспечить их дешевой продукцией, вытеснив тем самым посредников. Подобные «солидарные» действия проводятся и в других греческих городах.



56-летний Джордж Андрианакис, обняв одну из своих коз, стоит во дворе своей фермы в деревне Стафания, 21 марта 2012. Джордж живет вместе со своей женой Афиной, 48 лет, и сыновьями Димитрисом, 24, и Панайотисом, 21. Все члены семьи занимаются доением коз и овец, а также сбором плодов с апельсиновых и оливковых деревьев. Прибыль упала почти на 50 процентов, а производственные расходы при этом увеличились на 30 процентов. Андрианакис говорит: «Это выживание, а не жизнь».



Наркоман лежит на земле в центре Афин. Наркомания существует в Афинах уже на протяжении 20 лет, но в связи с недавним кризисом ее рост сильно увеличился.



Прибрежный город Патра в Пелопоннесе, 25 марта 2012.



32-летняя медсестра Полина Делли стоит на улице возле своей работы в Афинах, 27 марта 2012. На вопрос о кризисе она ответила так: «Я живу сегодняшним днем и не думаю о будущем».



60-летний Состис, бывший моряк и единственный житель вулканического островка Палайя Камени в кальдере Санторина, входит в Церковь Святого Николая, 17 марта 2012. Предварительные заказы на туры в Грецию из Германии, на которую приходится 14 процентов от общего числа туристов, упали на 20-30 процентов.



60-летний таксист Дасалакис Теодорос стоит возле своего автомобиля в порту в Афинах, 28 марта 2012. Теодорос говорит: «Я делю такси со своим сыном, поэтому мы можем работать в течение 24 часов в сутки».



Работник государственной организации по вопросам жилищного строительства для трудящихся угрожает спрыгнуть со здания в центре Афин, 15 февраля 2012. Женщина была уволена в результате закрытия организации в рамках программы мер жесткой экономии. После нескольких часов переговоров она вернулась обратно в здание.



Люди получают бесплатной питание в рамках программы, организованной греческой гуманитарной группой, на площади Синтагма в Афинах, 1 апреля 2012. Уровень безработицы в стране достиг 21 процента. Тысячи греков зависят от церквей и муниципальных столовых.



79-летний Кристос Вассилиу, бывший производитель колбасы, в торговом центре в Афинах, 28 марта 2012. Когда его спросили о том, как он пострадал от экономического кризиса, Кристос ответил: «Моя пенсия упала до 250 евро в месяц. Если так будет продолжаться, меня выгонят из моего дома, так как я буду не в состоянии оплатить аренду».



Бродячая собака лает на полицию во время акции протеста студентов против мер жесткой экономии в Афинах, 17 февраля 2012.



Мужчина пьет кофе возле разрисованной стены в городе Каламатта, Мессиния, 23 марта 2012.



55-летний Джордж Канлопулос, гид, механик и владелец отеля, в своем гараже в Спарте, Пелопоннес, 20 марта 2012. На вопрос о том, как он пострадал от экономического кризиса, Канлопулос ответил: «Я не пострадал так, как другие, потому что я горный гид, механик, а также владелец отеля. Это дает мне много возможностей».



Заброшенная баскетбольная площадка в поле на греческо-турецкой границе возле Орестиады, северная Греция, 9 апреля 2012.



72-летняя домохозяйка Вула Стаматакос в своем доме в деревне Krokeae, 18 марта 2012. На вопрос о кризисе, Вула ответила так: «Моя пенсия была сокращена, но я стараюсь оставаться позитивной».



Димитрис Стаматакос, 36 лет, со своей женой Вулой, 32, и сыном Элиасом, 1 год, в гостиной своего дома в деревне Krokeae, 18 марта 2012. До кризиса Димитрис зарабатывал на жизнь выращиванием и продажей оливок, теперь ему приходится подрабатывать на соседних фермах и браться за любую случайную работу. Кризис также сказывается на его браке. «Мы постоянно ругаемся с женой по поводу денег. Она считает, что я должен делать больше. Но что еще я могу?»



Слепой протестующий кричит во время акции протеста против мер жесткой экономии возле резиденции премьер-министра в Афинах, 21 февраля 2012.



Пенсионерка Асимина собирает белье на террасе своего дома в Афинах, 2 марта 2012. На заднем плане виден древний Акрополь. Асимина живет с мужем на государственную пенсию в 600 евро. Она говорит, что из-за ряда чрезвычайных налогов жизнь стала труднее.



Мужчина поднимается по лестнице из пустой станции метро во время 4-часовой забастовки в Афинах, 28 марта 2012.



Джордж Капетаниос, его жена Катарина и дочь Параскеви в Поттерс-Бар на окраине Лондона, Англия, 5 марта 2012. Во время экономического кризиса их семейный бизнес в Греции рухнул, работы после этого найти не удалось Семья Капетаниос переехала в Лондон, где вскоре родителям удалось найти работу. Их приемный сын Танос Кехагиас на время остался в Греции, чтобы закончить университет, но периодически он приезжает в гости.



Джордж Капетаниос работает шеф-поваром в греческом ресторане Ta Dilina на севере Лондона, 29 февраля 2012.



Параскеви Капетаниос в кофейне в Поттерс-Бар на окраине Лондона, 5 марта 2012.



23-летний Танос Кехагиас с собакой своей матери по кличке Вагос неподалеку от университета, в котором он изучает машиностроение, в греческом городе Патра, 26 марта 2012. Танос договорился со своими родителями, что они вместе с сестрой поедут в Лондон, оставив его здесь, чтобы он закончил обучение. Танос Кехагиас живет на 6 евро в день. Этого ему хватает на один обед в дешевом кафе университета

post-444755-0-23561100-1436460088_thumb.jpeg

Link to post
Share on other sites
RamAdis

[spoiler=Финансисты-аферисты: страховщики-лохотронщики]Страхование, как и любой большой сегмент финансового бизнеса, богато на аферы и аферистов. Причем отличаются тут и страхователи, и страховщики, и посредники. Сегодня речь пойдет о последних. Объект изучения – когда-то очень активная, но теперь позабытая компания SI Save-Invest, которая заработала на наших соотечественниках сотни миллионов долларов. Ее историю в 2000 году описал «Коммерсант». Делюсь ей с вами.



На прошлой неделе ФСБ занялась делом швейцарской фирмы SI Save-Invest, называвшей себя финансовым консультантом в области страхования. Российскому рынку это имя запомнится надолго — хотя бы потому, что, по неофициальным данным, SI Save-Invest за шесть лет работы собрала с россиян порядка $700 млн в обмен на страховые полисы, по которым никогда не будет выплат. Однако многие подобные ей фирмы продолжают процветать в России.

Заманчивые перспективы

Специалисты страхового рынка начали сталкиваться с псевдостраховой деятельностью еще в середине 90-х. Организации, называющие себя страховыми брокерами, стали предлагать на российском рынке полисы иностранных страховщиков — как правило, полисы долгосрочного накопительного страхования жизни.

Потенциальных покупателей прельщали возможностью накапливать средства в надежных иностранных банках (преимущественно швейцарских) или на счетах иностранных страховщиков, зарегистрированных, как правило, в офшорах.

Продавцы страховок ссылались на инструкцию ЦБ #39, согласно которой житель России вправе беспрепятственно перевести деньги иностранному страховщику в качестве уплаты страхового взноса. Это подкупало — кто из россиян откажется хранить деньги на личном счете в швейцарском банке? Кроме того, по словам распространителей полисов, деньги можно было вернуть и при страховом случае — смерти держателя страховки или временной потери трудоспособности, и просто при необходимости. Застрахованный мог отследить рост своих доходов. Как записано в одной из "завлекалок" фирмы-посредника, предлагающей подобные услуги, "вы можете самостоятельно проследить за ежедневным увеличением вашего капитала через Интернет при помощи личного пароля".



Столь заманчивые предложения сегодня в России делают порядка 20 иностранных посредников. Называют они себя по-разному, чаще всего — страховыми брокерами или финансовыми консультантами. Но встречаются иностранные страховщики, действующие самостоятельно. Это, например, International Financial Network (INFINET), предлагающая при помощи своей страховки получить второе гражданство. Или TOK Brunsweek insurance company LTD, которая использует такую приманку: ссуды на покупку квартир в 40 странах мира, а также учеба, работа и вид на жительство за рубежом. Интернет наводнен сайтами подобных фирм с заманчивыми услугами.

Однако на этом плюсы такого страхования не заканчиваются. Держателю полиса предлагается еще и заработать. Достаточно только прикинуть, кому из знакомых и родственников также нужна страховка. За каждого нового застрахованного полагается комиссия, это основа так называемого Multi-Level Marketing (MLM) — многоуровнего сетевого маркетинга, верного способа продажи косметики, пищевых добавок и т. п.

В полушаге от Кремля

На территории России особую славу приобрела швейцарская компания SI Save-Invest. Ее сборы с доверчивых страхователей за шесть лет работы на российском рынке составили порядка $700 млн. Агенты SI Save-Invest распространяли полисы накопительного страхования жизни сроком на 10-15 лет. В качестве страхового взноса каждый год требовалось перечислять на счета компании по $1000. За каждого нового клиента компания обещала по $10, которые переводились на личный счет агента в Австрию.



В иерархической лестнице карьерного статуса агентов SI Save-Invest восемь ступеней. Соответственно, чем выше уровень, тем больше комиссионные. Агент обязан за полгода застраховать минимум 100 клиентов — на $100 тыс. Кроме того, агентам запрещалось документально связывать себя с компанией — заводить визитные карточки. А инструкция для новичков была похожа на команды для зомби: требовалось вести дневник, указывая данные всех когда-либо встречавшихся людей.

Ни об одном случае того, чтобы по страховке, продаваемой агентами SI Save-Invest, производились выплаты, не известно. А вот обратных примеров предостаточно. Вопиющая история произошла с московским студентом, чей отец, будучи застрахованным у одного из страховщиков SI Save-Invest, был убит в подъезде. При обращении за выплатой брокер потребовал ряд документов, часть из которых получить было невозможно. Например, оригинал рапорта милиции, который подшит к уголовному делу. За некоторые необходимые документы надо было немало заплатить,— например, за траурное извещение в газете на всю полосу. Кроме того, за выплатой следовало ехать в Австрию.

Деятельность SI Save-Invest была вне поля зрения служб ФСБ до тех пор, пока один из их агентов не предложил застраховаться чиновникам администрации президента России. Последние заинтересовались, но для начала попросили сотрудников спецслужб проверить брокера. После этого на него завели дело.

Другая подобная афера произошла в середине 90-х. О количестве российских средств, вывезенных за границу страховым брокером Capital-Safe, точных сведений нет. Но масштабы работы мошенников можно представить из рассказа одного из участников страхового рынка. По его словам, агенты Capital-Safe действовали просто: они заключали договора с "красными" директорами региональных заводов. Их ставили в верхушку пирамиды. Ее основание составляли все работники предприятия — от заместителей генеральных директоров до персонала низшего звена. Соответственно распределялись и комиссионные от покупки страховки. Директор получал больше всех. В результате в Москву мешками везли деньги с тем, чтобы их перечислить на счета Capital-Safe.



Удручающая реальность

На деле подобный способ продажи страховых продуктов не вполне согласуется с российским страховым законодательством и противоречит страховым принципам. Во-первых, по действующему закону распространение полисов иностранных страховщиков, не имеющих лицензии Минфина, на территории России запрещено. Однако так называемые страховые брокеры или иностранные страховщики действуют в России через завербованных консультантов. Таковым является частное лицо, решившее заработать описанным выше образом. У контролирующих органов нет документального подтверждения работы иностранного страховщика на российском рынке. Все финансовые консультанты имеют статус частного лица — держателя страховки.

Во-вторых, схема MLM-продаж в страховании в большинстве западных стран признана неприемлемой, поскольку чревата конфликтом интересов страхователя и страховщика, а это — вопиющее нарушение постулатов страхования. Приобретая полис, вы становитесь страхователем, а предлагая его другим — заинтересованным агентом страховщика. Это, разумеется, не означает, что работники страховых компаний не должны приобретать полис своей компании. Главное, чтобы условием трудоустройства не были покупка страховки и ежегодное подтверждение своего агентского статуса через отчисление страховых взносов.

Другая проблема, возникающая при покупке подобных полисов, носит технический характер. Покупатели редко обращают внимание на сноску в договоре, где говорится, что полис действует в соответствии с законодательством страны, в которой зарегистрирован страховщик. А между тем такая сноска может стать непреодолимой стеной между вами и вашими деньгами. Ведь на практике это означает, что за выплатой вам придется ехать на родину страховщика. Естественно, визу, проезд и стоимость пребывания за границей клиент оплачивает из собственного кармана. Впрочем, скорее всего, никуда ехать вам не придется. Дело в том, что собрать все необходимые документы для обоснования выплаты бывает либо очень дорого, либо технически невозможно.



В результате держатель полиса, как правило, оказывается обманут. И наказать фирму, вовлекшую его в аферу, не удастся. По существующему законодательству деятельность иностранных страховых брокеров не регулируется департаментом страхового надзора (см. интервью с представителем департамента). Следовательно, вернуть свои деньги, "надежно размещенные в западном банке", страховщиком малореально.

Деятельность страховых посредников-аферистов не только освобождает карманы россиян от сбережений, но и подрывает доверие к отечественному рынку страховых брокеров. К слову, последний довольно слабо развит в России. Из 600 брокеров, внесенных в реестр департамента страхового надзора, реально работают порядка 40. На их долю приходится до 3% объема страхового рынка. А после огласки историй с пирамидальными страховыми аферами клиентов у таких брокеров становится крайне мало.

post-444755-0-14352400-1436600014_thumb.jpeg

Link to post
Share on other sites
RamAdis

[spoiler=​Физика для Дерипаски]Продолжаю делиться рассказами о студенческих годах нынешних хозяев России. Сегодня о своей молодости рассказывает студент физического факультета МГУ Олег Дерипаска. Напомню, что оригинал этого материала был опубликован в ForbesLife.



Я помню, что мне в школе явно не хватало информации, я читал запоем все подряд — журналы, учебники для вузов, художественную, научную литературу. Мне хотелось получить такое образование, чтобы не где-то у станка стоять, или штаны в конторе протирать, или, как бабушка говорила, колхозником чужие поля обрабатывать, а что-нибудь посерьезнее, поглубже, чтобы мозги работали. Мне всегда нравились физика и математика. Я участвовал в олимпиадах у себя в крае. И сначала думал, конечно, идти на мехмат.



Но когда шел сдавать документы, наткнулся на приемную комиссию, зашел, оказалось — физфак, уйти было неудобно.

После поступления оформился в общежитие: Мичуринский проспект, ФДС, корпус 3. Люди на физфаке в основном учились, сидели в читалках до 9 вечера. Учиться было непросто, особенно если ты из сельской местности. Год ушел на привыкание к Москве. Я у себя на Кубани, например, практически не видел снега. Я считал себя физически развитым человеком, но на лыжах, коньках кататься не умел совершенно. А тут хочешь, не хочешь — надо сдавать нормативы по физподготовке. В этом смысле у меня была общая проблема с кубинцами из нашего общежития. Однажды выпал снег, и сосед Карлос решил попрактиковаться — взял лыжи в прокате, обулся в лыжные ботинки, наладил крепления и в этой экипировке пошел вниз по лестнице. Идти ему было неудобно, поэтому после каждого пролета он лыжи снимал, а потом надевал снова. В итоге одну сломал в ФДС между первым и вторым этажами, а вторую при переходе через трамвайные пути на площади Индиры Ганди.

В перестройку Горбачев сказал, что все должны служить. Из-за войны в Афганистане отменили студенческую отсрочку. Мы и пошли. Я служил в Забайкалье в ракетных частях стратегического назначения. Был сержантом, а уволился старшиной. Старшина-срочник — это большая нагрузка в части, отвечал за то, чтобы люди были накормлены, одеты, обуты и здоровы, физически подготовлены, чтобы могли службу нести. Боролся с неуставными отношениями. Там, где я служил, подразделения жили по уставу. Старослужащие не забирали еду и продукты у молодых солдат, не издевались над ними, справедливо уходили в наряды. Какое-то время я служил в части, которая в том числе несла караульную службу на гауптвахте. Там была дивизионная площадка, встречались всякие нарушители. Приходилось проводить профилактические работы. Одним словом, приучать к порядку. Меня пару раз перебрасывали из части в часть, и я наводил порядок уже по схеме.



Москвичи, жители больших городов тяжело переносили армию. Помню, как двумя самолетами нас высадили в Чите в аэропорту, потом машинами на площадку Чита-46. Рядом со мной были мои знакомые с физфака — я видел, им было трудно. Очень трудно. Во время первого марш-броска перед присягой часть москвичей просто несли на себе. Мне в этом отношении было немного легче — много занимался спортом на Кубани, вырос почти на улице.

В тот год были страшные пожары в Читинской области. Нас бросили в лес вырубать защитные полосы, чтобы не сгорели прилегающие к лесу деревни, побродили по тайге как следует, посмотрели на зверей, птиц, необычная для меня природа. В другой раз наш БТР заглох на учениях. Зимой, ночью, в лесу, сорок градусов мороза. Спали на снегу, под елками, прижавшись друг к другу.

После армии я восстановился в МГУ. Первое время нас, весь армейский поток, держали в отдельных помещениях, то есть изолировали от остальных студентов.

Мы были страшно агрессивными и абсолютно все забыли.

В общежитии мы жили в одной комнате с Димой Стрежневым — он сейчас «Еврохимом» руководит. На одном курсе с нами учились Кузнецов Миша, Рустем Терегулов, Егор Андреев. Мы вместе в стройотряды ездили. Мы все были после армии, поэтому как-то понимали больше в стройке и в жизни, чем ребята, которые не служили.

Стройотряд — это такая более-менее честная шабашка. У кого-то есть необходимость что-то построить, у нас есть два десятка цепких рук, которые готовы сделать это в кратчайшие сроки, днем, ночью, где-нибудь у черта на куличках. Что строили? Дома, цеха, коровники, гаражи. Еще школы, вертодромы, речные порты. В Казахстане, на Ямале, здесь в Подмосковье. Хозрасчетная работа, организации платили хорошо. Повышенная стипендия тогда была 70 рублей, а в стройотряде можно было заработать до 500 рублей за сезон — реальные по тем временам деньги.



Однажды мы со Стрежневым перед отъездом из Казахстана взяли шабашку — котельную в одном казахском поселке. В сущности, наша задача была построить стены и крышу, но нам мешал котел. И мы решили: сварим заново, установим, запустим. У нас были долгие дебаты по поводу конвекции. Котел нагревается, работает сложная система труб, и мы спорили, будет вода по ним циркулировать или не будет. Решение было нетрадиционное. Когда мы уезжали, пошел снег. Котел мы испытать так и не успели. Вот уже 20 лет прошло, а мы до сих пор гадаем, работал тот котел или нет.

Песни в стройотряде — это для геофака. У нас такое не практиковалось. В основном — сон. У нас все время были проблемы с поварихами. Они исчезали, особенно если попадешь куда-то на Ямал — сбегали с нефтяниками на море.

post-444755-0-76027800-1436623096_thumb.jpeg

Link to post
Share on other sites
RamAdis

[spoiler=​Деньги для народа: ТОР-5 реформ, сделавших рубль сильнее]В последние десятилетия любимая макроэкономическая стратегия российских властей – девальвация. А были и другие времена. Например, сегодня исполнилось 176 лет денежной реформе Е.Ф. Канкрина, которая была направлена на укрепление и стабилизацию рубля. Были и другие успешные проекты, ориентированные на сильный рубль. Их обзор в своем материале «Как укреплялся рубль в российском государстве» в прошлом году предоставила РГ. Делюсь им с вами.



Реформа Елены Глинской 1535-1538 гг. "Московки" и "новгородки"

Инициированная матерью Ивана Грозного Еленой Глинской денежная реформа была мерой вынужденной: политическое "собирание земель русских" вокруг московского центра требовало унификации денежного обращения. Усилиями нескольких великих князей государство менее чем за век выросло в несколько раз, внутренняя торговля и сношения с соседними странами становились все интенсивнее. Однако сильно мешал тот факт, что одновременно в обращении находились монеты, которые чеканили едва ли не в каждом княжестве.

Самыми ходовыми были "московки" и "новогородки", выпускаемые в двух крупнейших экономических центрах страны. "Новгородки", к слову, были полновеснее и московские шли к ним в расчете 2 к 1.

Разные по весу и составу гривны, полтины и копейки осложняли расчеты между купцами, вдобавок разнобой в монетных номиналах развязывал руки фальшивомонетчикам. Буквально за пару лет до реформы Глинской по стране прошел целый ряд процессов против портивших монету дельцов. Традиционной мерой наказания для них тогда был расплавленный металл, который заливали мошенникам в глотку.



Точка была поставлена февральским указом 1535 года о замене старых монет новыми, подписанный именем пятилетнего государя Ивана Васильевича. За основу новой монеты были взяты серебряная копейка-"новгородка" весом 0,68 грамма, деньга-"московка" весом 0,34 грамма и полушка в 0,17 грамма. Рубль теперь стоил две полтины или 10 гривен ( = 100 копеек, 200 денег или 400 полушек).

Чеканка монеты стала госмонополией, позволив властям жестче контролировать качество рублей и гривенников. Три года спустя старые монеты полностью ушли из оборота.

Результат не заставил себя ждать: денежная унификация стала гарантией развития торговли в Московском государстве, да и вообще экономики. Кстати, благодаря реформе Глинской на реверсе мелкой монеты навсегда установилось стандартное изображение - "князь велик на коне имея копье в руце ... оттоле прозвашеся деньги копейные". До этого, князь иногда изображался с саблей, а деньга звалась "сабленицей".

Реформа Е.Канкрина 1839-1843 гг. Лекарство от девальвации



Необходимость денежной реформы 1839-1843 года была продиктована двумя основными факторами. Во-первых, это был активный рост экономики Российской империи, получившей доступ к собственной добыче золота и серебра (до этого достаточно долго монета чеканилась из серебра, привезенного из германских княжеств). Вторая причина была менее позитивной: долго ходившие в обращении бумажные ассигнации сильно девальвировались из-за расходов, связанных с наполеоновскими войнами и войнами с Османской империей.

Оздоровить российский рубль было поручено министру финансов Егору Канкрину, именем которого и названа была денежная реформа. Грамотный финансист предложил создать новую кредитную систему, основанную на серебряном монометаллизме: за серебром закреплялась роль полноценного и единственного платежного средства.

Реформа прошла в несколько этапов. На первом были запущены в оборот депозитные билеты достоинством 3, 5, 10, 25, 50 и 100 рублей. Они на 100 процентов были обеспечены серебром и, в отличие от выводившихся из оборота девальвированных ассигнаций, пользовались доверием у населения. Для оживления спроса на депозиты властями даже был пущен слух о скором запрете обращения серебряной монеты, после чего серебро стали массово обменивать в кассах на свежеотпечатанные "депозитки".



На втором этапе были изъяты из обращения ассигнации, депозитные и кредитные билеты старого образца. Их заменили депозитными и кредитными билетами образца 1843 года.

Для оживления спроса на депозиты властями даже был пущен слух о скором запрете обращения серебряной монеты.

Привязка к твердому курсу серебряного рубля усилила позиции бумажных денег, которые до этого непрерывно девальвировались, а также изменила отношение населения к медной монете. Их номинал стали указывать в серебряном эквиваленте, из-за чего на медяках 1839-1843 года появились абсурдные по смыслу надписи "2 копейки серебром", "3 копейки серебром" и т.д.

Успешная реформа укрепила рубль и дала толчок развитию отечественной промышленности, но, увы, ненадолго. Неудачная Крымская война 1853-1855 года стала сильным ударом для народного хозяйства и свела на нет все результаты работы Егора Канкрина. Его преемникам на посту министра финансов пришлось решать эту задачу заново.

Реформа С.Витте 1895-1897 гг. Золотой рубль



Своеобразным продолжением работы Канкрина стала реформа еще одного министра финансов Российской империи Сергея Витте. Предпосылки реформы были схожие: экономика страны ослаблена недавней войной (на этот раз - русско-турецкой), объемы импорта превышают экспорт, Госбанк для погашения бюджетного дефицита печатает ничем не обеспеченные казначейские билеты, погасить инфляцию не удается.

Чтобы стабилизировать рубль, Витте решил привязать его не к серебру, как Канкрин, а к золоту. Рассматривался вариант и биметаллической привязки к золоту и серебру одновременно, как было сделано во Франции, но в итоге выбор остановили на более дорогом металле.

Темпы прироста внутреннего валового продукта достигли 12 процентов, одного из самых высоких в мире показателей.

В 1895 году Витте представил Комитету финансов план о разрешении проведения сделок золотыми монетами, которые могли обращаться наряду с серебром и кредитными билетами. Золотом же обеспечивались и все внешние государственные займы, что сразу же повысило гарантии кредиторов.

3 января 1897 года вышел царский указ "О чеканке и выпуске в обращение золотых монет". Новые деньги менялись на старые по курсу 1 к 1,5, кроме того, был введен свободный размен золота на кредитные билеты.



Золотое "наполнение" рубля оживило экономику: темпы прироста внутреннего валового продукта достигли 12 процентов, одного из самых высоких в мире показателей. Баланс между импортом и экспортом изменился в пользу последнего. Уже через три года после начала реформы золотое обеспечение рубля составило 168 процентов.

"Я совершил денежную реформу так, что население России совсем и не заметило ее, будто ничего не было. И не единой жалобы, ни единого недоразумения со стороны людей, - писал позже министр. - Денежное обращение России приведено в порядок и поставлено столь же твердо, как в тех государствах, где эта отрасль народного хозяйства издавна находится в образцовом состоянии".

Золотой рубль Витте был гарантом стабильности отечественной экономики аж до Первой мировой войны.

Реформа 1922-24 гг. "Совзнаки" и "червоные банкноты"

Разрушенная Первой мировой и Гражданской войнами экономика Советской республики к началу 1920-х годов не могла остановить галопирующую инфляцию. "Рубль можно считать знаменитым хотя бы потому, что количество рублей превысило квадрильон", печально констатировал на конгрессе Коминтерна Владимир Ленин. При этом, большая часть дореволюционного золотого запаса страны была в руках белочехов, Колчака, Каледина, а экономика, как отмечали зарубежные аналитики "подпитывалась только продукцией печатных станков, натуральными сборами по разверстке и налогу, отчуждением фабрикатов национализированной промышленности".

Для внешнеторговых операций в 1925-1927 годах на Ленинградском монетном дворе чеканили золотые "николаевские" 5- и 10-рублевки.



Инициатором реформы, укрепившей советский рубль, стал нарком финансов Григорий Сокольников, а консультантами - приглашенные в Наркомфин специалисты: экс-министр земледелия и землеустройства царской России Николай Кутлер и бывший банкир Владимир Тарновский. Они предложили, временно сохраняя в хождении "совзнаки" (так называлась денежная единица Советской России), начать выпуск параллельной валюты в банковских билетах, так называемых "золотых банкнотах". В истории они остались советскими червонцами. Четверть их банковского обеспечения составляли драгметаллы и твердая иностранная валюта, а остальные 75 процентов - ликвидные на рынке товары, краткосрочные векселя и гособязательства.

Поддерживаемый правительством курс червонца быстро похоронил "совзнак". Его курс по отношению к червонцу стал падать и весной 1924 года "совзнак" стали выводить из обращения. Последние "совзнаки" шли к червонцу по курсу 50 000 к 1.

Вскоре, новая валюта СССР была допущена на зарубежные рынки, правда, для этого властям пришлось поступиться принципами. Европейские страны отказывалась принимать монеты с советской символикой и поэтому для внешнеторговых операций в 1925-1927 годах на Ленинградском монетном дворе чеканили золотые 5- и 10-рублевки образца Николая II.

Реформа 1947 г. Удар по спекулянтам



Необходимость срочной денежной реформы после Великой Отечественной войны советское руководство объяснило борьбой с фальшивками, массово наштампованными в Германии в 1941-1944 годах, и с расплодившимися спекулянтами. В обоих случаях реформа принесла заметную пользу. Кроме того, планировалось уменьшись объемы денежной массы, выросшей за время войны с 18 до 73 миллиардов рублей, то есть в четыре раза.

Для этого в декабре 1947 года было принято постановление Совета министров СССР и ЦК ВКП(б) "О проведении денежной реформы и отмене карточек на продовольственные и промышленные товары". На первый взгляд, реформа выглядела простой деноминацией. В течение недели Госбанк СССР должен был произвести обмен денежной наличности на новые рубли из расчета 10 старых рублей к 1 новому.

Резко вырос спрос на мебель и велосипеды, меха и пианино, часы и ювелирные изделия, алкоголь и продукты питания длительного срока хранения.

А вот вклады в сберкассы индексировались в зависимости от суммы: до 3000 рублей - один старый рубль к одному новому, от 3000 до 10 000 - три к двум, а свыше 10 000 - два к одному. Таким образом, владельцы небольших вкладов никак при этом не страдали, а вот потенциальные обладатели "нетрудовых доходов" теряли свои накопления.



Удержать в тайне подробности запланированной реформы не удалось, и за две недели до объявленного срока в МВД уже были отмечены массовые "случаи, когда вкладчики изымают крупные вклады (30-50 тысяч рублей и выше), а затем эти же деньги вкладывают более мелкими вкладами в другие сберкассы на разных лиц". Кроме того, резко вырос спрос на мебель и велосипеды, меха и пианино, часы и ювелирные изделия, алкоголь и продукты питания длительного срока хранения.

post-444755-0-75538900-1436776518_thumb.jpeg

Link to post
Share on other sites
RamAdis

post-444755-0-80213900-1436858560_thumb.jpeg[spoiler=​Внеземной трейдинг]Ровно 46 лет назад американские астронавты, как принято считать, вышли на поверхность Луны. Что они там увидели, все мы хорошо помним по кадрам кинохроники. При этом, как и любой советский ребенок, я точно знаю – все было не так. В глубинах спутника Земли скрывался (может, и сейчас скрывается) мир развитого капитализма, который наглядно реализует все его иррациональные интенции. Помните хотя бы знаменитую Давилонскую баржу? Если нет, предлагаю перечитать главу 25 из бессмертного sci-fi шедевра Н. Носова «Незнайка на Луне».



Мы оставили господина Скуперфильда как раз в тот момент, когда проводник высадил его из вагона в городе Паноптикуме. Некоторое время Скуперфильд стоял на перроне и осовело смотрел вслед удалявшемуся поезду. Как только поезд скрылся вдали, Скуперфильд подошёл к стоявшей у края платформы лавочке и растянулся на ней, предварительно сунув под голову цилиндр и накрывшись газетой. Время было раннее. Ещё было совсем темно, и никто не мешал Скуперфильду всхрапнуть.

Вскоре наступил рассвет. На перроне появился какой-то железнодорожный начальник и, разбудив Скуперфильда, сказал, что спать здесь не полагается. В это время к станции подошёл поезд. Перрон быстро заполнился сошедшими с поезда пассажирами. Встав с лавочки и напялив на голову цилиндр, Скуперфильд постоял в раздумье и отправился вслед за остальными пассажирами в город.

Обратив внимание на газету, которую продолжал держать в руках, он вспомнил, что собирался скупить гигантские акции, как только они упадут в цене, и начал прикидывать в уме, сколько мог бы подзаработать на этом дельце. Поразмыслив, он понял, что для проведения столь сложной денежной операции ему следовало бы находиться не в своём Брехенвиле, а в Давилоне, Грабенберге или хотя бы в Сан-Комарике, так как только в этих трех городах имелись специальные рынки, на которых велась продажа различных акций.



Нужно сказать, что рынок, на котором торгуют акциями, очень отличается от обычного рынка, где торгуют яблоками, помидорами, картофелем или капустой. Дело в том, что продавцу фруктов или овощей достаточно разложить свой товар на прилавке, чтобы все видели, чем он торгует. Продавец акций носит свой товар в кармане, и единственное, что может делать, это выкрикивать название своих акций и цену, по которой он желает их продавать. Покупателю тоже остаётся только выкрикивать название тех акций, которые он хочет купить.

С тех пор как появились акционерские рынки, некоторые лунатики стали покупать акции не только для того, чтоб иметь долю в барышах какого-нибудь предприятия, но и для того, чтоб продавать их по более высокой цене. Появились торговцы, которые покупали и продавали акции в огромных количествах и получали на этом большие прибыли. Такие торговцы уже не ходили сами на рынок, а нанимали для этого специальных крикунов или так называемых горлодериков. Многие горлодерики работали не на одного, а сразу на нескольких хозяев. Для одного хозяина такой горлодерик покупал одни акции, для другого – другие, для третьего не покупал, а, наоборот, продавал.post-444755-0-80213900-1436858560_thumb.jpeg
Нетрудно представить себе, что творилось, когда такой горлодерик, попав на рынок, начинал кричать во всё горло:

– Беру угольные скрягинские по семьдесят пять! Беру сахарные давилонские по девяносто, даю нефтяные по сорок три!..

Однако невозможно даже представить себе, какой оглушительный шум стоял, когда все горлодерики, собравшись вместе, начинали выкрикивать подобного рода фразы, стараясь перекричать друг друга.



В давние времена, когда появились первые продавцы акций, в городе Давилоне для них была отведена целая площадь. Однако жители близлежащих кварталов стали жаловаться городским властям, что от этих крикунов им житья не стало. Поскольку городские власти ничего не предпринимали, жители сами пробовали разгонять крикунов, вооружившись дубинами и камнями. Крикуны не хотели давать себя в обиду и, в свою очередь, нападали на жителей. Чуть не каждый день происходили побоища! Не зная, что предпринять, городские власти перевели этот крикливый рынок на другую площадь, но и там начали возникать кровопролитные стычки.»

Потеряв всяческое терпение, городские власти погрузили всех крикунов на огромную баржу и вывезли их на середину давилонского озера. Там эта баржа была укреплена навечно на якорях. Крикуны получили возможность кричать хоть до потери сознания, теперь это никому не мешало. Каждое утро они приезжали на баржу на лодках, а впоследствии между баржей и берегом даже начал курсировать небольшой пароход. Все, таким образом, совершилось к общему удовольствию.

В скором времени такая же баржа была установлена и в городе Грабенберге, а затем в Сан-Комарике. Когда изобрели телефон, все три баржи были соединены между собой телефонными проводами, и крикуны с давилонской баржи в любое время могли узнать о положении дел на грабенбергской и сан-комаринской баржах.

Как и у каждого миллионера, у Скуперфильда на каждой из этих барж имелись свои горлодерики, которым он в любой момент мог отдать по телефону приказ покупать те или иные акции. Однако всегда нужно было знать, когда начинать покупку акций, так как в противном случае можно было заплатить лишнее. Чтобы быть в курсе дела и не совершить промаха, Скуперфильд решил поехать на давилонскую баржу и разнюхать, по какой цене продаются гигантские акции. Конечно, он не мог тут же отправиться на вокзал, так как хотел сначала зайти домой и побывать на своей макаронной фабрике. Вспомнив, что ему надо домой, он огляделся по сторонам и заметил, что идёт по какой-то незнакомой улице.

– Должно быть, я по ошибке не туда, куда надо, свернул, когда сошёл с поезда, – с досадой проворчал Скуперфильд.



Он всё же решил идти по этой улице дальше, надеясь, что встретит какое-нибудь знакомое место и поймёт, в какую сторону ему надо свернуть. Улица, однако, скоро кончилась. Скуперфильд увидел, что вышел из города и очутился в открытом поле.

– Что за чушь? Совсем на край света забрёл! – пробормотал Скуперфильд с усмешкой. – Размечтался, дурень, об этих акциях так, что и голову потерял!

Повернувшись, он зашагал в обратную сторону, пробрался в другой конец улицы, после чего свернул на какой-то незнакомый бульвар, а пройдя его, попал на какую-то новую, незнакомую ему улицу.

– Чудеса! – бормотал Скуперфильд про себя. – Оказывается, у нас в Брехенвиле есть такие места, где я отродясь не бывал. А я-то воображал, что знаю Брехенвиль как свои пять пальцев.

Пробродив целый час по каким-то неизвестным ему закоулкам, Скуперфильд пришёл к выводу, что окончательно заблудился, и стал спрашивать прохожих, где находится Кривая улица, то есть та улица, на которой он жил. Один из прохожих сказал, что Кривая улица совсем в другом конце города. Сев на автобус и проехав в другую часть города, Скуперфильд разыскал наконец Кривую улицу, но его удивило, что дома здесь были какие-то не такие, как раньше. Всё, казалось, изменилось до неузнаваемости с тех пор, как он был здесь в последний раз. Когда же Скуперфильд подошёл к дому № 14 (а он жил в доме № 14), то от удивления даже разинул рот. Вместо небольшого одноэтажного домишки с решётками из железных прутьев на окнах перед ним стояло большое двухэтажное здание с красивым балконом и фигурами двух каменных львов у входа.



– Что за чудеса! – пробормотал Скуперфильд, протирая глаза и чувствуя, что у него начинает заходить ум за разум. – Может быть, тут волшебство какое-нибудь?

Увидев на балконе хозяйку, он закричал:

– Скажите, хозяюшка, это дом Скуперфильда?

– Какого ещё Скуперфильда? – сердито отвечала хозяйка. – Это мой дом.

– А… а… – заакал Скуперфильд, разевая рот, словно ему не хватало воздуха. – А… куда же вы мой дом дели?

Хозяйка повернулась к нему спиной и, хлопнув дверью, ушла с балкона.

Нерешительно потоптавшись на месте, Скуперфильд поплёлся по улице дальше.

– Что ж… – бормотал он, не замечая, что разговаривает сам с собой. – Что ж, если дом потерялся, то надо отыскать хотя бы мою макаронную фабрику. Не могла же затеряться целая макаронная фабрика с двенадцатью огромными корпусами и пятью тысячами работавших коротышек.

Встретив прохожего, Скуперфильд спросил, не знает ли он, где находится макаронная фабрика Скуперфильда.

– Эва! – засмеялся прохожий. – Да разве она здесь? Макаронная фабрика Скуперфильда находится в Брехенвиле. Это на каждой макаронной коробке написано.

– А разве мы с вами не в Брехенвиле? – озадаченно спросил Скуперфильд.

– Как же в Брехенвиле? – удивился прохожий. – Мы-то в Паноптикуме.

– В каком ещё Паноптикуме?

– Ну город такой есть – Паноптикум. Не слыхали разве?

– А, Паноптикум! – вскричал Скуперфильд, сообразив наконец, в чём дело. – Значит, я просто не на своей станции вылез. То-то я гляжу, что здесь все как-то не так, как у нас в Брехенвиле.



Вернувшись поскорей на вокзал, Скуперфильд узнал, что до вечера поездов в Давилон больше не будет и он сможет попасть туда не раньше завтрашнего утра. Это привело Скуперфильда в волнение, так как он знал, что цены на акции быстро менялись.

И действительно, в тот день, когда в газете «Давилонские юморески» появилась уже известная нам статейка, все, у кого были гигантские акции, бросились продавать их. На давилонской барже эти акции предлагались сначала по 80 сантиков штучка, потом по 60, по 50, по 30, по 20, по 10, но никто не хотел покупать их. На следующий день, то есть в тот день, когда Скуперфильд блуждал по городу Паноптикуму, цена на акции снизилась до пяти сантиков, но всё равно никто не покупал их.

Владельцы гигантских акций были в отчаянии. Все видели, что затратили свои деньги впустую и теперь не смогут вернуть их. Однако трое богачей Жмурик, Тефтель и Ханаконда, – закупившие в целях наживы большие количества гигантских акций, быстро придумали, что надо делать. Они уплатили значительную сумму денег владельцу нескольких давилонских газет господину Гадкинзу, пообещавшему напечатать в своих газетах ряд статей, которые должны были быстро поправить дело.

И действительно, в тот же день в вечерней газете «Давилонские побасёнки», которая принадлежала господину Гадкинзу, появилась небольшая статейка:

ПАНИКА НА ДАВИЛОНСКОЙ БАРЖЕ

Со вчерашнего дня на давилонской барже царит небывалая паника. Владельцы гигантских акций торопятся сбыть с рук свой товар. Как всегда, когда продавцов много, а покупателей мало, цены на акции значительно понижаются. В чём причина охватившей давилонскую баржу паники? Причина эта – гнуснейшая статейка, напечатанная на гаденьких страничках паршивенькой газетёнки «Давилонские юморески». Владельцам гигантских акций невдомёк, что эта грязненькая, ничтожная газетёнка издаётся на средства богача Спрутса и печатает лишь то, что выгодно для него. Нет никакого сомнения, что щупальца ненасытного Спрутса тянутся к гигантским акциям. Как только акции достаточно снизятся в цене, они окажутся в щупальцах Спрутса и он станет единственным владельцем этого доходнейшего предприятия. Хочется сказать всем доверчивым чудакам: не поддавайтесь панике. Уж кто-кто, а господин Спрутс своей выгоды не упустит.

На следующее утро в «Газете для любителей почитать лёжа», также принадлежавшей Гадкинзу, появилась статья «Берегите карманы». В ней говорилось, что карманы нужно беречь от господина Спрутса, который хочет облапошить владельцев гигантских акций и уже начал протягивать к ним свои щупальца.

Обе эти статьи, конечно, не прошли незамеченными, в результате чего гигантские акции сразу подскочили в цене и к открытию давилонской баржи продавались уже не по пять, а по пятьдесят сантиков.



Господину Скуперфильду, который в то же утро прибыл на давилонскую баржу, эта цена, однако ж, показалась очень высокой, и он решил подождать денёчек, надеясь, что она вскорости упадёт.

На следующий день в газете, также принадлежавшей господину Гадкинзу, появилась статья, которая называлась «Куда тянутся щупальца Спрутса?». В ней говорилось, что щупальца Спрутса тянутся к карманам владельцев гигантских акций с целью опустошить их. Эта статья также произвела своё действие, в результате чего акции стали продаваться по шестьдесят сантиков. Испугавшись, что в дальнейшем цена ещё больше повысится, Скуперфильд дал приказ своим крикунам покупать акции по этой цене. Горлодерики принялись скупать акции на всех трех баржах в огромных количествах. Продавцы акций быстро убедились, что товар их охотно покупается, и начали поднимать цену. На другой день гигантские акции продавались уже по семьдесят сантиков, а ещё через день – по восемьдесят.

Богачи Жмурик, Тефтель и Ханаконда, не надеясь, что цена поднимется ещё больше, и опасаясь, как бы она не начала падать, поспешили продать свои акции Скуперфильду по восемьдесят сантиков. Правда, они тотчас же пожалели, что у них не хватило терпения подождать ещё немного. Дело в том, что господин Гадкинз продолжал своё дело и в тот же день напечатал статью, которая называлась «Почему Спрутс помалкивает?». В этой статье Гадкинз указывал на то, что Спрутс не ответил ни слова на все возводимые на него обвинения. Раз он молчит, писал Гадкинз, значит, все это правда, а если все это правда, то Спрутс на самом деле решил подорвать доверие к Обществу гигантских растений и прибрать к рукам акции.



Каждый, кто читал эту статью, приходил к убеждению, что на следующий день акции будут продаваться ещё дороже и уж во всяком случае восстановятся в своей прежней цене. Скуперфильд был особенно рад, так как хотя израсходовал почти все свои капиталы, но успел скупить массу акций, и теперь ему оставалось лишь продать их повыгодней. Весь вечер он сидел у телефонного аппарата и звонил своим давилонским, грабенбергским и сан-комаринским горлодерикам, чтоб они с утра отправлялись на баржу и начинали продажу акций по фертингу штука. Целую ночь он просидел, высчитывая, какую получит прибыль, если все акции будут проданы по фертингу. Расчёт оказался довольно сложным, так как не все акции были куплены по одной цене: часть из них он приобрёл, как известно, по шестьдесят сантиков, другую часть – по семьдесят, третью – по восемьдесят.

Впрочем, все надежды Скуперфильда на огромные барыши вскоре лопнули, словно мыльный пузырь. Наутро, ещё до открытия давилонской баржи, в газете «Давилонские юморески» появилась статья, в которой объяснялись причины молчания Спрутса. В статье писалось, что Спрутс молчал, так как было смешно отвечать на какие-то нелепые, сумасбродные обвинения. Как мог господин Спрутс подрывать доверие к Обществу гигантских растений, в то время как никакого такого общества и на свете-то нет? – спрашивалось в статье. Ведь с тех пор как учредители этого общества удрали с деньгами, общество само собой перестало существовать, так как что оно может стоить без принадлежавшего ему капитала. Какую цену могут иметь акции, если деньги, собранные от их продажи, бесследно исчезли? Абсолютно никакой ценности они иметь уже, конечно, не могут, и приходится лишь удивляться существованию чудаков, которые тратят денежки на приобретение акций, годных лишь на то, чтобы оклеивать ими стены в чуланах.

Нетрудно представить себе, что творилось на барже, когда скуперфильдовские горлодерики начали предлагать гигантские акции по целому фертингу штука. Ничего, кроме смеха, их предложения не могли вызвать. Видя это, Скуперфильд отдал распоряжение продавать акции по девяносто сантиков, потом по восемьдесят, по семьдесят… Он мечтал уже лишь о том, чтоб хотя бы вернуть свои деньги, но не тут-то было! Никто не хотел брать акции, даже когда он понизил цену до пятидесяти сантиков.



В этот день Скуперфильд решил не снижать больше цену и подождать до следующего дня. Но на следующий день во всех газетах были напечатаны статьи, сообщавшие о бегстве Миги и Жулио, и опубликованы фотографии, снятые в тот момент, когда разъярённая толпа ворвалась в контору по продаже гигантских акций, чтоб потребовать свои деньги обратно.

На отдельных снимках можно было разглядеть пустые несгораемые сундуки, пустую несгораемую кассу с настежь раскрытыми дверцами, а также привязанную к подоконнику верёвку, по которой Незнайка и Козлик спустились вниз.

Никто, конечно, не знал, что Спрутс подкупил владельцев газет, чтоб они не печатали до поры до времени сообщений о бегстве Миги и Жулио. Но теперь, когда газеты сообщили об этом, Скуперфильду оставалось только выбросить свои акции. Их и даром никто не хотел брать. Истратив почти весь свой запас денег на акции, Скуперфильд, как принято говорить, сел на мель. Ему нужно было покупать для своей макаронной фабрики муку, нужно было платить рабочим, а поскольку денег на все не хватало, он решил снизить рабочим плату: вместо фертинга в день стал платить по полфертинга.

Рабочие были возмущены, так как и на фертинг они могли существовать только впроголодь. Они сказали, что бросят работу, если Скуперфильд не прибавит плату. Скуперфильд вообразил, что рабочие решили его попугать, и не стал прибавлять плату. Тогда рабочие бросили работу. Фабрика остановилась, и теперь Скуперфильд уже не получал никаких доходов. Он всё же не хотел удовлетворить требование рабочих, так как знал, что, не работая и не получая совсем никакой платы, они просто погибнут с голоду. Рабочим и на самом деле приходилось трудно, но им помогали рабочие других фабрик. Они знали, что если Скуперфильд одержит в этой борьбе победу, то и остальные фабриканты начнут снижать плату рабочим и тогда с богачами уже никакого сладу не будет.



Скуперфильд хотел набрать для своей фабрики других рабочих, но в Брехенвиле все безработные знали о борьбе, которую вели с ним рабочие, и никто не захотел наниматься к этому сквалыге.

Видя, что ничего не поделаешь, Скуперфильд решил совершить поездку в какой-нибудь другой город и навербовать там рабочих для своей фабрики. В какой-то газете он вычитал, что меньше, чем где бы то ни было, фабриканты платят рабочим в городе Сан-Комарике и что там будто бы наибольшее количество безработных.

Обрадовавшись, что ему удалось отыскать город, в котором рабочие терпят такие страшные бедствия, Скуперфильд оставил все свои дела и спешно выехал в Сан-Комарик.

 

Edited by RamAdis
Link to post
Share on other sites
RamAdis

[spoiler=Финансисты-аферисты: WorldCom]Ровно 13 лет назад в США было объявлено о начале банкротства одной из крупнейших телекоммуникационных корпораций страны – WorldCom. Конечно, это не финансовая компания, но к искажению ее отчетности финансисты должны были иметь самое прямое отношение. Так что я решил, что владею моральным правом написать про это событие в своей любимой рубрике. Оригинал текста позаимствован из журнала «Компания», который в 2002 году опубликовал статью «Блеск и нищета чемпионов».



Падение одной из крупнейших телекоммуникационных компаний мира сопровождается громкими скандалами и разоблачениями. WorldCom, некогда ставшая инициатором самых масштабных слияний, сейчас бьет другие рекорды. Теперь на счету компании еще и самое крупное в истории банкротство, а также самое крупное надувательство инвесторов.

Компания, которую Берни Эбберс строил почти 20 лет, в одночасье рассыпалась подобно карточному домику и, как считают специалисты, почти не имеет шансов подняться.

Основатель WorldCom Берни Эбберс в 1990-е считался одним из самых ярких бизнесменов Америки. Его карьеру стандартной никак не назовешь. Уроженец канадского Эдмонтона Эбберс начал работать еще в старших классах. Днем развозил молоко на маленьком грузовичке, а вечерами подрабатывал вышибалой, благо рост и фигура позволяли. В учебе звезд с неба не хватал, но о будущем не беспокоился: колледж Миссисипи разглядел в Эбберсе перспективного баскетболиста и предложил ему стипендию. Однокурсникам запомнилось пристрастие Эбберса к соперничеству любого рода. Этим Эбберс компенсировал отсутствие настоящего спортивного таланта. Проигрывать он не любил – ни на баскетбольной площадке, ни в жизни.



По окончании колледжа Эбберс стал тренировать баскетбольную команду одной из школ. А на досуге увлекся бизнесом: сначала прикупил небольшую швейную фабрику, а чуть позже – по настоянию родных и знакомых – мотель и ресторан. Дела пошли успешно, и довольно скоро предприниматель-любитель сделался владельцем внушительной по местным меркам сети из девяти гостиниц.

Однако засиживаться на мелководье Эбберс не хотел и, едва представился случай, стал выбираться на просторы большого бизнеса. А случай представился в 1983 году, когда по решению федерального судьи корпорация AT&T была раздроблена, в результате чего стала возможна конкуренция на рынке связи. Это событие Эбберс с тремя приятелями обсуждал в кофейне города Геттисберга, и в ходе беседы кому-то из них пришла в голову гениальная идея – открыть компанию, которая бы оптом покупала междугородную связь у Southern Central Bell, а затем со скидкой перепродавала ее местным предприятиям. Идея всем понравилась, не хватало только названия для будущей компании. Друзья не придумали ничего лучшего, как обратиться за помощью к официантке. После недолгих раздумий та предложила окрестить компанию Long Distance Discount Service (LDDS). Длинновато, зато точно отражает характер деятельности будущей фирмы. На нем и остановились. Первым клиентом LDDS стал университет Южного Миссисипи.

Франкенштейн и его монстр

Поначалу Эбберс оставался лишь одним из инвесторов LDDS, но спустя два года поддался-таки на уговоры друзей и сам встал у руля компании. У Эбберса не было никакого опыта в области телекоммуникаций, зато он обладал железной хваткой и репутацией человека, который способен уговорить потенциального партнера на любую сделку. Себя Эбберс считал тренером, чья задача – собрать вместе людей, обладающих необходимыми навыками, и помочь им добиться нужного результата.



Чтобы собрать необходимые для развития деньги, Эбберс обратился к мелким предпринимателям, со многими из которых был знаком еще по гостиничному бизнесу. Те, кто откликнулся на его призыв, не пожалели. Говорят, что $50 000, вложенных в компанию в середине 1980-х, через 10 лет превратились в пару-тройку миллионов.

Собранные таким образом средства позволили Эбберсу начать агрессивную борьбу за рынок междугородной телефонной связи. Основной стратегией Эбберса стало присоединение мелких компаний схожего профиля – путем покупки или слияния. С 1988 по 1995 год LDDS приобрела десятки компаний, что позволило ей распространить свое влияние на многие штаты страны. Неудивительно, что Эбберса однажды сравнили с доктором Франкенштейном, который из разрозненных кусочков создал настоящего монстра. Эбберс за короткий период создал монстра телекоммуникационной индустрии.

1995 год стал этапным для компании. В ознаменование выхода на новый уровень развития длинное и невыразительное название Long Distance Discount Service было заменено на короткое и звучное – WorldCom Inc. Как и следовало ожидать, Эбберс занял пост СЕО обновленной компании. В марте 1996 года WorldCom впервые была включена в рейтинг S&P 500 агентства Standard & Poor.

С переменой имени жажда приобретательства у Эбберса не утихла. Сделки стали еще масштабнее, а их объем начал исчисляться миллиардами долларов. В 1996 году была куплена MFS Communications. Она обошлась приблизительно $12 млрд, но дело того стоило: благодаря этой покупке WorldCom получила доступ к обширной сети оптико-волоконной связи, охватывающей крупнейшие города США и Европы. Другим стратегически важным шагом стала покупка компании UUNet Technologies – крупнейшего в мире провайдера Интернет-услуг.

В сентябре 1997 года WorldCom договорилась о приобретении компании CompuServe за $1,2 млрд. А еще через полтора месяца, в ноябре, было объявлено об эпохальном слиянии WorldCom и MCI. Сумма сделки составила около $40 млрд, и на тот момент это было самое крупное слияние в истории бизнеса.



Сама WorldCom уверяла, что не ставила себе задачу побить мировой рекорд. Сделка преследовала две цели. Во-первых, Эбберс хотел увеличить капитализацию компании, а во-вторых, закрепиться на новых участках рынка телекоммуникаций. Была еще одна неофициальная цель – утереть нос конкурентам. WorldCom бесстрашно перешла дорогу маститой British Telecom Group, которая до этого считалась основным претендентом на MCI. После объявления о сделке Эбберс, что называется, проснулся звездой. Журнал Time поместил его имя в рейтинге новой кибер-элиты, заметив попутно, что WorldCom – это «всерьез и надолго» и что акции компании станут украшением любого портфеля. В ходе сделок Эбберс неплохо заработал: в 1999 году журнал Forbes оценил его личное состояние в $1,4 млрд.

Сломанные зубы

Слияние с MCI оказалось высшей точкой карьеры Эбберса, после которой дела его медленно, но верно пошли на спад. В 1999 году MCI WorldCom замахнулась на новый мировой рекорд. На сей раз объектом ее интереса стала конкурирующая компания Sprint, за которую безуспешно боролась также BellSouth. Сумма сделки была баснословной – $115 млрд. К тому же MCI WorldCom брала на себя обязательство заплатить немалые долги Sprint. Это слияние Эбберс расценивал как уникальную возможность создать одну из крупнейших в мире многопрофильных телекоммуникационных компаний. Однако американские и европейские антимонопольные власти заблокировали сделку, посчитав, что она противоречит принципам здоровой конкуренции. Их не убедила даже готовность обеих компаний выйти из Интернет-бизнеса и продать свои подразделения дальней телефонной связи.

Тогда же, в начале 2000 года, у MCI WorldCom начались финансовые проблемы. Кризису в компании поспособствовали общий спад в телекоммуникационной индустрии и значительные долги, накопившиеся за годы «покупательской» лихорадки. Осенью компания предупредила, что ее доходы за 2000 год будут на 40% ниже, чем планировалось. Не добавила оптимизма инвесторам и информация о том, что Берни Эбберс оказался по уши в долгах, поскольку использовал принадлежавшие ему акции родной компании в качестве обеспечения личных займов. Тогда же совет директоров WorldCom принял историческое решение – ссудить $375 млн своему СЕО, чтобы тому не пришлось продавать акции.



В условиях кризиса все громче звучали разговоры о том, что «сделка века» между WorldCom и MCI на самом деле была ошибкой и ничего, кроме лишних расходов, не принесла. За несколько лет, проведенных вместе, компании так и не сумели по-настоящему объединиться – даже клиентские базы у них оставались разными. Один из журналистов, постоянных клиентов MCI, рассказывал как анекдот, что уже после слияния ему регулярно звонили менеджеры из WorldCom, убеждая поменять провайдера.

В конце концов Эбберс и сам признал свою неудачу. Чтобы исправить ошибку, он принял решение разбить компанию на два самостоятельных подразделения – WorldCom Group и MCI Group. Однако положения дел это не исправило, и Эбберсу оставалось только наблюдать за дальнейшим падением акций любимого детища. Попутно он и сам вылетел из списка 400 самых богатых граждан Америки, составляемого журналом Forbes.

У разбитого корыта

Но все это, как оказалось, были лишь мелкие неприятности. Настоящий гром грянул в 2002 году. В апреле акции WorldCom опустились до позорно низкой отметки $2,35 – по сравнению с $64,5, которые за них давали в июне 1999-го. Под давлением обстоятельств Берни Эбберс был вынужден подать в отставку, и его место занял бывший вице-президент WorldCom Джон Сиджмор.



За цветочками последовали ягодки. Долгие годы WorldCom была клиентом крупной аудиторской фирмы Arthur Andersen, которая лишилась своей репутации в результате громкого банкротства энергетической компании Enron. После этого банкротства американских инвесторов охватила эпидемия подозрительности. Инвесторы решили повнимательнее присмотреться и к другим клиентам проштрафившегося аудитора.

Сенсация не заставила себя долго ждать: 25 июня 2002 года новое руководство WorldCom призналось, что данные о прибыли в 2001 году и первом квартале 2002 года были завышены на $3,9 млрд. Уже на следующий день котировки акций WorldCom упали до 9 центов за штуку, после чего руководство NASDAQ было вынуждено остановить торги. Комиссия по ценным бумагам и биржам США выдвинула против компании обвинение в мошенничестве. И даже президент Буш счел нужным вмешаться в скандал, назвав произошедшее «безобразием» и пообещав непременно наказать виновных.

Через месяц WorldCom подала в суд Нью-Йорка добровольную петицию о реорганизации в соответствии с главой 11 законодательства США о банкротстве. Этот шаг позволит компании продолжать обычную деятельность, пока не будет выработан план реструктуризации.

Параллельно с этим руководство WorldCom усердно ищет виновных. Уже уволены многолетний финансовый директор компании Скотт Салливан и глава внутреннего аудита Дэвид Майерс. В начале августа оба были взяты под стражу сотрудниками ФБР в Нью-Йорке, однако в тот же день отпущены под залог. При этом косвенным образом обозначилась предполагаемая степень вины каждого: Салливану пришлось заплатить залог в $10 млн, тогда как Майерс отделался лишь двумя миллионами.



Имя Берни Эбберса в материалах уголовного расследования пока не фигурирует, но не исключено, что участь бывших подчиненных ждет и его. Особенно в свете новой сенсационной информации, обнародованной 8 августа. В очередном порыве раскаяния Джон Сиджмор сознался, что приписки имели место не только в 2001 году, но и в два предыдущих года. Общая же их сумма составляет около $7,1 млрд. Enron со своими $586 млн отдыхает…

И хотя новые разоблачения не стали неожиданностью, их масштаб ошеломил многих. Ряд экспертов всерьез опасаются, что WorldCom больше никогда не сможет встать на ноги. Это мнение подтверждается и массовым бегством клиентов. Так, Уильям Арчер, вице-президент одного из подразделений AT&T, конкурирующей с WorldCom, отметил, что за последние 45 дней его компания переживает настоящий всплеск интереса со стороны потребителей. Простая логика позволяет связать это со скандалом, разворачивающимся вокруг WorldCom.

post-444755-0-53978300-1436859288_thumb.jpegpost-444755-0-53978300-1436859288_thumb.jpeg

Link to post
Share on other sites
RamAdis

post-444755-0-68509400-1436859568_thumb.jpeg[spoiler=​Таинственная Греция]Греция – главный ньюсмейкер летнего сезона. Впрочем, эту ситуацию сложно назвать новой – греки жгут уже несколько лет подряд. Вот, например, нашел интересное эссе Майкла Льюиса, опубликованное Vanity Fair в 2010 году. С тех пор анализ не потерял своей актуальности, а ситуация с Элладой только усугубилась.



Пока Уолл-Стрит задается вопросом о возможности дефолта в Греции, автор статьи направляется в загадочный монастырь Ватопеди, из-за которого подало в отставку последнего правительства Греции, потому что история с ним показало экономическое безумие, царящее в стране. Ведь в Греции, помимо 1,2 триллиона долларов долга (это примерно по четверти миллиона долларов на каждого работающего грека), есть и более серьезная потеря: потеря доверия к самим себе. После систематического разграбления собственного казначейства и оргии уклонения от налогов, взяточничества и ведения «художественной» бухгалтерии, греки уверены только в одном: в стране никому невозможно верить. Не просто греческое государство, но и вся греческая государственность обанкротилась.

Обет собственности

После часа полета на самолете, двух часов в такси, трех на ветхом пароме и затем еще четырех на автобусах, я прибыл в огромный уединенный монастырь. Этот кусочек земли, вдающийся в Эгейское море, походил на край света.

Я оказался здесь не ради церкви, а из-за денег. Цунами дешевого кредита, прокатившееся по планете между 2002 и 2007 годами, создало новую возможность для туризма: путешествия по местам финансовых катастроф. Этот кредит был не просто деньгами, это был соблазн. У общества появлялся шанс проявить такие черты своего характера, которым они не могли позволить себе дать волю в обычных условиях. Целым странам говорили: «Свет погас, делайте, что хотите, и никто об этом не узнает». При этом в темноте все хотели действовать по-своему. Американцы хотели иметь дома гораздо большего размера, чем они могли себе позволить. Исландцы больше не хотели быть рыбаками, а решили стать инвестиционными банкирами. Немцы хотели быть еще большими немцами; ирландцы хотели перестать быть ирландцами. Всех этих обществ коснулось одно и то же, но все они отреагировали по-своему. Однако ни одна реакция не была такой своеобразной, как у греков: и чтобы понять, что это была за реакция, нужно мне было попасть в этот монастырь.



Я приехал в Афины за неделю до планировавшихся массовых беспорядков и через пару дней после того, как немецкие политики предложили греческому правительству продать несколько островов и, возможно, выставить на аукцион какие-нибудь древние руины для возврата долгов. Новому премьер-министру Греции, социалисту Георгу Папандреу, пришлось отрицать любые мысли о продаже островов. Рейтинговое агентство Moody’s только что понизило кредитный рейтинг Греции до уровня, который превратил ее правительственные облигации в мусор, и некоторые инвестиционные компании, которые владели ими, больше не могли, по юридическим причинам, ими владеть. Последующий сброс греческих облигаций на рынок был, в краткосрочной перспективе, не такой уж большой проблемой, потому что Международный валютный фонд и Европейский центральный банк договорились о предоставлении Греции – стране с населением 11 миллионов человек – кредита в размере до 145 млрд. долларов. В краткосрочной перспективе Грецию просто убрали со свободных финансовых рынков, и она стала протекторатом других государств.

И это еще были сравнительно хорошие новости. Долгосрочная картина была намного более мрачной. Помимо непогашенных (и постоянно растущих) государственных долгов на 400 млрд. долларов США, греческие бухгалтеры только что узнали, что их правительство должно еще около 800 млрд. долларов в виде пенсий. В сумме эти долги составляют около 1,2 трлн. долларов, или более четверти миллиона долларов на каждого работающего грека. На фоне долгов в 1,2 трлн. долларов помощь в размере 145 млрд. долларов выглядела как красивый жест, но отнюдь не как не решение проблемы. И это только официальные данные, в действительности дела обстоят гораздо хуже. «Наши люди, войдя в курс дела, не могли поверить своим глазам, – рассказал мне чиновник из МВФ, – Их метод ведения финансового учета состоит в следующем: им известно, сколько они решили потратить, но никто не следил за тем, сколько они потратили на самом деле. Это даже не то, что сегодня называют развивающейся экономикой. Это страна третьего мира».

Оказалось, что, оставшись наедине с заемными деньгами, греки рассматривали свое правительство только как мешок, набитый невероятными суммами, и каждый из них хотел как можно глубже запустить в этот мешок свою лапу. Только за последнее десятилетие зарплаты греческих бюджетников удвоились – и это без учета взяток, взимаемых чиновниками.



Сегодня средняя зарплата греческого бюджетника почти втрое (!) больше зарплаты работника частного сектора. Объем продаж государственной железной дороги составляет 100 млн. евро, в то время как на зарплаты уходит 400 млн. евро, плюс 300 млн. евро на прочие расходы. И при этом, среднестатистический служащий железной дороги получает 65,000 евро в год! Еще двадцать лет назад Стефанос Манос, успешный бизнесмен, ставший министром финансов, отметил, что было бы дешевле пересадить всех пассажиров греческой железной дороги на такси. И это по-прежнему так. «Наша железная дорога – банкрот, – признался мне Манос. – И все равно в Греции нет ни одной частной компании с таким средним уровнем зарплаты».

Система государственных школ Греции – потрясающе неэффективна: несмотря на то, что она имеет один из худших уровней образования в Европе, нанимается вчетверо больше учителей на одного ученика, чем в лучшей в Европе системе – финской. При этом, греки, отправляющие своих детей в государственные школы, хорошо понимают, что им придется нанимать частных репетиторов для того, чтобы их дети что-то действительно знали.

Есть три государственных военно-промышленных компании: их совместная задолженность достигает миллиарды евро, а убытки постоянно растут. Пенсионный возраст для профессий, считающихся особо «тяжелыми», составляет в Греции 55 лет для мужчин и 50 лет для женщин. И, когда государство раздавало щедрые пенсии направо и налево, то более шестисот (!) профессий подсуетились, чтобы их классифицировали как «тяжелые»: парикмахеры, дикторы на радио, официанты, музыканты и так далее, и так далее, и так далее. Даже интересно: осталась ли в Греции хоть одна профессия, не успевшая стать «тяжелой»?

Затраты греческой государственной системы здравоохранения на оборудование намного превышают средние показатели в Европе – причем, как сказали мне несколько греков, для медсестры или врача считается нормой уходить с работы с полными руками бумажных полотенец и памперсов, и всего остального, что можно стащить со склада.



«Греки так и не научились платить налоги… потому что никого никогда за это не наказывали».

Где кончается растрата и начинается воровство, практически не имеет значения; одно маскируется, и это дает возможность для другого. К примеру, общество считает нормой давать взятки правительственным чиновникам. Люди, идущие в государственную клинику, совершенно спокойно дают взятки врачам, чтобы те о них позаботились. Министры, которые провели всю жизнь на госслужбе, имеют особняки стоимостью в миллионы долларов и два-три загородных дома.

Как ни странно, финансистов в Греции мало в чем можно упрекнуть. Они так и остались сонными старыми коммерческими банкирами. Они едва ли не единственные европейские банкиры, кто не купил американские облигации, обеспеченные сомнительной ипотекой, они не жили полностью в кредит и не платили сами себе громадных сумм. Проблемой греческих банков стало то, что они одолжили около 30 млрд. евро своему родному греческому правительству – где их либо разворовали, либо растратили. В Греции экономику потопили не банки. Наоборот, греческие банки были потоплены коллективными усилиями всех греков.



Греки изобрели математику

На следующее утро после прибытия я пошел на встречу с греческим министром финансов, Георгом Папаконстантину, кому собственно и приходится разгребать этот невероятный хаос. У входа в Министерство финансов вас встречают несколько охранников – и при этом они даже не потрудились проверить, почему на вас сработал металлический детектор. В приемной министра шесть дам и все они составляют предстоящее расписание встреч. Они выглядят очень занятыми, обеспокоенными и переутомленными… и все-таки министр опаздывает. В целом кабинет выглядит так, как будто даже его лучшие времена были далеко не самыми лучшими. Мебель обшарпанная, на полу – линолеум. Больше всего здесь поражает количество сотрудников. Министр Папаконстантину («Зовите меня просто Георг») закончил Нью-Йоркский университет и Лондонскую школу экономики в 1980-е годы, затем провел 10 лет, работая в Париже в Организации экономического сотрудничества и развития. Он открыт, дружелюбен, свеж лицом и чисто выбрит, и, как и многие из верхушки нового греческого правительства, больше похож не на грека, а на англичанина.

Когда Папаконстантину пришел сюда в октябре прошлого года, греческое правительство прогнозировало дефицит бюджета в размере 3,7% на 2009 год. Две недели спустя эту цифру увеличили до 12,5%, а потом она превратилась в 14%. Ему надлежало разобраться и объяснить мировому сообществу, почему это так. «На второй день работы я созвал собрание для рассмотрения бюджета, – говорит он. – Тут-то открытия и начались». Каждый день мы обнаруживали какую-нибудь невероятную оплошность. Задолженность по пенсиям на миллиарды долларов каждый год неизвестным образом оставалась неучтенной, и все притворялись, что ее не существует, даже несмотря на то, что правительство выплачивало ее; дыра в системе пенсионного обеспечения для индивидуальных предпринимателей была размером не в 300 млн евро, как они думали раннее, а 1,1 млрд евро, и так далее. «В конце каждого дня я говорил: «Хорошо, теперь-то все?» И они отвечали: «Да». На следующее утро из дальнего угла кабинета доносился слабый голосок: «Министр, тут еще не хватает 200 миллионов евро».



Так продолжалось неделю. Помимо всего прочего, оказалось, что существовало огромное количество внебалансовых программ по найму сотрудников. «Министр сельского хозяйства организовал неофициальное подразделение в количестве 270 человек для оцифровки фотографий греческих государственных земель, – рассказывает мне министр финансов. – Проблема заключалась в том, что никто из этих 270 человек никогда не работал с цифровой фотографией. По своим настоящим профессиям эти люди были, например, парикмахеры».

К последнему дню открытий, первоначально ожидаемый дефицит в 7 млрд. евро превысил 30 млрд. На закономерный вопрос – как это могло произойти? – ответ прост: до этого момента никто и не потрудился ничего подсчитывать. «У нас не было Бюджетного управления Конгресса, которое существует в США, - поясняет министр финансов. – Не существовало независимой службы статистики». Правящая партия просто рисовала красивые цифры для осуществления своих собственных целей.

Как только министр финансов получил данные, он отправился на встречу с европейскими министрами финансов. «Когда я им назвал цифры, они только рты пораскрывали, – говорил он. – Как такое могло случиться? – Я сказал, что они должны были давно догадаться, что правительство Греции поставляет им неправильную статистику.

В конце разговора, министр финансов подчеркнул, что дело не просто в утаивании правительственных расходов. «Это случилось из-за плохой отчетности», – говорит он. – «В 2009 году налоги, по сути, не собирались, потому что это был год выборов».



“Что?” Он улыбается. “Первое, что делает правительство в год выборов, это убирает налоговых инспекторов с улиц”. “Вы шутите?” Теперь он смеется надо мной. Я слишком наивен.

Налоговое братство

Расходы на содержание греческого правительства – это лишь половина уравнения: существует еще проблема правительственных расходов. Редактор одной и крупнейших греческих газет упомянул, что его корреспонденты поддерживали отношения с источниками внутри налоговой службы страны. Они делали это больше не для выявления налогового мошенничества – которое стало столь привычным в Греции, что на эту тему уже писать не интересно – а чтобы попытаться найти наркобаронов, похитителей людей и других темных личностей. Однако многие налоговые инспекторы недовольны систематической коррупцией в этой сфере. Как оказалось позже, двое из них хотели встретиться со мной. Проблема заключалась в том, что они, по причинам, которые оба из них наотрез отказались обсуждать, не выносили друг друга. Как мне много раз говорили другие греки, это очень по-гречески.

Вечером, после встречи с министром финансов, я выпил кофе с одним налоговым инспектором в одном отеле, затем прогулялся по улице и выпил пива с другим налоговым инспектором в другой гостинице. Оба уже были понижены в должности, потому что они сообщили руководству, что их коллеги брали крупные взятки в обмен на подтверждение мошеннических налоговых деклараций. За это оба были переведены со статусной оперативной работы на службу в операционном отделе, где они более не могли быть свидетелями налоговых преступлений.



Налоговый инспектор №1 пришел поговорить о том, как навести порядок в греческой налоговой службе. Он подтвердил, что единственными греками, платившими налоги, были те, кто никак не мог этого избежать: сотрудники корпораций, у которых налоги удерживают из зарплат. Громадное количество индивидуальных предпринимателей – а это практически каждый, от врачей до киоскеров, – уклонялись от налогов, и это одна из главных причин, почему в Греции самый большой процент индивидуальных предпринимателей в Европе. «Это стало национальной чертой, – признался он. – Греки не научились платить налоги. И они никогда этого не делали, потому что за это никого никогда не наказывали».

Масштаб налогового мошенничества в Греции потрясает: примерно две трети греческих врачей декларируют доход ниже 12 000 евро в год, поскольку такие доходы не облагаются налогом. Даже пластические хирурги, зарабатывающие миллионы в год, совсем не платят налогов. Проблема не в законе, который предусматривает ответственность в виде ареста за налоговое мошенничество свыше 150 000 евро, а в исполнении этого закона. «Если бы закон исполнялся – говорит налоговый инспектор – все доктора попали бы в тюрьму». Еще одной причиной безнаказанности является то, что в греческим судам требуется до 15 лет, чтобы рассмотреть уголовное дело. «Те, кого поймали, просто идут в суд». По словам инспектора, от 30 до 40% экономической деятельности страны, облагаемой налогом, проходит в теневом секторе. Для остальной Европы эта доля составляет 18%.

Самый простой способ избежать уплаты налогов – настаивать на оплате наличными и не предоставлять квитанцию при обслуживании. А самый простой способ отмывания денег – покупка недвижимости. Ведь в Греции, в отличие от других Европейских стран, нет национального земельного кадастра, что крайне удобно для черного рынка. «Вам придется выяснять, где человек купил землю, чтобы отследить его», – говорит инспектор. – «И даже если Вам это удастся, Вы увидите документ, написанный от руки и непонятный».



Но, говорю я, если пластический хирург взял миллион наличными, купил участок на острове и построил себе виллу, должны быть другие записи – например, разрешения на строительство. «Люди, которые дают разрешения на строительство, не информируют Министерство финансов», – говорит инспектор. В большинстве случаев пойманные неплательщики просто дают взятку налоговому инспектору. Безусловно, против взяточничества есть законы. Но в случае поимки взяточника на судебные разбирательства уйдет лет 7-8, так что в действительности никого это не волнует.

Систематическое укрытие населением доходов заставило правительство обратить больше внимания на налоги, которых труднее избегать – налог на недвижимость и налог с продаж. Налог не недвижимость взимается по формуле, исключающей вмешательство налоговых инспекторов в расчет и показывающей так называемую «реальную стоимость» каждого дома. Экономический бум в Греции за последнее десятилетие привел к значительному превышению реальных цен имущества над компьютерными оценками. С учетом более высоких фактических цен на продажу, формула должна была показывать постепенный рост цен.

Но обычно при продаже недвижимости греки не сообщают фактическую цену, а декларируют более низкую цену, которая совпадает с государственной оценкой.



Если покупатель взял кредит, чтобы купить дом, он взял кредит на «реальную стоимость» и оплачивает разницу наличными или за счет кредита на черном рынке.

В результате «реальная стоимость» земли занижена до абсурда. Удивительный, но широко известный факт состоит в том, что все 300 членов парламента Греции отчитываются о своем имуществе по компьютерной модели реальной стоимости. Иными словами, каждый член парламента лжет, чтобы избежать налогов.

Он продолжил описание системы, внешне идеально похожей на налоговую систему развитых стран и позволяющей давать работу большому числу налоговых инспекторов – и при этом фактически позволяющей всему греческому обществу уклоняться от налогов. Когда он встал, чтобы уйти, он обратил мое внимание, что официантка в этом шикарном отеле не принесла нам чек: «Даже этот отель не платит налог с продаж».

Я спустился вниз по улице и нашел второго налогового инспектора, который ждал меня в баре другого отеля. И хотя он был одет в обычную одежду и потягивал пиво, инспектор опасался, что будет замечен со мной. На встречу он пришел с папкой бумаг, полной реальных примеров того, как не рядовые греки, а греческие компании уклоняются от налогов. Он сыпал примерами, подчеркивая, что он говорит только о тех компаниях, с которыми он сталкивался лично.



Первой была афинская строительная компания, построившая семь огромных многоквартирных зданий и продавшая около 1000 кооперативных квартир в самом центре города. Честно подсчитанные налоги должны были составлять около 15 миллионов евро, но компания не заплатила ничего. Ноль. Чтобы избежать уплаты налогов они сделали несколько вещей. Во-первых, они так и не получили юридический статус корпорации, а во-вторых наняли одну из десятков компаний, занимающихся исключительно созданием договоров, покрывающих несуществующие расходы. Ну, а в-третьих, когда наш налоговый инспектор обнаружил эту ситуацию, они предложили ему взятку. Налоговый инспектор поднял шум и передал дело своему начальству, после чего за ним начал следить частный сыщик, а его телефоны стали прослушиваться. В конце концов, дело разрешилось тем, что строительная компания заплатила 2000 евро. «После этого меня сняли с налоговых расследований», – говорит налоговый инспектор, – «потому что у меня хорошо получалось».

Он вернулся к своей огромной папке, набитой налоговыми делами. Перевернул страницу. На каждом листе в толстой папке была история, похожая на только что рассказанную, и он намеревался ознакомить меня со всеми. Я прервал его, когда осознал, что это займет всю ночь. Размах мошенничества, ухищрения и усилия, которые на это тратились, захватывали дух.

В Афинах я несколько раз ощущал новое для меня, как журналиста, чувство – полное отсутствие интереса к шокирующим материалам. Я сидел с кем-то, кто знал внутренние механизмы функционирования греческого правительства: крупным банкиром, налоговым инспектором, заместителем министра финансов, бывшим премьер-министром. Я доставал свой блокнот и начинал записывать историю за историей, скандал за скандалом. И через двадцать минут я терял интерес. Их было просто слишком много: хватило бы для библиотеки, не то, что для журнальной статьи.

Греческое государство не только коррумпировано, но и коррумпирует. Однажды увидев это в действии, вы поймете феномен, который иначе был бы бессмысленным: трудность, с которой греки говорят добрые слова друг о друге. Поодиночке греки прекрасны: веселые, дружелюбные, умные и компанейские. Очень часто, встретившись с греком, я говорил себе: «Какие прекрасные люди!».



Но они сами так друг о друге не думают: труднее всего в Греции услышать, чтобы один грек хвалил другого в его отсутствие. Никакой успех не принимается без подозрения. Каждый уверен, что другой уклоняется от налогов, или дает взятки политикам, или берет взятки сам, или занижает стоимость своей недвижимости. И это всеобщее отсутствие веры друг другу подкрепляет само себя. Эпидемия лжи, мошенничества и воровства делает невозможной любую форму гражданской жизни, а ее разрушение способствует еще большему вранью и мошенничеству. При отсутствии веры друг в друга, они доверяют лишь себе и своим близким.

Структура греческой экономики – коллективистская, но страна и ее дух противоположны коллективизму. В реальности каждый сам по себе. И в эту систему инвесторы вложили сотни миллиардов долларов. Но кредитный бум подтолкнул страну к краю пропасти, к полному моральному разложению.

Дорога вечных мук

Не зная о Ватопедском монастыре ничего, кроме того, что в крайне коррумпированном обществе его считают верхом коррупции, я отправился на север Греции, чтобы посмотреть на монахов, нашедших новые, улучшенные способы работы с греческой экономикой. Монастырь Ватопеди был построен в 10 веке на полуострове протяженностью около 60 км в длину и 10 км в ширину в северо-восточной Греции под названием гора Афон. Сейчас Афон отделен от материка большой оградой, и попасть на него можно только на лодке, что придает полуострову шарм острова. На остров не допускаются женщины и даже самки животных кроме кошек.

Официальная история приписывает запрет желанию церкви чествовать Деву Марию, неофициальная – проблеме монахов, встречающих посетителей женского пола. Запрету тысяча лет.



При виде монастыря у меня перехватило дыхание. Это не здание, а театр: это как если бы кто-то взял один из древних, прекрасных итальянских горных городов и поместил его на пляже. Если вы не знаете, что ожидать на горе Афон, которую Православная Церковь вот уже тысячу лет считает самым святым местом на земле, и которая находилась на протяжении большей части этого времени в тесных отношениях с византийскими императорами – эти места приводят в шок. Там нет ничего скромного, они грандиозные. В старые времена пираты регулярно грабили их, и вы поймете, почему: не грабить их было бы позором для пиратов.

Греческие газеты называют нас корпорацией…

Монах встречает меня у главных ворот и вручает мне бланк для заполнения. Часом спустя, я, разместившись в своей удивительно удобной келье, я следую за монахами в церковь. Я зажигаю свечи, я прикладываюсь к иконам… Рекомендую это любому, кто хочет испытать вкус жизни X столетия. Под гигантскими отполированными позолоченными канделябрами, окруженными блистающими иконами, монахи прославляли Господа, монахи исчезали за перегородками, читали странные заклинания, звенели в колокольчики, размахивали кадилами, оставляющими за собой дым и древний аромат ладана. Каждое сказанное, спетое, произнесенное нараспев слово было на древнегреческом и, казалось, имело самое непосредственное отношение к Иисусу Христу. Эффект дополнялся пышно одичалыми бородами монахов.

Выходя из церкви, я наткнулся на полноватого монаха с проседью в бороде и кожей цвета спелой оливы. Он представился как отец Арсений.



Большую часть 80-х и 90-х годов процентные ставки в Греции были на 10% выше, чем в Германии, поскольку считалось, что одалживать деньги грекам подразумевает значительно больший риск дефолта. В Греции не было потребительского кредитования: у греков не было кредитных карт. Обычно греки не брали ипотечных кредитов. Безусловно, греки хотели бы к себе такого же отношения со стороны финансового рынка, какое можно встретить по отношению к любой нормально функционирующей североевропейской стране.

И вот в конце 90-х их час настал - они избавились от национальной валюты и приняли евро. Для этого было необходимо соответствовать некоторым требованиям, чтобы доказать, что они способны быть достойными членами Евросоюза, и в конце концов, чтобы страна не наделала долгов, которые придется выплачивать другим участникам Евросоюза. В частности, они должны были показывать бюджетный дефицит, не превышающий 3% ВВП, а инфляцию на уровне Германии. В 2000 году, после некоторых манипуляций со статистикой, Греция достигла цели. Для снижения бюджетного дефицита правительство просто убрало из баланса все расходы (пенсионные, оборонные). Для снижения инфляции правительство заморозило цены на электричество, воду и другие государственные товары, а также снижали налоги на бензин, алкоголь и табак. Греческие специалисты по статистике могли убирать дорожающие томаты из индекса потребительских цен в день, когда измерялась инфляция. «Мы встречались со специалистом, который создавал статистику», - говорит бывший аналитик европейских экономик с Уолл Стрит. «Мы не могли удержаться от смеха. Он объяснял, как убрал из индекса лимоны и заменил их апельсинами. В подсчете индексов использовались все известные и неизвестные бухгалтерские трюки».

Уже в то время, некоторые наблюдатели отметили, что цифры греческого баланса никогда не сходились. Аналитик Миранда Ксафа еще в 1998 году продемонстрировала, что если суммировать весь объявленный дефицит греческого бюджета за предыдущие 15 лет, то это составит всего половину греческого долга. Другими словами, суммы, которые греческое правительство брало в долг для того, чтобы финансировать свою деятельность, в два раза превышали объявленный дефицит, что очевидно указывало на то, что реальный дефицит был в два раза больше.



В 2001 году Греция вступила в Европейский валютный союз, сменив драхму на евро, и подкрепив свою задолженность европейской (а это значит немецкой) гарантией. Теперь греки смогли брать в долг под такой же процент, что и немцы – не под 18%, а под 5%. Для того, чтобы остаться в еврозоне, теоретически они должны были поддерживать дефицит бюджета на уровне 3% ВВП, а на практике они просто подгоняли отчетность под эти показатели. В том же 2001 появилась компания «Голдман Сакс», которая занялась выстраиванием внешне законных, но на самом деле цинично открывающим ворота для мошенников финансовых схем, главной целью которых было скрыть истинный размер задолженности Греции. «Голдман Сакс» помогла Греции получить кредит в 1 млрд. долларов США, и взяла себе за это в качестве вознаграждения 300 млн. долларов.

Схема, которая позволила Греции получить такой кредит, и рассовать его по карманам чиновников, была, по существу, та же, что потом наводнила мировой рынок переоцененными ипотечными долговыми обязательствами. То есть, схему, которую «Голдман Сакс» опробовал на Греции, впоследствии использовали, чтобы обвалить всю мировую экономику.

«Голдман Сакс» научил греческое правительство, как получить сегодня ожидаемый доход от будущей деятельности, так называемой секьюритизации. Вот что это значит: предположим, восемнадцатилетний парень начинает работать на заводе. А раз так, то можно статистически предсказать, сколько лет он проработает, и как будет расти его зарплата. Иными словами, можно статистически предсказать его доход за всю жизнь. А это значит что можно, сделав поправку на инфляцию, посчитать сегодняшнюю стоимость всех его зарплат до самой пенсии, и выплатить их все ему сразу. Итак: пришел парень на завод, денек отработал – и пожалуйста, получите три миллиона долларов! Сумма вроде как большая, но ведь теперь ему предстоит работать до пенсии, сорок два года, ни получая не копейки: зарплата за всю оставшуюся жизнь уже выплачена авансом. Не понимая этого, парень идет в бар, потом в казино – и за три дня просаживает все деньги. Было весело! Но как теперь жить? Ведь теперь придется работать до пенсии, не получая даже денег на хлеб!



Так что секьюритизация – очень опасная штука. Причем опасна она как для тех, кто ее берет (парню не на что теперь купить и корочку хлеба!) так и для тех, кто ее дает (без хлеба наш парень загнется – и плакали наши три миллиона!)

Но греческие правительства приходят и уходят, и им секьюритизация очень нравилась: ведь с ней, на короткий промежуток времени, можно чувствовать себя очень успешным и выиграть еще одни выборы. Так греки заложили доходы от будущих (!) национальных лотерей, дорожных пошлин, гонораров от авиаперевозок, и даже гранты, которые они «в будущем получат» от Европейского союза. Любой потенциальный поток будущих денежных поступлений был «продан» за взятку наличными и уже растрачен!

Грекам удалось замаскировать истинное финансовое положение по двум причинам: 1) кредиторы считали, что заем для Греции – хорошая идея, так как он подкреплен гарантиями Евросоюза (то есть, Германии), 2) за пределами Греции никто не обратил особое внимание на эти события, а в самой Греции все молчали, так как все граждане были, по сути, в одной связке и никто не хотел, чтобы обман раскрылся и нежданная лафа кончилась.

Всё изменилось 4 октября 2009 года, когда сменилось греческое правительство. Причиной стал скандал, который отправил в отставку премьер-министра Костаса Карамалиса и его клику. Все произошло поистине удивительным образом. В конце 2008 из новостей стало известно, что монастырь Ватопеди каким-то образом приобрел не представлявшее никакой ценности озеро и обменял его на намного более ценные земли, принадлежавшие правительству. Как монахи это сделали – не известно, поэтому все предположили, что они дали громадную взятку одному из правительственных чиновников. И хоть взятки найти не удалось, разразившийся скандал привел к смене правительства.



Скандал с Ватопеди был беспрецедентным по общественному отклику. «Мы никогда не видели таких перемен в умах избирателей, как после разразившегося скандала», – сказал редактор одной из ведущих газет Греции. – «Не будь Ватопеди, Карамалис все еще оставался бы премьер-министром, и все было бы по-прежнему». Миллиардер Дмитрий Контоминас, основатель греческой компании страхования жизни и владелец телеканала, который сделал скандал достоянием общественности, выразился более конкретно: «Георг Папандреу пришел к власти из-за скандала с монахами Ватопеди».

После того, как новая партия (якобы социалистическая «Пасок») сменила старую партию (якобы консервативную «Новую Демократию»), она нашла в казне настолько меньшее по сравнению с ожидавшимся количество денег, что решила, что другого выхода, кроме как сказать правду, нет.

Новый премьер-министр объявил, что дефициты бюджетов Греции были крайне занижены, и что потребуется время, чтобы привести точные цифры. Пенсионные фонды, мировые инвестиционные фонды и прочие, скупавшие греческие облигации, которые видели как несколько крупных американских и британских банков обанкротились и понимая хрупкое положение большинства европейских банков, запаниковали. Новые, более высокие процентные ставки, которые Греция вынуждена была платить, сделали из страны, нуждавшейся в крупных займах для ведения своей деятельности, что-то наподобие банкрота.

И вот в страну приехал МВФ, чтобы внимательно изучить финансовую отчетность Греции, и греки теряют тот маленький остаток доверия, на который они могли еще как-то рассчитывать. «Как это возможно, чтобы член еврозоны объявлял о 3% дефицита бюджета, в то время как он составляет 15%?», – спросил старший представитель МВФ. – «Как можно было допустить такое?»



Сегодня вся мировая финансовая система задается вопросом, смогут ли греки выполнять свои финансовые обязательства. Временами кажется, что это сейчас основной вопрос на повестке дня. Потому что если Греция не сможет выплатить долги, то европейские банки-кредиторы обанкротятся, и другие страны, находящиеся на грани банкротства (Португалия, Испания) последуют за Грецией.

Но дело в том, что вопрос об оплате Грецией ее долга – это, на самом деле, вопрос о том, изменит ли Греция своим привычкам, а это произойдет только, если сами греки захотят меняться. Мне уже тысячу раз говорили, что греки ценят «справедливость», и единственное, что их раздражает, это несправедливость. Это, безусловно, не отличает греков от остального человечества: вот только интересно знать, что именно греки считают несправедливым. Явно, что это не коррупция их политической системы и не желание своровать все, что плохо лежит. И уж конечно, это не налоговое мошенничество и не передача чиновникам плотно набитых конвертов. Нет, их раздражают лишь те, кому удалось украсть больше, чем им, используя ту же самую коррумпированную систему. Оркестр, музыка туш: входят монахи.

Среди первых действий нового министра финансов был иск к монастырю Ватопеди с требованием возврата госимущества и покрытия убытков. А в числе первых решений нового парламента была инициация второго расследования по делу Ватопеди, чтобы наконец раскрыть механизм, с помощью которого монахи проворачивали свои дела. В деле есть один-единственный подозреваемый в сговоре с монахами чиновник: помощник бывшего премьер-министра Джанис Ангелу (у него отобрали паспорт, и заставили внести залог в 400 000 евро).

В обществе, которое претерпело что-то вроде полного нравственного падения, монахи неожиданно стали единственной универсально приемлемой целью нравственного порицания. Каждый грек взбешен по отношению к монахам и их пособникам, хоть никто и не знает точно, что и как они сделали.



Бизнес монахов

Отец Арсений выглядит лет на 60, хотя кто его знает, ведь бороды монахов прибавляют им лет по 20. Он настолько известен, насколько может быть известен монах: все в Афинах знают его. Г-н «Мозг», номер два, финансовый директор операции.

Монах сопровождает меня в обеденную залу и усаживает меня на почетное место, прямо рядом с высшим духовенством. Во главе стола – Настоятель отец Ефраим, подле него – отец Арсений.

Большую часть того, что едят монахи, они выращивают сами. В грубых чашах лежит сырой неразрезанный лук, зеленые бобы, огурцы, помидоры и свекла. В другой чаше лежит хлеб, испеченный монахами из собственноручно выращенной пшеницы. Здесь же стоят кувшин с водой и апельсиновый щербет и медовые соты, недавно вытащенные из какого-то улья, на десерт. Вот, в общем-то, и все. Монахи едят как фотомодели перед работой. Дважды в день четыре дня в неделю, и еще один день три раза. Всего 11 трапез, и все примерно такие. Возникает естественный вопрос: почему некоторые монахи тучные? 90% монахов монастыря, выглядят в полном соответствии с этим режимом питания: кожа да кости. Но горстка монахов, включая двух боссов, имеет телосложение, которое никак не объяснить 11 порциями сырого лука и огурцов, вне зависимости от того, сколько меда в сотах они употребили.

После трапезы монахи возвращаются в церковь, где они и пребывают, говоря нараспев, исполняя песни и воскуривая фимиам до часа ночи. Отец Арсений приглашает меня к себе. Мы проходим в его рабочий кабинет. На столе 2 компьютера, факс и принтер, довершает картину сотовый телефон. Стены и пол сияют как новые. В шкафу ряд за рядом стоят файлы, и единственным указанием на то, что это не современный бизнес офис является одинокая икона на столе.



«Сейчас существует больше, чем духовная жажда», - говорит Арсений в ответ на мой вопрос, как монастырю удалось привлечь столько важных деловых людей и политиков. «20 или 30 лет назад все считали, что наука решит все проблемы. Существует так много материальных вещей, но они не приносят удовлетворения. Люди устали от материальных удовольствий. И они осознают, что не могут преуспеть, находясь лишь в материальном мире». Рассказывая все это, он берет трубку телефона. Мгновение спустя появляется серебряный поднос с пирожными, стаканами и бутылкой ликера.

Так началась наша трехчасовая беседа. Я задавал простые вопросы: С какой стати кому-то становиться монахом? Как вы обходитесь без женщин? Как люди, которые по 10 часов в день проводят в церкви, находят время, чтобы строить империи недвижимости? Почему у Вас здесь, где все питаются хлебом и луком, вдруг оказался ликер? А он отвечал 20-минутными притчами, в которых видимо и крылся простой ответ. (Например, «Я полагаю, что есть много более прекрасных вещей, чем секс».) Пока он рассказывал, он размахивал руками, улыбался и смеялся: если отец Арсений чувствовал свою вину в чем-то, у него редкий дар, позволяющий это скрывать.

Как и многие люди, приезжающие в Ватопеди, я не был полностью уверен, что же я здесь ищу. Я хотел понять, было ли это прикрытие для чьей-то коммерческой империи и не лукавят ли монахи. Мне было интересно как эта группа странно выглядящих мужчин, вроде как отошедших от материального мира так хорошо наловчились в этом мире жить: каким образом именно эти монахи оказались самыми прожженными греками?

В течение почти двух часов я набирался смелости задать этот вопрос. К моему удивлению, он воспринял мой вопрос серьезно. Отец Арсений указал на надпись на одном из своих шкафов и перевел ее с греческого: «Там, где дурак требует, умный уже все забрал». «Дурак страдает от гордыни», – говорит он. – «Дескать, все должно быть так, как он хочет. То же справедливо в отношении заблуждающегося или ошибающегося человека: он всегда пытается оправдать себя. Человек праведный в духовном отношении скромен. Он принимает то, что другие говорят – критику, идеи – и работает сними».



Я замечаю теперь, что раскрытые окна балкона выходят на Эгейское море. Монахам не позволяется в нем плавать; почему нельзя, я никогда не спрашивал. Это так похоже на них: сперва построить дом на пляже, а потом запретить пляж. Я также замечаю, что я – единственный, кто ел пирожные и пил ликер. Меня осеняет, что я, должно быть, провалил некий тест на способность удержаться от искушения.

«Все правительство ополчилось на нас», - говорит он,- «только у нас нет ничего. Мы работаем на других. Греческие газеты вызывают нас корпорацией. Но я спрашиваю Вас, какая корпорация имеет историю в 1000 лет?»

В этот момент из ниоткуда появляется отец Ефраим. Полный, с румяными щеками и белой бородой, он является живым воплощением Санта Клауса с искорками в глазах. За несколько месяцев до нашей встречи он давал свидетельские показания в греческом парламенте, захотевшем узнать, как могло греческое правительство обменять не имеющее цены озеро на ценнейшую коммерческую недвижимость и передать ее отцу Ефраиму.

«Вы не верите в чудеса?» – спросил отец Ефраим. «Начинаю верить», – ответил член греческого парламента.

После представлений отец Ефраим сжимает мою руку и держит ее очень-очень долго. Мне приходит в голову, что он сейчас спросит, что я хочу в подарок на Рождество. Вместо этого он спрашивает о моем вероисповедании. «Член епископальной церкви», – вру я. Он кивает, обдумывает: могло быть и хуже. «Женаты?», – спрашивает он. «Да». «Дети есть?» Я киваю, а он думает: Я могу работать с этим. Он спрашивает их имена…



Предыстория скандала

В конце 80-х Ватопеди был в руинах: кучка камней, переполненных крысами. Фрески были черны. За иконами не ухаживали. В монастыре был десяток самостоятельно живших и неорганизованных монахов, бродивших вокруг старинных камней. Молились они когда кому вздумается: их духовное странствие предполагало автономность.

Все изменилось в начале 1990-х, когда группа напористых молодых греков-киприотов с другой части Афона во главе с отцом Ефраимом нашла возможность реставрации сказочного имущества, которым невероятно плохо управляли. Отец Ефраим занялся поиском денег, чтобы восстановить былую славу Ватопеди. Он надоедал культурному фонду Евросоюза. Он общался с богатыми греческими бизнесменами, искавшими искупления грехов. Он культивировал дружбу с влиятельными греческими политиками. Во всем этом он проявлял неимоверное нахальство. Например, после того как известная испанская певица посетила Ватопеди и проявила к нему интерес, он встретился с правительством Испании и рассказал им об ужасающей несправедливости XIV века, когда банда каталонских наёмников ограбила Ватопеди и причинила монастырю значительный ущерб. И что? Ватопеди получил 240,000 долларов от испанского правительства! Еще раз, четырнадцатый век – это время Куликовской битвы, время жизни Андрея Рублева – то есть, очень, очень и очень давно. Кстати, как будет «откат» по-гречески, а заодно и по-испански?

Но самым важным достижением отца Ефраима было проведение раскопок вокруг старой башни, где хранились византийские рукописи. Веками византийские императоры и другие руководители страны даровали Ватопеди земли, расположенные, главным образом, в современной Греции и Турции. За годы до приезда Ефраима греческое правительство отобрало большую часть этой собственности, но сохранилось право собственности, датированное XIV веком и подписанное Императором Иоанном V Палеологом на озеро в северной Греции.



К тому времени, когда Ефраим обнаружил в хранилище Ватопеди документ о передаче права собственности на озеро, озеро имело статус государственного заповедника. И вот, в 1998, произошло первое чудо: статус заповедника был снят и сразу после этого монахам предоставили полные права на озеро.

Оказавшись снова в Афинах, я разыскал Питера Дукаса, официального представителя Министерства финансов, к которому сначала обращались монахи из Ватопади. Дукас оказался в центре двух парламентских расследований, но, как ни странно, он единственный человек в правительстве, готовый открыто говорить о том, что произошло. В отличие от большинства людей в греческом правительстве, Дукас не всегда был чиновником, он сколотил состояние в частном секторе, как в Греции, так и за ее пределами, а затем, в 2004, по приглашению премьер-министра, занял пост в Министерстве финансов. Ему было тогда 52 года, и большую часть своей карьеры он был банкиром в Нью-Йорке. Он оказался высоким блондином с громким голосом, откровенный и веселый.

Именно благодаря Дукасу греческому правительству удалось выпустить и успешно продать свои долгосрочные долговые обязательства. В прошлом, когда процентные ставки были низки, и никто не видел риска в предоставлении ссуды греческому правительству, он уговорил своих начальников выпустить облигации со сроком погашения через 40 и 50 лет. Это теперь заголовки греческих газет кричат: «Дукас заложил будущее наших детей», но дело в том, что в то время это казалось очень хорошим выходом из сложного положения. Долгосрочные облигации, выпущенные на сумму в 18 миллиардов долларов, сейчас продаются по 50 центов на доллар, другими словами, греческое правительство могло бы выкупить свои долговые обязательства на открытом рынке за полцены. «Я создал им прибыль в размере 9 миллиардов долларов», – говорит Дукас, смеясь. – «Они должны дать мне премию!»



Вскоре после того, как Дукас начал работу на новом месте, отец Ефраим и отец Арсений появились в его офисе в Министерстве финансов. Им принадлежало это озеро, и они хотели, чтобы Министерство финансов заплатило им наличные деньги за него. «Кто-то дал им право собственности на озеро», – говорит Дукас, – «и они хотели обналичить это право». Дукас чувствовал, что перед встречей они проделали громадную работу. «Первое что, они спросили меня, не хотел бы я исповедаться». Вместо исповеди Дукас сказал им, что не даст им денег за озеро, которым монахи завладели неизвестно как. Дукас сказал: «Послушайте, вопреки широко распространенному мнению, в Министерстве финансов нет никаких денег». И они сказали: «Хорошо, если Вы не можете выкупить нашу собственность, почему бы Вам не дать нам какие-то из своих участков земли?».

Отличное предложение: обмен озера, не приносившего прибыли, на правительственную собственность, приносившую значительную прибыль! Но, так или иначе, монахи убедили правительственных чиновников, что земля вокруг озера стоила, намного больше, чем 55 миллионов евро, в которые ее оценил независимый (но, вероятно, хорошо благословленный монахами) оценщик. Поэтому в обмен монахи попросили государственную собственность стоимостью в один миллиард евро.

Дукас отказался давать им любую землю, находящуюся в ведении Министерства финансов. Тогда монахи обратились к с той же просьбой к другому источнику земель – в Министерство сельского хозяйства. Дукас вспоминает: «Я получил звонок от Министра сельского хозяйства, который сказал, что «мы отдаем им свою землю, но этого недостаточно. Почему бы Вам тоже не отдать кусочек Вашей земли?» После того, как Дукас отказался, он получил еще один звонок, на этот раз из канцелярии премьер-министра. И снова он сказал нет. Затем он получил документ, согласно которому он должен передать правительственную землю монахам, а от него требуется только подпись. «Я сказал, что не подпишу, черт вас возьми».

И он не подписал — по крайней мере, не в его первичной форме. Но канцелярия премьер-министра давила на него, монахи, как казалось Дукасу, оказывали влияние на руководителя персонала канцелярии премьер-министра. Этим человеком был и был уже упоминавшийся Джанис Ангелу, который познакомился с монахами за несколько лет до этого, сразу после того как у него нашли смертельно опасную болезнь. Монахи молились за него, и он не умер, а удивительным образом излечился. А не может ли быть, что монахи просто попросили врача поставить ужасный диагноз?



К тому времени Дукас уже считал этих монахов не просто мошенниками, а самыми опытными бизнесменами, с которыми он когда-либо имел дело. В конце концов, под давлением руководства, Дукас подписал два листка бумаги. Первый документ говорил о том, что собственность монахов не может быть оспорена, а второй документ сделал обмен земли возможным. Все это не давало право монахам на земли Министерства финансов, но, соглашаясь принять их озеро в портфель недвижимости Министерства финансов, Дукас дал право на жизнь их сделке с министром сельского хозяйства. В обмен на озеро, монахи получили 73 различных правительственных объекта, включая то, что прежде было гимнастическим центром Олимпийских Игр 2004 года, который, как и большая часть того, что греческое правительство построило для Олимпийских Игр, было теперь пустым и заброшенным. «Вы полагаете, что они - святые люди», – говорит он. – «Возможно, они хотят построить там приют».

Но как оказалось, монахи хотели создать империю коммерческой недвижимости. Они начали с убеждения греческого правительство сделать то, что оно редко делало: изменить статус большей части некоммерческой недвижимости на коммерческий. Помимо и сверх всех земель, которые попали под процедуру обмена, – согласно более поздней оценке греческого парламента стоимость недвижимости составляла миллиард евро – монахи еще получили 100% финансирование на покупку коммерческих зданий в Афинах и на развитие недвижимости, которую они приобрели. Прежний центр гимнастики Олимпийских Игр должен был стать дорогой частной больницей. Затем, с помощью греческого банкира, монахи создали так называемый Фонд Недвижимости Ватопеди. Предполагалось, что инвесторы фонда выкупят у монахов всю недвижимость, переданную им правительством, а монахи используют эти деньги на реставрацию монастыря.

Из древней жалованной грамоты на ничего не стоящее озеро эти два монаха создали то, что оценивалось в миллиард долларов. А ведь бизнес начался с того, что кроме искупления грехов продавать им было нечего.



Костер цивилизации

Накануне моего отъезда греческий парламент проголосовал за увеличение пенсионного возраста, уменьшение государственной пенсии, иными словами за ухудшение качества жизни служащих госсектора. Премьер-министр Папандреу представил законопроект так же, как он представлял все с момента обнаружения дыры в отчетности, – не как собственную идею, а как ультимативное требование МВФ. Папандреу исходил из того, что сами греки никогда не согласятся чем-то пожертвовать, но могут услышать такой призыв, если он исходит извне. Иными словами, греки более не способны сами управлять своей страной.

Тысячи и тысячи госслужащих вышли на улицы, чтобы опротестовать законопроект. Здесь были все: и сборщики налогов, берущие взятки, и учителя, которые не желают учить, и великолепно зарабатывающие работники обанкротившихся железных дорог, чьи поезда никогда не ходят по расписанию, и работники государственных больниц, которые требуют взятки с больных и крадут лекарства. Это была толпа народу, готовых обвинить любого, кроме самих себя. Работники греческого госсектора собираются в подразделения, которые напоминают армейские взводы. В середине каждой колонны два или три ряда крепких молодых людей с дубинками, плохо замаскированными под древки флагов. Лыжные и марлевые маски свисают у них с поясов. Они нужны им, чтобы продолжать драться с полицией после применения слезоточивого газа.

«Заместитель премьер-министра сказал нам, что ожидает, по меньшей мере, один смертельный случай», – сказал мне греческий министр. – «Они хотят крови». Двумя месяцами ранее, 5 мая, во время одного из первых маршей протеста, толпа уже показала, на что способна. Увидев людей, работавших в отделении банка, молодые люди бросили коктейли Молотова внутрь, разлили и подожгли бензин, отрезав выход. Большая часть работников банка убежала через крышу, но пожар убил 3 работников, включая молодую женщину на 4 месяце беременности. А пока они умирали, греки на улицах кричали, что так им и надо, что это им за то, что они осмелились работать. Происшествие случилось на глазах полиции, однако полицейские никого не арестовали. Во время забастовки, любой работник частного сектора, продолжающий работать, находится в опасности, как не проявляющий солидарности с бастующими. Были дни, когда в Афинах все магазины и рестораны были закрыты – люди боялись работать.



Увидим ли мы дефолт Греции? Одни утверждают, что выбора нет: сами меры правительства по снижению издержек и увеличению государственных доходов приведут к тому, что остаток продуктивной экономики покинет страну. Налоги ниже в Болгарии, рабочие более сговорчивы в Румынии. Но есть и еще более интересный вопрос: Даже если допустить, что есть возможность выплатить всю задолженность, захотят ли греки жить по средствам, ответственно подходить к своим гражданским обязанностям и возродить свою государственность? На первый взгляд, невыполнение обязательств по своим долгам кажется сумасшествием: все греческие банки немедленно превратятся в банкротов, а страна потеряет какую бы то ни было способность оплачивать столь необходимый импорт (нефть, например). На много лет вперед, Греции придется платить намного более высокие процентные ставки, и это если ей когда-нибудь позволят одалживать снова. Но Греция не поступает как общество, а поступает как сборище атомов, каждый из которых привык следовать собственным интересам за счет общего блага. Не возникает сомнений в том, что правительство намерено, по крайней мере, попробовать воссоздать общественное сознание в Греции. Единственный вопрос в том, может ли оно быть воссоздано после того, как однажды его не стало?

 

Edited by RamAdis
Link to post
Share on other sites
  • Capman locked this topic
Guest
This topic is now closed to further replies.
  • Recently Browsing   0 members

    No registered users viewing this page.


×
×
  • Create New...