Притчи

[LinaS 260]

Благодарность

 

 

 

Когда ваше сердце полно благодарности, любая дверь, которая кажется закрытой, может привести вас к удивительным открытиям.

 

Очень немного женщин овладели основами дзэн. Ренгетсу — одна из них. Она совершала паломничество и пришла в деревню на закате. Ренгетсу просила приюта на ночь. Но жители деревни захлопнули двери перед ней. Они, должно быть, были ортодоксальными буддистами и не могли оставить у себя женщину дзэн, они выгнали ее из деревни. Ночь была холодна, и женщина осталась голодная и без приюта. Вишня в поле дала ей приют. Ночью было по-настоящему холодно, и она все не могла заснуть... И это было опасно — дикие звери... В полночь она проснулась, дрожащая от холода, и увидела: в весеннем ночном небе распустившиеся цветы вишни улыбаются туманной луне. Переполненная, побеждённая красотой, она встала и сделала реверанс в сторону деревни: «Благодаря им, я осталась без ночлега, но нашла саму себя ночью под цветущей вишней и туманной луной!» С большой искренностью она благодарила этих людей, которые отказали ей в ночлеге; ведь иначе она спала бы под обычной крышей и пропустила бы эти цветы вишни, этот шепот цветов и луны, и это молчание ночи, такое полное молчание ночи. Она не сердилась, она приняла это, не только приняла, она приветствовала это. Она чувствовала себя благодарной.

 

Жизнь великолепна, и каждый момент она приходит с тысячей и одним подарком для вас. Но вы так заняты, так поглощены мыслями с вашим желающим умом, вы так полны вашими мыслями, что вы отвергаете все эти подарки. Бог приходит постоянно; а вы продолжаете отказываться.

Человек становится Буддой в момент, когда он принимает все, что приносит жизнь, с благодарностью.

[LinaS 260]

Меняем реки. Страны, города..

Иные двери.. Новые года...

А никуда нам от себя не деться,

А если деться — только в никуда.

Омар Хайям

[LinaS 260]

Помни об осколках (Хинг Ши)

 

 

 

Однажды Хинг Ши разговаривал с Янг Ли о важном для человека умении — смирять в сердце гнев, не позволяя себе опускаться до мести. Внимательно выслушав Учителя, Янг Ли смущённо признался, что он пока что не способен прощать своих врагов, хотя и искренне стремится к этому.

— Есть у меня враг, — посетовал ученик, — и я бы хотел его простить, но у меня пока никак не получается вырвать гнев из моего сердца.

— Я помогу тебе, — сказал Хинг Ши, снимая с полки треснувший глиняный чайник, — возьми этот чайник и поступи с ним так, как ты хотел бы поступить со своим врагом.

Янг Ли взяв чайник, неуверенно повертел его в руках, не решаясь ничего сделать. Тогда мудрец сказал:

— Старый чайник — это всего лишь вещь, это не человек, не бойся поступить с ним сейчас так, как тебе хотелось бы поступить со своим врагом.

Тогда Янг Ли поднял чайник над головой и с силой швырнув его об пол, да так, что чайник разлетелся на мелкие кусочки. Хинг Ши посмотрел на пол, усеянный осколками разбитого сосуда, и сказал:

— Ты видишь, что получилось? Разбив чайник, ты не избавился от него, а лишь превратил во множество осколков, о которые ты сам или те, кто тебя окружают, могут порезать ноги. Поэтому каждый раз, не находя сил выбросить гнев из своего сердца, вспомни об этих осколках, — сказал Хинг Ши, и немного погодя добавил, — а лучше старайся не допускать появления трещин там, где их не должно быть.

[LinaS 260]

Януш Вишневский - "Одиночество в Сети"

 

 

Сердце : Разум, ты даже говоришь разумно. Но ты ведь не знаешь. Есть такие веши, которых ты никогда не поймешь.

Разум : Ладно, ладно. Я знаю, Сердце, знаю, что тебе нужно. Тебе нужна любовь. Но помни одно : из всего, что вечно, самый краткий срок у любви. Так что не настраивайся на вечность. Ты, Сердце, отнюдь не пространственно - временной котиниуум.

Сердце : Ты говоришь так, потому что ненавидишь любовь. Я ведь знаю. И даже понимаю тебя. Ведь когда она приходит, тебя выключают. Оба тебя выключают. Тебя относят в подвал, как лыжи по окончанию зимы. И там ты будешь ждать до следующей зимы, до следующего лыжного сезона. А пока что в тебе не нуждаются. Ты им мешаешь. Пойми это. Ты ведь Разум, так что должен понять без особого труда.

Зачем им ты? У них для тебя нет времени. Они непрерывно думают друг о друге. Восхищаются друг другом. Даже недостатками. Разум для них – это страх перед отказом, это мучительные вопросы, почему именно он или она. А они не хотят таких вопросов потому и выключают тебя. Тебе остается только согласиться с этим.

 

 

 

 

Разум : Не могу. Ты ведь, Сердце, чувствуешь, что не могу. Порой мне удается докричаться до них из подвала. Но они не слышат меня. Они в эту пору глухи ко всему.

А потом откуда ты знаешь Сердце? Кстати, можешь мне сейчас налить. Растрогало ты меня ты меня этим своим подвалом. Надо выпить. Три кубика льда. И только виски. Никакого пива. Наливай сразу дополовины.

Сердце : Вот это правильно. Хорошее виски, верно? Если есть возможность , я пью «Джек Дэниелс» Хочешь еше стаканчик? Льда три кубика, верно?

Ты поможешь мне , Разум? Для меня это очень важно. И я никогда этого не забуду. Поможешь? Ты не мог бы выключить на какое-то время Совесть? Она страшно меня донимает.

Разум: Послушай- ка, Сердце, никогда больше так не делай. Никогда не пытайся ни о чем договариваться со мной за выпивкой. Будь бескорыстным. То, что мы вместе пьем и ты немножко рационализируешься, а я немножко расчувствовался, вовсе не дает тебе права делать мне сомнительные предложения. Сохраняй все-таки порядочность.

А кроме того, Совесть не даст себя выключить. И я не способен это сделать. Я ведь уже несколько раз пытался выключить ее, потому что она и меня порой достает. Ничего не вышло. Ее можно на какое-то время заглушить. Но лучше все-таки жить в согласии с ней. С ней ведь даже поговорить не удается. И очень трудно встретиться. Она сидит себе где-то в Подсознании. И вылезает оттуда чаще всего по ночам. В это время я уже сплю и восстанавливаюсь, а у тебя, Сердце в эту пору отличный синусоидальный ритм.

Сердце: Ни о чем я с тобой за выпивкой не договариваюсь. Ты мог бы сделать это по доброте сердечной. Но ты прав, Разум, торговаться с Совестью – дело бессмысленное.

Разум : Послушай – ка, Сердце, коль уж мы тут разговариваем с тобой с глазу на глаз, так скажи мне честно и откровенно, что тебе нужно.

Зачем ты все это начинаешь? Я ведь все вижу. Как только ты познакомилась с этим Якубом, так сразу началось : то ты несешься вскачь, то замираешь, то колотишься, как безумное , заливаешь меня допамином, спотыкаешься, сжимаешься. То будишь меня среди ночи, а то и вовсе не даешь мне спать. Вот как сегодня. Зачем ты это делаешь? Для переживаний и воспоминаний?

Боишься, что когда-нибудь будешь биться над именинным тортом , трагически полным свечек, и сожалеть, что время твое прошло, а ты так ничего и не пережило? Ни одной стоящей аритмии, ни одной романтической долговременной тахикардии или хотя бы мерцания предсердия? Этого ты боишься, Сердце? Или ты боишься, что если будешь биться , что если будешь биться ради одного-единственного мужчины, у тебя возникнет чувство утраченных возможностей?

И потом, выключи наконец эту Геппрет. Сколько раз подряд можно слушать одну и туже чувствительную чушь? «А как проснусь, вздохну : ну что ж, все это было, видно вместо». Даже я выучил это напамять. И перестань плакать, Сердце, потому что, когда я это вижу, теряю Рассудок.

Сердце : Понимаешь, Разум, этот Якуб так далеко, и у него так мало шансов конкурировать с кем-нибудь находящимся на расстоянии вытянутой руки, кто мог бы заставить тебя биться сильнее, но все ранво только с ним я начинаю учащенно биться . Поначалу я беспокоилось из-за этого, словно из-за благоприобретенного порока. Тем паче что Совесть все время пугала меня, что, мол, это страшно опасно, может стать причиной инфаркта и что рано или поздно на ЭКГ все проявиться. И сперва я даже соглашалось с ней. Думало, что это пройдет, что ты, Разум, вместе с Рассудком поможешь мне справиться, что это только временные нарушения, ставшие реакцией на холод, пустоту и всеобщее равнодушие. Но теперь мне хочется, чтобы «нарушения» эти продолжались. Очень хочется.

Но тебе, Разум, этого не понять. Налить тебе еше? Но пить придется безо льда. Он растаял. Полностью. В точности как я.

Разум : Давай, Сердце, наливай.

 

(с) Януш Вишневский - Одиночество в Сети

 

 

[LinaS 260]

Обезьяна и рыба

 

 

Притча от Д. Адамса

 

Случилось как-то раз большое наводнение, и застигло оно обезьяну и рыбу.

Обезьяна, создание проворное и опытное, ухитрилась вскарабкаться на дерево и ускользнула от бушующих вод. Посмотрев со своего безопасного места вниз, она увидела, как отчаянно несчастная рыба борется со стремительным потоком.

С самыми добрыми намерениями обезьяна наклонилась и вынула рыбу из воды. Результат был печален.

[LinaS 260]

Волна и утёс

 

Притча от Натальи Бурочкиной

 

Жила-была Волна. Она любила резвиться на ветру. Любила ласкать камни на берегу.

Однажды она забрела в незнакомую бухту. Там был Утёс. Он стоял посреди бухты. Волна подружилась с Утёсом. Они могли часами разговаривать. Они всё время проводили вместе.

Однажды Волна поняла, что полюбила Утёс. Ему тоже нравилась весёлая и беззаботная Волна. Но он сказал Ей:

— Нет, меня нельзя любить. Я — Камень. Я — Утёс. Я сам не умею любить. Ты об меня разобьёшься.

Но Волна не собиралась отступать. Она попыталась обнять Утёс, и разлетелась тысячей золотых брызг. Но Волна собралась снова. Она заставила себя просто общаться с Утёсом. Она заботливо снимала ракушки, облепляющие его основание. Но Утёс сказал:

— Я — сильный. Я — камень. Мне не нужна твоя забота.

И снова волна рванулась к Нему. И вновь на ветру заблестели брызги…

Шли годы. Волна всё ещё любила Утёс. Он делал вид, что не замечает этого. Всё также пыталась она приблизиться к нему — и всё так же разбивалась.

А однажды утром Волна исчезла. Утёс проснулся и не увидел её рядом. Но он заставил себя не думать о ней. Дни сменяли друг друга, а её всё не было.

Прошло несколько лет, и она вернулась. Она очень изменилась. Теперь Волна знала о жизни гораздо больше. Она больше не была так легкомысленна и беззаботна. Вот только она по-прежнему любила Утёс. А он… он сделал вид, что ему всё равно, что она вернулась. Ведь он — камень. Как он может позволить себе слабость к Волне?

Прошло ещё немало лет. Волна по-прежнему общалась с Утёсом, вот только не было больше задушевных разговоров и долгих ночных бдений. Утёс старел. Вода подтачивала его. А Волна путешествовала, узнавала новые страны и города, новых людей. И как-то, возвращаясь домой, она поняла, что больше не думает об Утёсе. Утёс тоже это понял. И он также понял, что не сможет жить без неё: без её рассказов о городах и чужих берегах, без её щебета обо всём подряд. И он сказал ей:

— Да, я — камень. Да, я — Утёс. Но я не могу без тебя.

И он рухнул в Волну. А Волна... Она просто поцеловала его на прощание.

[LinaS 260]

В чём сила?

 

 

Притча от Ольги Безмирной

 

Искал человек ответ на давно мучавший его вопрос: «Что есть сила?». Узнал он, что есть в его краю один мудрец. Пришел он к восхвалённому славой мужу и видит: вместо худой лачуги отшельника стоит добротный дом, шумят во дворе дети… Удивился человек, в его представлении постигшие истину живут совсем иначе. Обратился он к хозяину с просьбой помочь ему найти ответ.

И ответил мудрец:

— Обрести силу ты сможешь сам. Ищи свой путь или следуй по дороге предков.

Один человек стремился к совершенству, упорно тренировался день за днём. И познал он силу тела.

Не склоняясь перед трудностями, он шёл только вперёд. Победил самого себя. И познал он силу духа.

Постигая мысли великих, он обрёл своё мнение. И познал он силу знаний.

Полюбил, преклонился перед земной богиней своего сердца. И познал он силу чувства.

Обретя дом, семью, взяв на руки своё дитя, он познал силу жизни.

С умиротворением встречая неизвестность, он не сожалел о прошедшей жизни и познал он силу смерти.

[LinaS 260]

Зрение

 

 

Притча от Ольги Безмирной

 

Жил на свете человек. И был у человека верный друг — собака. Но пришла болезнь к человеку, стало у него быстро ухудшаться зрение. С каждым днём оно становилось всё хуже, и ослеп человек. И возроптал, потому как трудно стало ему жить на свете. Он цеплялся за предметы, спотыкался и падал. И пришла на помощь к человеку собака. Она стала водить его по улицам, предупреждать об опасности. Человек холил и лелеял собаку, и каждый день возносил ей хвалу.

Но пришёл конец жизненного собачьего пути. И остался человек один, без поддержки. И стал он опять натыкаться на опасные предметы и калечиться, падая на улице. Понял человек, что трудно ему теперь будет без собаки. Понял и смирился. И стал он напрягать своё зрение, пытаясь разглядеть хотя бы свет. Ему это удалось. И стал он тренировать зрение, чтобы видеть предметы. И, постепенно, вернулось зрение к человеку. И возроптал человек, что потерял столько времени. И проклял собаку, которая, по его мнению, мешала ему прозреть.

[LinaS 260]

Медвежья услуга

 

 

Притча от Ольги Безмирной

 

Старик с внуком шли по улице мимо мальчика, которому отец поручил починить забор, прежде чем идти играть. Инструмент выскальзывал из рук, доска не хотела становиться на место. Ударив случайно себя по пальцу, мальчик в сердцах бросил молоток, с тоской глядя в сторону играющих друзей. Внук старца пожалел мальчика, прибил доску на место. Но старик подошёл и снова проделал дыру в заборе.

— Как же так, дед? Ты всегда учил меня быть добрым, а не даёшь помочь…

— Я тебя учил доброте, а не лицемерию. Сделав за мальчика его работу, ты не дал ему не только научиться чинить забор. Он не научится терпению и тому, что сначала нужно сделать дело. Своим «добрым» поступком ты мог испортить ему жизнь.

[LinaS 260]

Мостик

 

 

Притча от Ольги Безмирной

 

Жил на свете человек. Рано утром вставал он с постели, собирался и шёл на работу. И каждый день, как бы осторожно он ни проходил по мостику с подгнившими досками, всё равно забрызгивал грязью свой чистый и отутюженный костюм. И ругался человек на доски, на нерадивых строителей, экономящих на материале, на правительство и на весь белый свет. И так продолжалось каждый день.

И вот, как-то раз, проходя по мостику, человек уже приготовился разразиться гневной тирадой, как увидел, что доски заменили, прогибающийся мостик починили. Человек закрыл рот и пошёл своей дорогой.

К концу рабочей недели, в течение которой человек проходил на работу по новому мостику, сослуживцы накинулись на человека:

— Всё время, что ты работаешь с нами, мы видели воспитанного, спокойного человека и считали тебя примером, но за последнюю неделю тебя словно поменяли. Такого склочника и брюзгу ещё поискать надо!

[LinaS 260]

Не всё то золото…

 

 

Притча от Ольги Безмирной

 

Жил на свете еврей Абрам. Был он стар и имел много родственников. И был он богат, жил в большом доме с садом. И любил он ходить по дорожкам в своём саду, усыпанным круглыми камешками. Поговаривали, что в молодости этот уважаемый муж нашёл прииски или нефть. Потому как каждый год старый еврей уезжал куда-то и возвращался с большими деньгами, позволяющими безбедно жить всей его семье и ему самому.

Но не был счастлив Абрам, потому что дети его не любили его. Они открыто делили наследство и требовали записать в завещании, что каждый себе выбрал. Поэтому в доме еврея каждый день царил раздор, ибо жадность обуревала его сыновей. И только внучатый племянник троюродной сестры, Мойша, радовал сердце старика. Ибо любил его искренне, всегда и во всём ему помогал. Был опорой и надеждой. Братья же шпыняли мальчика, каждый день напоминали ему, что он не достоин наследства, потому как родственник — «седьмая вода на киселе». И ревниво следили, чтобы старик не завещал Мойше чего-нибудь ценного.

Настал день, и умер старик. Сыновья разделили обещанное имущество и посмеялись над мальчиком, которому Абрам завещал лишь гравий с дорожек в саду, по которым они любили ходить вместе. И определил его жить в город к своему старому другу. Мойша, опечаленный смертью человека, заменившего ему отца, кропотливо собрал гальку в мешок и увёз с собой в город. Через год в деревню пришла весть, что Мойша стал большим магнатом и компаньоном друга Абрама, вложив в своё дело деньги, вырученные от продажи неогранённых алмазов.

[LinaS 260]

Обида

 

 

Притча от Ольги Безмирной

 

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь. И было у царя два сына. Младший жил в отдельном дворце, имел большую псарню, владел лучшими лошадьми в той стороне. А старший жил при дворце отца. Очень завидовал он брату и обвинял царя, что любит тот только младшего. «Почему?» — удивлялся отец и уверял царевича, что любит сыновей одинаково.

И не выдержал однажды старший сын и воскликнул:

— У брата есть всё, что только можно пожелать, ты выполняешь любое его желание. Тем временем, как у меня нет и сотой доли того, чем он владеет. И после этого ты говоришь, что любишь меня не меньше!

— Да, но я ведь никогда не отказывал тебе в просьбе. Если тебе так необходимы эти предметы роскоши, надо было сказать мне об этом. Я же не могу знать всех твоих потребностей.

[LinaS 260]

Остров

 

 

Притча от Ольги Безмирной

 

На далёком острове посреди океана жила стая маленьких птичек. Каждую осень они трудолюбиво запасали зёрнышки на долгую и суровую зиму. И каждый год, ближе к холодам, мимо острова пролетал журавлиный клин. Каждый раз перелётные птицы останавливались на ночлег в старом замке, где жила стая. И рассказывали маленьким птичкам про далёкие страны, про тёплые края и большие материки. Птички слушали диковинные истории, открыв клювики, и в благодарность делились зёрнышками. Утром журавли улетали, а молодые птенцы, провожая, долго летели за ними.

— Мама, — воскликнул молодой птенчик, вернувшись усталым домой, — а правда, что есть огромные острова, диковинные животные и вечное лето?

— Ну что ты, — тяжело вздыхала мать после трудного дня, проведённого в поисках пищи. — Это всё пустые фантазии. Журавли просто не умеют искать себе пищу и придумывают интересные истории. Будь реалистом, сынок. Иди спать, завтра тяжёлый день.

[LinaS 260]

Если драгоценный камень попадет в грязь, он останется драгоценностью. Если пыль поднимется к небу, она останется пылью.

Саади

[LinaS 260]

Я подарю тебе...притча...

 

 

Я подарю тебе самую маленькую звезду из всех, что можно увидеть на небе.

Ты спросишь – «Почему? Я люблю яркие и большие звезды». Я отвечу – «Остальные уже давно подарены, в них сотни имен, им не хватает сил дарить радость. А эта, маленькая, только твоя, потому что ее больше никому не дарили и она будет жить только для тебя и только ты сможешь найти ее среди всех остальных».

Я подарю тебе еще не расцветший цветок. Ты спросишь – «Почему? Я люблю ожившие цветы». Я отвечу – «Потому что он хочет твоей любви, твоей заботы, он хочет расцвести только для тебя одной. Только ты увидишь, как пробьются его лепестки и улыбнешься, а он улыбнется тебе в ответ»

Я подарю тебе самое обыкновенное облако. Ты спросишь – «Почему? Я люблю красивые облака». Я отвечу – «Потому что оно ждет, когда ты захочешь его изменить, слепить из него свою мечту. Облака так любят меняться для других, и оно хочет, чтобы только ты изменила его, оно не хочет быть просто облаком, оно хочет стать частью твоей фантазии».

Я подарю тебе бушующее море. Ты спросишь – «Почему? Я люблю спокойное море». Я отвечу – «Потому что море, хочет, чтобы ты его успокоила, погладила нежной рукой его волны, умылась его слезами, окунулась в него. И тогда оно успокоится»

Я подарю тебе холодный ветер. Ты спросишь – «Почему? Я люблю теплый ветер» Я отвечу – «Потому что, он не знает куда летит и остывает. Он хочет твоего тепла, он хочет им же согреть тебя, когда тебе будет плохо и одиноко. Подари ему тепло и он перестанет быть одиноким».

Я подарю тебе закат солнца. Ты спросишь – «Почему? Я люблю когда оно над головой». Я отвечу – «Потому что, оно хочет, чтобы ты верила в него, верила, что оно взойдет завтра, а провожая вечером, ты скучала по нему до самого утра».

Я подарю тебе себя, но не соглашайся сразу и не спрашивай «Почему?», потому что я отвечу тебе – «Я звезда, я цветок, я облако, я море, я ветер, я солнце, я – ЧЕЛОВЕК. я хочу того же, чего хотят они...» ©Njuh

[alex 17 2]

Я подарю тебе...притча...

 

красиво!

[LinaS 260]

1 часть

 

Сказка о беспокойном сердце и бессердечных людях

 

 

 

 

Эта история в свое время не произвела на меня должного впечатления, и

только впоследствии я понял, почему Непоседа был такой странный в тот вечер,

и откуда взялись те капли крови, которые я обнаружил на полу после его

ухода.

- Оно лежало прямо на мостовой. Как же вы так можете? Как?!

- Успокойся, Непоседа, и рассказывай все по порядку, иначе я ничего не

пойму.

Непоседа отдышался и начал, как всегда, размеренно и плавно.

"Он проснулся и понял: что-то случилось! Яркий солнечный свет,

заливавший комнату каждое утро и еще вчера казавшийся лишь досадной помехой

сну, сегодня обрадовал и был даже как-то дорог, просто необходим. Человек

внимательно наблюдал за Солнечным Зайчиком, который бесшабашно носился по

комнате, и вместо своей обычной фразы: "Все ему невтерпеж, норовит

разбудить, непоседа!" - просто улыбнулся. И в тот же миг он почувствовал в

груди какой-то странный толчок. Тук. И через несколько секунд вновь - Тук.

Тук. Тук.

- Ой, что это?

- Это же сердце! - засмеялся Солнечный Зайчик.

- Как сердце? - еще больше удивился человек.

- Просто сердце. У тебя проснулось сердце, у всех спит, а у тебя

проснулось. Ну посмотри же по сторонам - и поймешь все сам. - Зайчик громко

рассмеялся и исчез.

Человек осторожно оглянулся по сторонам и почувствовал... Он увидел

маленькие, крошечные пылинки, кружащиеся в тоненьком неописуемо красивом

солнечном луче. Они то слетались в центр, то вновь кидались врассыпную. Он

услышал как тяжело стонет под тяжестью толстых томов книжная полка,

разглядел в паутине трещин в углу стены лицо старой, прожившей нелегкую

жизнь женщины и многое, многое другое. "Что это? Почему?" - мысли в голове

смешались. Зайчик снова возник прямо перед лицом человека, он просто повис в

воздухе.

- У тебя проснулось сердце и ты перестал быть просто человеком.

- А кто же я теперь?

- Теперь? - Зайчик на мгновение задумался - Теперь ты Поэт. Ты видишь

сущность вещей, их душу, можешь подмечать все мелочи и тонкости, и главное,

- властвуешь над словом. Твори, Поэт! - Сказал и растаял в воздухе.

Человек сидел на кровати, обхватив голову руками, и мысли, беспорядочно

путаясь, теснились в его голове, просто не привыкшей к их обилию.

- Я не человек, я Поэт... А как это? Что же я должен делать? Не

понимаю. А что сказал Солнечный Зайчик? Твори... А как это? О чем творить?

Чем?

Он беспомощно оглядел свое жилище и вновь увидел хоровод пылинок. Сами

собой мысли сложились в четкую строфу, и неведомая доселе сила вышвырнула

его из кровати к столу. Сами собой оказались под рукой бумага и ручка, и...

Волшебным, стройным хороводом

Пылинок стая пронеслась.

Нам этот мир с тобой неведом,

Вот чья-то жизнь оборвалась...

 

Когда Поэт прочитал свое первое стихотворение, он был счастлив.

Счастлив, как никогда прежде. В этот день он еще много раз брался за перо и

рассказывал о книжной полке и о паутине трещин, из которых смотрела

старушка, о Солнечном Зайчике и о том сладковатом клубничном запахе, который

почему-то наполнил в тот день его комнату. Так продолжалось до вечера. Да и

ночью Поэт не сомкнул глаз, в результате чего стопка исписанной бумаги на

столе заметно увеличилась, а в груди появилось неведомое дотоле чувство

удовлетворения. Он творил!

А наутро он, как обычно, пошел на работу (а работал Поэт мусорщиком). И

нечего тут усмехаться, работа, конечно, грязная, но кто-то должен ведь ее

делать, иначе вы просто зарастете грязью! Так вот, выйдя на работу, он по

новому увидел окружавший его мир: дома, улицы, деревья, людей, и в голове

его проносились неосознанные, туманные образы, которые были еще непонятны до

конца, но без которых, он уже знал точно, ему больше не жить. И работу свою

он увидел совсем иначе. Раньше он просто выполнял то, что положено, а вот

теперь он делал все так, как никто до него. Он изобретал новые маршруты для

своей мусороуборочной машины, менял время уборки и добился того, что его

район стал самым чистым в городе, а никто из жителей никогда даже не видел

его мусорки. Люди удивлялись, коллеги недоумевали и завидовали, начальство

радовалось и недоумевало: "С чего бы это?". Но недоумение недоумением, а

хорошую работу Поэта решили отметить. И вот однажды, один Большой Начальник

на большом собрании после ночной смены решил поблагодарить Поэта, поставив

его в пример остальным, а заодно и узнать, как же это у него так хорошо

получается.

Поэт поднялся, зардевшись от неожиданной похвалы, и впервые увидел

сотни глаз, смотревших на него. Одни смотрели с иронией, другие насмешливо,

участливо, с тайной завистью, пренебрежением и равнодушием. Кое-кто смотрел

откровенно враждебно. Но самое главное, Поэт не услышал ни одного сердца.

Так как же тебе удается так хорошо работать? - спросил Большой

Начальник. "Рассказать? А вдруг не поверят, засмеют? Как это пережить... Но

ведь если все время молчать, то зачем тогда я вообще пишу, кому? Для кого

бьется мое сердце? А, будь что будет!"

- Мне помогают мои стихи. - "Все, назад дороги нет!"

- Что? Стихи?

Гробовое молчание повисло над залом. Состояние людей можно было

охарактеризовать как шоковое.

Это как же? Что еще за стихи? - недоуменно спросил Большой Начальник.

- Как что? Стихи это... Это стихи... Когда слова в рифму... Строчки...

- Поэт был растерян. Ну как объяснить, что такое стихи... А если... И он

громко начал.

Нас с детства звездный свет манит,

Воображение наше будит,

Он наши взгляды как магнит

К себе притягивает. Люди

Его воспели сотни раз

В сонетах, одах, мадригалах.

Устал от этого Парнас -

Он слышал их уже немало...

[LinaS 260]

2 часть

 

Дальше он уже не успел продолжить. Сидящий рядом с ним здоровенный

Детина громко на весь зал заржал: "Га-га-га!". Поэт будто споткнувшись,

недоуменно, не понимая, как можно смеяться, когда читают стихи и растеряно

посмотрел на Детину.

- Ты что? Это же стихи?!

Но все было бесполезно. Смеялся уже весь зал. Люди корчились от смеха,

всхлипывали, падали со стульев, катаясь по полу и суча коленками.

- Хо-хо-хо!

- Парнас! Вот умора!

- Ха-ха-ха!

- Нет, вы слыхали, - он нас будит!

- Ну, уморил! - Большой Начальник вытирал платком слезы. - Ну ты даешь!

Где же ты такое нашел?

- Люди, вы что! Это же... Я ведь... - Поэт инстинктивно понимал, что

сейчас лучше молчать. Но ведь тогда эти люди так и останутся равнодушными и

не живыми. Нет, он должен им по-мочь! Но как? Как? И тогда Поэт решился на

крайность.

- Смотрите же, слепцы!

Поэт рванул грудь и, схватив рукой сердце, высоко поднял его над

головой.

- Смотрите же!

Хохот прервался мгновенно. Люди ошарашено смотрели, как на ладони Поэта

ритмично пульсирует какой-то непонятный, невиданный доселе предмет. Поэт

торжествовал.

- Когда оно забилось в моей груди, я все увидел иначе. Оно живет в

каждом из вас, но оно спит. Разбудите его, и вы почувствуете, что жизнь -

это не только работа и зарплата, телевизор и диван, это еще и песня, полет.

Вы ощутите, как прекрасна лунная ночь и ранний рассвет, как можно опьянеть

от одного запаха весны и поймете, что самое тяжелое - расставание с любимой,

а самое страшное - потерять честь. Поймете, что счастье не в том, чтобы

получать больше, чем другие и быстрее копить, а в том, чтобы тебе верили и

где-то ждали, чтобы ты был кому-то нужен, чтобы любить и быть любимым, чтобы

после твоей смерти люди могли вспомнить о тебе и поблагодарить за то, что ты

был. Так разбудите же его в себе, люди!

Повиснувшую тяжелую тишину нарушил слегка обалдевший от этой речи голос

Детины.

- Кого разбудить-то? Кто спит?

- Как кто? Сердце!

Поэту казалось, что он убедил их, доказал людям свою правоту, а когда

на его слова зал ответил оглушительным смехом, Поэт отшатнулся. Сердце

качнулось и упало с ладони на пол. Растерявшись, он хотел было тут же

поднять его, но в этот момент Большой Начальник, сползший от истерического

смеха под стол, махнул рукой, всем своим видом показывая, что собрание

закончено. Все вскочили со своих мест и бросились прочь из душного зала.

Поэта едва не сбили с ног.

- Сердце, осторожно же, люди, сердце! - закричал он, но эти слова

потонули в новом взрыве смеха. И увлекаемой толпой, Поэт очутился на улице.

Сердце кто-то поддал ногой, и оно, несколько раз перевернувшись в воздухе и

забрызгав толкающихся в дверях кровью, вылетело на мостовую.

Поэт пытался выбраться из людского потока, уносившего его все дальше и

дальше, но толпа не пускала, ибо каждый спешил домой, а чтобы пропустить

Поэта, нужно было на мгновение притормозить. И постепенно порывы Поэта

становились все слабее и слабее.

Опомнившись у себя дома, Поэт долго не мог понять, куда же ему так

важно было попасть. Смутное ощущение какой-то потери еще жило в нем, что-то

необходимо было найти, но в этот момент перед ним заплясал на стене

Солнечный Зайчик. И человек привычно отмахнулся от него: "Вот невтерпеж,

разыгрался! Отстань!"

С удивлением обнаружил он в секретере стопку бумаги, заполненной ровным

мелким почерком. Взяв наугад несколько листов, исписанных почему-то

столбиками по четыре строки он прочел.

 

 

Прости меня, что я такой, как есть,

Что не научен лгать и притворяться,

Что ненавижу пошленькую лесть

И что в любви привык делами объясняться.

Что стройный хоровод красивых слов,

Подвластных мне, тебе не доверяю,

Уста самовлюбленных подлецов

Немало их нам под ноги швыряют...

 

"Ересь какая-то!" - подумал человек и прикинув, что этой бумаги ему

хватит надолго, наколол ее на гвоздик.

На холодной мостовой, вымощенной грубым булыжником, уже покрытое слоем

пыли, лежало сердце Поэта. Будто утренней росой, оно было усеяно мелкими

капельками крови. Каждая капля - маленький рубиновый шарик - искрилась в

лучах восходящего багрового солнца. Шарики понемногу набухали и вдруг,

внезапно сорвавшись, стремительно сбегали на мостовую, унося с собой частицу

тепла человеческой души и всю пыль и грязь, попавшуюся на их пути. Кровь

выступала как капли пота, будто сердце хотело смыть с себя всю налипшую

дрянь. Но тоненькие влажные следы, остававшиеся после капель, быстро

покрывались свежим слоем пыли. Мостовая под сердцем была скользкой и липкой

от крови, но, несмотря на это, сердце билось. Тук. Тук. Тук. Его удары

гулким эхом отдавались в еще непроснувшемся городе. Сердце жило и продолжало

бороться. Оно еще билось, правда уже значительно реже. Тук... Тук... Тук..."©DJeKa

[LinaS 260]

Девочка-ветер

 

Я помню девочку с мертвой душой и разбитым сердцем. В память врезались её слезы ручьями текущие по щекам. Она, наверное, любила обжигаться, ей нравилось страдать и плакать…

 

 

 

 

Я запомню её…навсегда…на века…всю жизнь, сколько мне осталось жить,…я буду помнить ее, даже если очень захочу забыть…не смогу,…не смогу…

Её фигура одиноко стоявшая в темноте её широкие джинсы, серая куртка, накинутый на голову капюшон. Её образ как тень освещала одинокая луна.

Голубые глаза, выражавшие тоску, одиночество, печаль и горечь…

Девочка, которая была для всех спасением, но никто не мог стать спасением для неё. Разочарованная в жизни, но сильная и верующая в добро.

Я навсегда запомню её мертвый взгляд, ей хотелось умереть, но она не могла себе этого позволить.

Ей горячие губы и обжигающий поцелуй я буду помнить всегда. Она умела соблазнять, непроизвольно она сама не понимала этого.

Девочка-ветер, а в глазах горящие звезды.

Кто-то рисует красками, а она рисовала свою жизнь слезами. Из тумана она строила прочные замки, она из тех, кто верит в мечту.

Все хорошо просто потому, что она жива, что она улыбается, смеется, плачет, любит, ненавидит.

Она смеется проблемам в глаза.

Она не ангел. Она обычный человек. Разочарованная в жизни девочка, но борющаяся за счастливый финал…

А когда-то это человек тихо поднимался на крышу. Я шел по её следам и вроде не тихо, но она меня не слышала. Мне стало интересно… У меня зазвонил мобильный я думал она сейчас обернется но нет она даже не слышала звонка. Она ничего не слышала. Она тихо как кошка, нет, она не кошка, как котенок поднималась вверх по лестницам. Распахнув дверь на крышу, она улыбнулась, было темно, и улыбнулась её душа.

Она села на край. И сидела так очень долго. У меня создавалась такое ощущение, что она сидит на краю пропасти где-то среди гор и скал. Нет, вокруг был чужой грязный холодный город. Она долго всматривалась в пустоту, в никуда. Вдруг она резко повернулась и заметила меня. Её холодный взгляд обжег меня. Она вскочила, и я подумал о том, что она как птица взлетит в небо и камнем упадет вниз.

Она улыбнулась, и видимо поняв о том что, я думал, подошла ко мне и сказала: « Прости, ты, наверное, подумал, что я буду прыгать, не бойся я никогда этого не сделаю».

Я кивнул в ответ, а она вроде как улыбнулась.

« Я люблю просто сидеть на крыше. А тебя что сюда привело?»

Я сказал, что я шел за ней ещё с улицы.

Она так мило и добро улыбнулась, взяла меня за руку, и мы спустились вниз.

Она умела верить в мечту и научила меня.

©Devo4ka veter

 

[LinaS 260]

Сказка о падающей звезде

 

 

Случилась эта история в стародавние времена, когда мир был спокоен и

чист, как воздух после грозы. И в этом сказочно прекрасном мире их было

двое: Он и Она.

 

Нет, конечно же, они не были одни, просто они никого не

замечали вокруг, и от этого казалось, что во всем огромном мире есть только

они. И вовсе не потому, что пустой эгоизм заполнял их души, нет, просто они

были влюблены друг в друга. Любовь настигла их внезапно, отгородив своим

прочным щитом от суеты и проблем, а они даже не сразу поверили в нее, но,

поверив, отдались ей целиком и понеслись в ее бурных волнах навстречу друг

другу. И, встретившись, в каком-то безумном вихре чувств, захлестнувшем их,

они протянули друг другу руки. А когда их руки встретились в пенящихся

волнах, они крепко переплели пальцы, чтобы не дай Бог не потерять друг друга

в этой бешеной круговерти. И казалось, что нет большего счастья, чем

смотреть в глаза друг другу и чувствовать ответный взгляд, в котором

светится такая нежность и забота, что сердце становится сказочно легким,

невесомым, и хочется петь и смеяться от счастья, наполнившего тебя до краев.

И делиться этим счастьем со всеми, а в первую очередь, конечно же, с тем,

кто протянул тебе свои руки.

- А ты знала их, Соня? - прервал я рассказ глюка.

- Нет, их знал Немой, именно он рассказал мне эту историю.

- А кто они были?

- А так ли это важно? Разве если я назову Ее - Принцессой, а Его -

Принцем, их чувство станет выше, чем любовь Пастушки и Мастера?

- Да нет, я ведь совсем о другом!

- Тогда слушай и не перебивай!

Он был Мастером и всю жизнь делал в своей мастерской то, что было нужно

людям, и всегда то, к чему прикасались его умелые руки, было сработано на

совесть. Именно за это и прозвали его Мастером. А теперь, когда он встретил

свою Пастушку, и их руки встретились, а души сплелись в неделимый клубок,

все, что он делал, стало как будто светиться изнутри теплым ласковым светом.

И свет этот нес доброту и радость, спокойствие и уверенность. Так случилось

потому, что Мастер полюбил, и его Любовь помогла ему, даря счастье и

блаженство. И он был готов на все для свое милой. Стоило Пастушке хотя бы

вскользь упомянуть о каком-нибудь желании, как через какое-то время оно

выполнялось. Конечно же, Мастер не был волшебником, но ему так хотелось

сделать свою Пастушку счастливой! А она сладко жмурилась, когда видела, как

исполняются ее прихоти, и радостно улыбалась, с нежностью глядя на Мастера.

Однажды, поздним летним вечером, после тяжелого дня и прекрасного

ужина, приготовленного Пастушкой, Мастер вышел на крыльцо. Огромный купол

неба накрыл его, и он словно растворился в густой жаркой темноте,

пронизанной миллиардами тонких холодных лучиков от бесчисленных звезд,

висящих в этой бархатной тьме. Это было так красиво и торжественно, что

Мастер на какое-то мгновение даже лишился дара речи. А тут еще одна из

звездочек покачнулась и ринулась к земле, оставляя за собой яркий огненный

свет, на миг озаривший окрестности.

- Милая, иди скорей сюда! - позвал Мастер, залитый мерцающим огнем

падающей звезды.

Но жизнь таких звезд коротка, мгновение, другое, - и все. А потому,

когда Пастушка выскочила на крыльцо, только ночь окутала ее. Ночь, которая

стала даже темнее после падения звезды. А может быть, это просто показалось

Мастеру, кто знает. Пастушка очень огорчилась, узнав, что она пропустила.

Оказалось, что это была ее давняя мечта увидеть падающую звезду, и что в ее

роду есть старое поверье, что, будто бы, тот, кто увидит такую звезду,

всегда будет счастлив и удачлив во всем. Правда, увидеть нужно обязательно в

свой День рождения, а не просто так, но ведь она-то, как назло, вообще не

видела ничего подобного. И горькие слезы сами собой полились из ее

прекрасных глаз. Мастер обнял Пастушку и, положив ее голову к себе на плечо,

утешал так, как старый дедушка утешает свою любимую внучку. Он утешал ее, а

в его глазах вместе с умилением и жалостью появилось то непередаваемое

выражение, которое загоралось каждый раз, когда он узнавал о тайных желаниях

своей любимой. "А ведь до ее Дня рождения не так уж и далеко, -

только-только можно успеть, если, конечно, очень постараться". И, успокоив

горько плачущую возлюбленную и уложив ее спать, Мастер принялся за сборы.

Когда солнце выпустило свои первые утренние лучи, и они вспороли

темноту, наполняя мир живым светом и теплом, Мастер был уже далеко от своего

дома. Он шагал легко, привычно неся за спиной свой видавший виды походный

мешок. Впереди его ждали высокие горы, которые, согласно легенде, подпирали

небо, а следовательно, доставали до самих звезд. И хотя он вовсе не был

альпинистом, но иного пути добраться до звезд у него не было. А потому он

шел быстро, ни разу не оглянувшись назад, туда, где осталась ждать его

возвращения Пастушка.

Надо сказать, что она хорошо знала своего Мастера, и совсем не

удивилась его исчезновению, хотя и не подозревала, что же он задумал для нее

на этот раз.

А Мастер был уже в Высоких горах и забирался все выше и выше. Холод,

снег и лед, предательские трещины, лавины и камнепады выматывали его,

сбивали с пути, но так и не смогли остановить. Вот уже только один пик

остался перед ним. Подняться на него - и небо будет уже под ногами, небо, по

которому он сможет ходить так же спокойно, как и по земле. И отдохнув совсем

немного, Мастер ринулся на этот пик. Восхождение оказалось неожиданно долгим

и сложным. В конце пути он уже утратил всякое чувство реальности, какой-то

предательский туман застилал глаза, но Мастер упорно карабкался вверх, к

небу. У него кончились все припасы, все веревки и крючья, но он все равно

полз по стене, обламывая ногти и вгрызаясь зубами в неприступные камни.

Казалось, что этому пути не будет конца, но когда силы уже покинули Мастера,

и осталась только воля, - стена исчезла. Мастер мучительно потряс головой, и

когда рассудок прояснился, он с удивлением понял, что стоит на самой вершине

этого проклятого пика, а под ним простирается небо, необыкновенно прозрачное

и бездонное. "Полдела сделано, - устало подумал Мастер, глядя вниз, - теперь

осталось только найти звезду, и тогда все действительно будет в порядке". И

Мастер оглянулся кругом. Но везде, куда бы не упал его взор, царил

таинственный полумрак. "Не может быть, ведь должны же здесь быть звезды, ну

хотя бы одна! Может быть, этот полумрак скрывает их от меня?" - и Мастер

бегом кинулся вперед. Но сколько он ни метался в поисках звезд, утонувших в

этом таинственном полумраке, все было напрасно. И тогда, отчаявшись, он

заставил себя остановиться и подумать. А подумав, он медленно поднял голову

и со страхом взглянул вверх. Взглянул туда, где на немыслимой высоте висели

фантастически прекрасные звезды. Звезды были бесконечно далеки и потрясающе

красивы. Они весело и без умолку болтали о чем-то своем, только им ведомом,

и лишь украдкой с любопытством посматривали на Мастера. Он глядел на них, с

ужасом понимая, что эти звезды ему никогда не достать. И дело тут даже не в

том, что они висят так высоко, а в том, что он не в состоянии разрушить ни

одно из этих чудесных созданий. И от этого неожиданного удара рухнула воля,

дававшая ему силы, и Мастер, сгорбившись, склонил голову. Воздух под ним был

такой прозрачный, что, к своему удивлению, Мастер заметил, что может

разглядеть внизу каждый домик, каждую тропиночку и стежку, каждый цветок,

растущий в поле. А главное, он увидел свой дом и Пастушку, которая, выйдя на

крыльцо, с надеждой и тревогой глядела в небо прямо на него! И увидев ее

нарядное платье, Мастер понял, что сегодня пришел тот самый день - День ее

рождения, и именно сегодня она надеется увидеть падающую звезду, чтобы стать

счастливой и удачливой во всем. Ерунда, конечно, старое поверье,

предрассудок, но ведь она так в него верит! Если он сможет это сделать, то

подарит ей такое мгновение, которое она не забудет никогда, и, чем черт не

шутить, может быть она без этого действительно не сможет быть счастлива? И

оперевшись на Любовь, которая одна осталась в его душе, он поднялся и,

напоследок взглянув на звезды, прыгнул вниз, широко раскинув руки.

Огненная дуга прочертила небо, высветив на мгновение маленькую

Пастушку, с замиранием сердца глядящую на это фантастическое зрелище, -

прекрасный метеор, озаривший для нее весь небосвод. Сбылось! Теперь-то уж

она точно будет счастлива!©DJeKa

 

[Igonter 404]

Я подарю тебе себя, но не соглашайся сразу и не спрашивай «Почему?», потому что я отвечу тебе – «Я звезда, я цветок, я облако, я море, я ветер, я солнце, я – ЧЕЛОВЕК. я хочу того же, чего хотят они...» ©Njuh

Представляю ответ девушки. Автор притчи его деликатно опустил, заменив на точки в конце. :grin:

[LinaS 260]

Представляю ответ девушки. Автор притчи его деликатно опустил, заменив на точки в конце. :grin:

 

 

Фантазия у тебя извращенная форексом и интернетом :grin:

[LinaS 260]

Часть 1

 

Про Ветeр, Девушку и Маленькго Дракончика

 

 

Теплый океанический ветер метался вдоль пляжа. Он вздымал к небу клочки волн, хохотал и без конца перепрыгивал с камня на камень, с гребня на гребень. Танцуя, он ждал ее.

 

И вот наконец из толпы показался еще далекий силуэт. Девушка стремительно проскользнула меж гуляющих по набережной людей, свернула с ухоженной дорожки и спустилась по прибрежным валунам к пляжу, прошла дальше, покуда не исчез в темноте сбоку оранжевый свет фонарей и не затихли звуки улицы.

- Я ждал тебя столько дней! Столько лет!.. – радостно воскликнул ветер, едва она оказалась рядом. – А ты изменилась, другая совсем! И ветер в тебе стал совсем другого цвета!

Она и сказать ничего не могла, лишь восхищенно глядела на него, по-прежнему улыбающегося, всегда неугомонного и неудержимо свободного, ничуть не переменившегося с момента их последней встречи.

Особое знакомое и столь любимое ею едва ощутимое чувство обволакивало окружающее пространство…

- Пойдем танцевать! чего стоишь, пойдем скорей! Я так скучал по тебе!..

Ветер весело схватил ее за руку и потянул за собой в волны… Слова исчезали в движениях, путались, терялись, распадались на ничего не значащие фрагменты и превращались в холодные брызги, разлетались прочь. Тело незаметно потеряло привычные форму и восприятие, а долгожданное чувство через прикосновение, через одно лишь дыхание наполнило ее до краев, превратило в незаметный для других порыв неестественно горячего воздуха. И этот порыв сейчас кружился в небе над океаном вместе с другим, неистовым и совершенно непредсказуемым.

 

Минуты лениво перетекали одна в другую, танец сменялся танцем, затем бешенным свистом воздуха в ушах – когда оставалось лишь во все глаза смотреть на мелькающие города, с невероятной быстротой возникавшие и исчезавшие внизу на земле…

А потом неожиданно все накрыла звенящая тишина. Сначала она была ощутимой, плотной, холодной и непроницаемо черной. Затем в ней медленно одна за другой стали проступать звезды, обозначая небосвод.

Ветер придвинулся к ней ближе и обхватил плечи горячими руками, согревая.

Она тепло улыбнулась и поглядела вперед – оттуда в пока еще не успевшую рассеяться темноту проникали звуки прибоя.

Мрак расползался и вот уже мир вокруг вновь окрасился ночными красками – но теперь остров, пляж и люди были где-то далеко впереди и разделяли сидевших и их десятки километров воды.

Она же с Ветром оказались на высоком плоском отроге скал на небольшом островке. Остров этот был похож на сад, окруженный скалами, которые, в свою очередь, сильно выступали вперед, разрезая океаническое пространство. Ароматы незнакомых цветов наполняли весь воздух вокруг, разносясь далеко окрест. Уютно стрекотали насекомые.

- Признаться, я уж и забыла почти, как это – летать по-настоящему… - глаза ее горели.

Он рассмеялся – будто бы колокольчик негромко нежно забряцал в тихом ночном воздухе:

- Я рад, что ты вернулась. Не хочешь чего-нибудь? Мы ведь почти у меня дома…

- Так ты живешь здесь? – оживилась девушка.

- Да, когда прилетаю… Но я часто бываю здесь, - он тоже улыбнулся.

- Здорово! Но… знаешь, давай посидим здесь еще немного… Такое странное чувство, я бы хотела оставить его частичку в себе..

- Оно все твое, - и вновь улыбка на лице, уже совсем другая, как всегда скрашенная совсем особым, неповторимым набором ощущений и эмоций, но такая родная и такая светлая… - Ты останешься?.. Оставайся… Хотя бы на пару дней!

[LinaS 260]

Часть 2

 

- Я принес тебе кое-что, взгляни-ка! – Ветер опустился рядом с ней на корточки.

Солнце только проснулось и, сонно перекатываясь с бока на бок, не торопясь начало свой ежедневный путь на запад. Тонкие лучи протянулись над самой водой, будто большие оранжево-желтые коты, которым вдруг захотелось сладко и от души потянуться.

- Что это? – она удивленно разглядывала маленькое существо, застывшее у него в ладонях. Нечто крылатое, похожее не то на бабочку, не то на дракончика, с легким шуршанием трепетало тончайшими лазурными крылышками, то подпрыгивая над ладонями и зависая в воздухе на несколько секунд, то опускаясь вниз и комично ползая по изящным пальцам Ветра.

- Господи, какое чудо! Какая кроха… - губы невольно расплывались в умильной улыбке.

Тем временем, дракончик перемахнул с его рук на ее плечо, затем перебрался на волосы, пошуршал там крылышками, едва щекоча, спрыгнул на самый кончик носа и снова оказался на руке – на сей раз уже на ее ладошке, - издал какой-то тонкий мурлыкающий звук и стал устраиваться поудобней, чтобы подремать.

- Этот малыш каким-то непонятным образом залетел вслед за мной в эту реальность, сам не понимаю – и как он умудрился только! Но он такой смешной, он тебе понравится, вот увидишь! – Ветер погладил ее волосы и снова расплылся в широкой улыбке, едва поглядел на своего питомца. Маленькие глазки сверлили его любопытным взглядом. Зверек смешно приоткрыл ротик, увлеченный созерцанием, и высунул крохотный язычок.

- Он мне уже нравится, что ты! Как такое может не понравиться!..

Она попробовала почесать его за крошечным ушком кончиком ноготка – дракончик забавно заурчал и, окончательно засыпая, комично перевалился на другой бочок. Но еще одним открытием для девушки оказалось то, что этот малыш был весь сплошь покрыт почти незаметным мягчайшим пушком – будто бы касаешься хрупкого потока мягкого теплого бриза.

Она тихонько рассмеялась. Беззвучно засмеялся, глядя на нее сверху, и стоявший рядом Ветер.

- Ну чего? Пойдем выпьем чаю? – негромко произнес он. - Я специально для тебя тут кое-чего наколдовал, идем, я уверен, тебе понравится…

Она легонько перенесла спящее существо с рук на плечо и когда убедилась, что последнее не менее удобно устроилось и уснуло где-то между воротом рубашки и шеей, последовала следом за Ветром.

 

 

 

Незаметно землю вновь укрыло тьмой. Голубые и оранжевато-красные цветы на небольшом поле неподалеку едва светились в темноте, красиво переливаясь и мерцая. Темный океан притих и лишь тихо напевал что-то за скалами внизу.

Они лежали на траве, на спинах, подложив под голову руки и смотрели, как разгорается звездами небо.

- Сегодня не полетим.

- Ага.

Его глаза согревали целый остров своим светом. Она опустила веки, улыбка по-прежнему отказывалась исчезать с лица, а сердце нигде и никогда не билось так спокойно, как здесь.

- Хорошо!.. – она вдохнула полной грудью, стараясь как можно лучше впитать в себя окружающую атмосферу.

- Отчего ты грустишь? – казалось бы, невпопад спросил Ветер.

- Да я не грущу вовсе, с чего ты взял? – она приоткрыла глаза, улыбка стала чуть печальной.

- Я же чувствую, ты почему-то все время чуть-чуть грустишь… То сильнее, то слабее, но все равно. Не глазами даже, а будто бы самыми кончиками пальцев, немного уголками губ…

Она слегка усмехнулась – вышло немного тоскливо.

- Это не грусть, мой ветерок, вовсе нет. Но я не знаю, как объяснить тебе... Это что-то вроде легкой досады что ли…

- Досады? – немного недоуменно переспросил Ветер.

- У нас люди называют это «любовь»…

- Не понимаю! – перебил ее Ветер и даже приподнялся, перевернулся на живот и с силой ударил ладошкой об траву. – Как же может быть любовь – досадой?

- В ней всегда находится немного места для нее. Я никогда не смогу тебе объяснить, каково это. Ты такой легкий… - она посмотрела в его глаза, синие бездны с голубыми бликами. Он тоже смотрел на нее, он пытался понять то, чего никогда бы не сумел представить.

- Мы не умеем чувствовать тех, к кому привязаны, до конца. Представь, будто слышишь шепот, но разбираешь лишь часть слов.. И ты пытаешься понять, чего же хочет тебе сказать этот голос, силишься расслышать и… иногда так случается, что не удается разобрать всего одно маленькое словечко – но именно это словечко радикально изменяет смысл всей фразы.

- И тогда ты путаешься и поступаешь неверно?

- Угу. Можно и так сказать… Ты путаешься в обрывках этих фраз и так все сильнее, сильнее.. И иногда бывает так… трудно и… и немного досадно. Хотя, неправильное это слово… - она, бессильная подыскать иное, более подходящее, сжала его ладонь рукой.

- Я, кажется, понимаю… - сказал он и спустя некоторое время добавил, как-то робко и чуть смущенно: - Немного.

И улыбнулся, так по-детски.

- А хочешь… Хочешь, погуляем по волнам? – помолчав какое-то время, ветер оживился и уже снова был готов лететь. - Я попрошу океан, он пропустит нас, и тогда мы сможем дойти до самого Города… Пойдем?

- Пойдем, - она слабо улыбнулась и грустно поглядела на траву под ногами, а потом вдруг спросила, тоже смущенно: - а можно я подберу один лепесток – оставлю в сердце?...

Он кивнул, наклонился и сам подобрал с земли тончайший полупрозрачный лепесточек, нежно-лиловый с багровыми разливами – и вложил ей в руку.

- Кажется, ты хотела именно этот, - он поцеловал ее висок, приобнял и они неспеша пошли в сторону океана.

Тонкий белый месяц выглянул из-за облаков и тоже улыбнулся - немного насмешливо. А потом развернул бледное личико в сторону горящего города на острове вдали и принялся задумчиво чего-то считать, тихонько шепча про себя…©Honsure

[LinaS 260]

Минута

 

Имя - Хироко Токинава. «Чума». Так назвали меня в летном училище. За то, перестал бояться смерти. И за то, что начал искать её. И нашел…

 

…Рев мотора. Шум ветра в ушах. Воздушный поток бьет в лицо через разбитое стекло…

 

Мне было 17, когда я решил пойти в пилоты. Это не было мечтой, не было страстью или хобби. Просто захотелось. Тесты сдал довольно легко. Психиатр искренне удивлялся моей эмоциональности. Точнее, её остуствию… Ну что ж, бывает и такое.

 

Несколько лет учебы, муштра… Учебные вылеты, затем – псевдобоевые. «Репетиция смерти», как их называли. Мы сражались с опытными, матерыми летчиками, которые гоняли нас как лис курицу. Задача была простой: взять на мушку его раньше, чем он возьмет тебя. Странное это чувство – когда знаешь, что тебя фактически расстреляли, но, в то же время, ты цел, невредим и спокойно заходишь на посадку.

 

…Выстрелы снизу. Смешно. Они хотят сбить самолет из пистолетов и ружей. На земле полный кавардак. Лишь единицы пытались открыть огонь из зениток…

 

Время обучения пролетело очень быстро. Затем был год службы. Ничего примечательного…Те же будни, то же начальство, та же муштра… Затем – приказ. Приказ, который переменил наши жизни, а, точнее, лишил их нас. Простой приказ. «Уничтожить врага ценой своих жизней». Возврата – нет. Парашюта – нет. Шансов выжить – нет. Отныне Вы – камикадзе. Живой труп. Оружие, если хотите.вчера я был живым. Сегодня утром – нет.

 

…Мы выстроились на ВПП. Было замечательное утро. Светило солце. Легкий ветерок что-то шептал на ухо. Не хотелось слышать ни речей, ни наставлений.

 

Странно, ведь я уже забыл, когда последний раз волновался. Сердце ускорило ритм. Удары отдавались в ушах, в висках, в шее… По всему телу. Жара и озноб одновременно.

 

И вот… Последний ритуал. Все слова сказаны, все напутствия выслушаны. «Стране нужны ваши жизни… Вы уходите в Вечность, но имена ваши забыты не будут…» Не к этому ли мы все в итоге стремимся?

 

Прощание. Все, как в легендах. Последний бокал вина. Никогда такого не пробовал. Выдержка – лет 80, не меньше. Настоящее вино в наше время - редкость, виноград не растет почти нигде. Вначале – терпковато во рту, затем – тепло разлилось по жилам. Вино хорошее, хотя немного приторное. Смешно, ведь, говорят, перед смерью и сухая корка вкуснее всего будет. После вина – поцелуй. Тоже последний. Опять смешно. Ведь он же и первый. Она подошла ко мне. Удача, ведь в строю я стоял последним, а начали именно с конца. Наши глаза встретились.. У нее были карие глаза. Лица сблизились. Ветерок дыхания… Затем – касание. Словно молния прошла по телу, а в голову ударила торпеда. Я пил вино её губ, наслаждался их вкусом, потому что знал, что этого уже не будет. Никогда. Растягивал, впитывал в себя эти доли секунды… Но пришло время проглотить вино и спрятать бокалы. Я открыл глаза. Она плакала. Это было понятно, хотя на её лице не было ни слезинки. Просто понятно. «Хочешь, я вернусь?» Зачем сказал это? Ведь не вернусь же… Зачем?

 

Вылет. «От винта! – Есть от винта!» Летим. Цель – крупная авиабаза. Срок уничтожения – немедленно. Банально… Смотрю на часы. 7:56. без четырех восемь. Уже подлетаем. Моя задача и коллег-истребителей – прикрытие бомбардировщиков. Взрывы внизу, сквозь шум двигателя слышны крики. Только как я их слышу? Они же далеко, внизу… Я не должен их слышать. Бомболюки открылись, процесс пошел.

 

7:57:02. Давим их. Просто давим. Никакого сопротивления, только беспорядочная стрельба.

 

7:57:06. Впереди – авианосец. Ни один самолет так и не успел взлететь. Всех сожгли. У соседа закончился боезапас. Он повернул и ринулся вниз. Налетел на радиовышку. Взрыв был сумасшедший. Видимо, закончились не заряды, а нервы…

 

7:57:13. Решил рискнуть и пройти над землей. Вижу лица. Они перекошены. Они испуганы. Они бояться умереть. Как мы боялись.нет, наши имена в историю не войдут. А их – войдут. Может, потому он и рванул вниз? Потому что понял это?

 

7:57:28. Слышал, что перед смертью вспоминается вся жизнь. Неправда. Думаешь только о нынешнем моменте.

 

7:57:31. Нет, не только о нынешнем. Немножко о прошлом. Много всего хотел, много не успел…

 

7:57:36. Зачем? Зачем обещал вернуться? Взял и подарил кому-то пустую надежду…Хотя и так ясно, что никто из нас не вернется. Никто.

 

7:57:42. Почему мы всегда даем пустые обещания? Почему причиняем боль тем, кого любим? Стоп! Разве кто-то кого-то любит?? А она? Разве не её глаза смотрят на тебя из приборной доски? Разве не её губы ты до сих пор чувствуешь? Обидно…То, что всегда гнал от себя, и от чего откровенно убегал, все же догнало. И в такой «исторический» момент!

 

7:57:49. Захотелось вернуться. Не поступать в летное училище. Не смотреть в небо. Не пробовать вина. Хочется пройтись по берегу реки, хочется взглянуть на солнце, хочется услышать пение птиц…Да просто воздуха свежего вдохнуть, а не с дымом, как сейчас! А что еще нужно? Встретить на берегу её. Ту, которая Одна.

 

7:57:52. Закончились припасы. Пора. Вниз, на грешную землю. Смотрю по сторонам. Нас осталось совсем мало. Не только мне захотелось пожить. И топливо тоже на исходе. А жить-то хочется! И вернуться. А я вернусь. Найду её, постучусь в дверь…Хочется жить! Да поздно захотелось…Пора.

 

7:57:57. Взрыв в хвосте. Нас добивают немногие из тех, кто сумел подняться в воздух. Удивительно, как они вообще смогли? Погибнуть в бою все же лучше, чем на земле.

 

7:57:58. Интересно, взорвусь в воздухе или от удара? Скорее всего, второе. Вот и земля. Хотелось вернуться. С того света длинновата дорога. Ничего… Главное – желание. И терпение.

 

7:57:59. УДАР… Штурвал вонзился в грудь. Глаза…

 

7:58:00.......

 

Произошло это в госпитале для военнопленных. Медсестра из взятых в плен занималась обследованием тел мертвых летчиков-камикадзе. Когда она коснулась очередного трупа с обезображенной грудью, тот открыл глаза и попытался что-то сказать.